В разделе материалов: 341
Показано материалов: 246-250 |
Страницы: « 1 2 ... 48 49 50 51 52 ... 68 69 » |
|
- В таком случае я предвижу кое-что, - вздохнул Туссен.
- Что же?
- Как бедными мы родились, дружище Жан, так бедными и помрем.
- Аминь! - молвил Жан Бычье Сердце, взваливая графа на плечо. - Отопри дверь, Туссен.
Тот отворил дверь, но, вскрикнув, сейчас же отступил назад.
На пороге стоял человек.
Он вошел в дом.
- Гляди-ка, господин Сальватор! - заметил Жан Бычье Сердце. - Вот дьявол! Как невовремя!
VII
Глава, в которой автор проливает свет на жизнь Сальватора
Сальватор окинул всех троих спокойным взглядом. - Ну, что тут еще происходит? - поинтересовался он. - Ничего, - отозвался Жан Бычье Сердце. - Просто я, с вашего позволения, утоплю господина.
- Да, мы собираемся его утопить, - поддакнул Туссен.
- Зачем такая крайность? - задумчиво спросил Сальватор.
- Потому что он пытался сначала нас напоить...
- Потом подкупить...
- И?..
- ...запугать!
- Запугать Жана Бычье Сердце?.. Ладно бы еще Туссена Бунтовщика, но Жана!..
- Вот видите! - возмутился плотник. - Пропустите же нас, и через полчаса его песенка будет спета...
- И как он пытался тебя запугать, дружище?
- Он сказал, что донесет на вас, господин Сальватор, прикажет арестовать и отправит на эшафот! Тогда я сказал: "Ладно, а пока я отправлю тебя в Сену!" Посторонитесь, господин Сальватор.
- Развяжи этого человека, Жан.
- То есть, как это - развяжите?
- Шевелись!
- Разве вы не слышали, что я рассказал?
- Слышал.
- Я сказал, что он хотел на вас донести, приказать вас арестовать и обезглавить.
- А я тебе ответил: "Развяжи этого человека, Жан", и вот еще что: оставь нас одних.
- Господин Сальватор! - взмолился Жан Бычье Сердце.
- Не беспокойся, дружище, - продолжал настаивать молодой человек. - Его сиятельство Лоре дан де Вальженез против меня бессилен, зато я, наоборот...
- Наоборот?..
- Я могу все! В последний раз прошу: развяжи его и дай нам спокойно переговорить с глазу на глаз.
- Ну, раз вы так хотите... - смирился Жан Бычье Сердце.
И он бросил на Сальватора вопрошающий взгляд.
- Именно так! - подтвердил молодой человек.
- Тогда я повинуюсь, - окончательно покорился Жан Бычье Сердце.
Он развязал графу руки, вынул кляп изо рта и вышел со своим другом Туссеном, предупредив Сальватора или, скорее, г-на де Вальженеза, что будет стоять за дверью и прибежит по первому зову.
Сальватор проводил их с Туссеном взглядом и, как только дверь за ними закрылась, молвил:
- Извольте сесть, кузен, нам нужно сказать друг другу слишком много; боюсь, стоять нам пришлось бы чересчур долго.
Лоредан метнул на Сальватора быстрый взгляд.
- Рассмотрите меня как следует, Лоредан: это я самый! - продолжал тот, отводя красивые черные шелковистые волосы от лица, невозмутимого и чистого, словно перед ним стоял его лучший друг.
- Откуда вас черт принес, господин Конрад? - спросил граф, чувствуя себя увереннее перед человеком одного с ним ранга, нежели с двумя простолюдинами, с которыми он только что столь безуспешно сражался. - Слово чести, я считал вас мертвым.
- Как видите, я жив, - возразил Сальватор. - Ах, Боже мой, в истории известно немало такого рода происшествий, начиная с Ореста, приказавшего Пиладу объявить о своей смерти Эгисфу и Клитемнестре, и вплоть до герцога Нормандского, оспаривавшего у его величества Карла Десятого трон своего отца Людовика Шестнадцатого.
- Однако ни Орест, ни герцог Нормандский не заставляли оплачивать свои похороны тех, кому они мстят или у кого требуют наследство, - продолжал в том же тоне г-н де Вальженез.
- Дорогой кузен! Не станете же вы меня упрекать в жалких пятистах франках, что вы заплатили за мои похороны. Зато прошу подумать о том, что никогда еще деньги не были помещены надежнее: вот уже около шести лет они вам приносят около двухсот тысяч ливров ренты! Не беспокойтесь, я верну вам пятьсот франков, как только мы уладим наши дела.
- Наши дела! - презрительно бросил Лоредан. - Разве у нас есть общие дела?
- Ну еще бы!
- Уж не касаются ли они наследства усопшего маркиза де Вальженеза, моего дядюшки?
- Можете смело прибавить, дорогой господин Лоредан:
"...и вашего отца".
- Ну, поскольку мы одни и, следовательно, это не имеет никакого значения... Готов прибавить ради вашего удовольствия:
"...и вашего отца".
- Да, - подтвердил Сальватор, - для меня это большое удовольствие.
- А теперь, господин Конрад... или господин Сальватор - как вам угодно, ведь у вас несколько имен, - не будет ли с моей стороны нескромным полюбопытствовать, как случилось, что вы живы, когда все считают вас мертвым?
- Да нет, конечно! Я сам собирался поведать вам эту историю, как бы мало она вас ни интересовала.
- Напротив, я заинтригован... Рассказывайте, сударь, рассказывайте!
Сальватор поклонился.
- Как вы, должно быть, помните, дорогой кузен, - начал он, - господин маркиз де Вальженез, ваш дядя и мой отец, умер неожиданно и при весьма странных обстоятельствах.
- Отлично помню!
- Вы помните, что он никогда не хотел меня признавать, и не потому, что считал недостойным носить его имя, а потому, что, признав меня, он мог мне оставить лишь пятую часть своего состояния.
- Очевидно, вы лучше меня разбираетесь в статьях Кодекса, касающихся незаконнорожденных... Будучи законным сыном, я не имел случая заняться их изучением.
- Ах, сударь, положения эти изучал не я, а мой отец... Да настолько тщательно, что даже в день своей смерти пригласил своего нотариуса, честнейшего господина Баратто...
- Да, и никто так никогда и не узнал, зачем он его вызывал. Вы полагаете, для того, чтобы передать ему завещание на ваше имя?
- Я не полагаю, а в этом уверен.
- Уверены?
- Да.
- То есть, как же это? |
|
- Случилось бы то, что он умер, а не лишился чувств, - со свойственной ему логикой рассудил Туссен.
- Разве в таком случае он донес бы на нас и на господина Сальватора?
- Глупости говоришь! Если бы он был мертв, ни на кого бы он не донес!
- Предположим, этот господин умер, - мрачно проговорил Жан Бычье Сердце.
- Да, но я жив, - возразил Вальженез.
- Вы в этом уверены? - спросил Жан тоном, заставившим Вальженеза усомниться в своей правоте.
- Сударь... - начал граф.
- А я вам заявляю, - продолжал Жан Бычье Сердце, - вы настолько близки к смерти, что и спорить не стоит.
- Кажется, вы решили меня убить? - спросил Лоредан.
- Если это доставит вам удовольствие, - продолжал Жан Бычье Сердце, - я расскажу, как вы умрете.
- В таком случае вас отправят не на галеры, а на эшафот, - пообещал Лоредан.
- Эшафот! Эшафот!.. Слышишь, Жан? - пролепетал Туссен.
- На эшафот поднимаются только дураки, - возразил Жан, - те, что не думают о мерах предосторожности. Но будьте покойны, ваше сиятельство: мы позаботимся обо всем. Судите сами...
Граф ждал объяснений, не меняя выражения лица.
- Вот как все произойдет, ваше сиятельство, - продолжал плотник, и в его голосе нельзя было заметить ни малейшего волнения. - Я засуну вам в рот кляп, свяжу вас, как раньше...
Сними-ка со стены сеть, Туссен...
Туссен исполнил приказание и подал ему рыболовную сеть.
- Я отнесу вас к реке, - не унимался Жан Бычье Сердце, - там отвяжу лодку, мы отплывем два-три лье по течению, потом в подходящем месте, где глубина не меньше пяти метров, мы вас развяжем, вынем кляп изо рта, закатаем в сеть и бросим в воду.
Будьте покойны, вы пойдете на самое дно: уж я позабочусь зацепить ячейки сети за пуговицы на вашем рединготе! Мы подождем минут десять, когда все будет кончено, поднимемся вверх по течению, поставим лодку на место и вернемся сюда, чтобы распить по бутылочке. После чего вернемся в Париж до рассвета, разойдемся по домам так, чтобы никто нас не увидел, и станем ждать.
- Чего же? - спросил граф, отирая холодный пот со лба.
- Новостей о господине де Вальженезе, которые люди грамотные, не то что я, прочтут в газетах:
"В Сене был обнаружен труп молодого человека, утонувшего несколько дней тому назад. Можно предположить, что жертва, несмотря на частые сообщения об аналогичных несчастных случаях, отправилась на рыбалку в рединготе, вместо того чтобы переодеться в блузу: сеть зацепилась за пуговицы одежды, и несчастного затащило в реку. К сожалению, выпутаться ему не удалось.
Часы, обнаруженные в жилетном кармане, деньги, найденные в кармане сюртука, перстни на пальцах - все исключает мысль об убийстве.
Тело передано в анатомический театр".
Ну как, все продумано, а? И вы полагаете, кто-нибудь заподозрит Жана Бычье Сердце и Туссена Бунтовщика в убийстве его сиятельства Лоредана де Вальженеза, когда они и знать-то его не знают?!
- Ах, черт побери! - обрадовался Туссен Бунтовщик. - Как же ты умен, Жан Бычье Сердце! - Я от тебя такого никак не ожидал.
- Ты готов? - спросил Жан Бычье Сердце.
- Еще бы! - отвечал угольщик.
- Как видите, ваше сиятельство, - продолжал Жан Бычье Сердце, - осталось лишь получить ваше согласие, и мы разыграем эту комедию. Но вы знаете: в случае вашего отказа мы обойдемся и без разрешения.
- В воду! В воду! - завопил Туссен.
Бартелеми протянул ручищу по направлению к графу. Тот отступил на два шага, уперся в стену и был вынужден остановиться.
- Дальше хода нет: стена прочная, я ее испытал, - доложил Бартелеми.
Шагнув вперед, он опустил руку на плечо графа.
Де Вальженезу почудилось, будто это рука палача.
- Господа! - взмолился он, предпринимая последнюю попытку. - Вы не можете хладнокровно совершить подобное преступление; вы знаете, что мертвецы встают из своих могил и обвиняют убийц.
- Да, но только не со дна реки, особенно когда они спеленаты в сеть. Сеть готова, Туссен?
- Готова, - отозвался тот. - Не хватает только рыбки.
Жан Бычье Сердце протянул руку за веревками, которые он бросил на кровать.
В мгновение ока Лоредану свели запястья вместе и связали их за спиной.
Нетрудно было догадаться, судя по четким и хорошо рассчитанным движениям Жана Бычье Сердце, что решение он принял окончательное.
- Господа! - заговорил Лоредан. - Я не буду вас просить меня отпустить, умоляю вас не убивать меня...
- Тихо! - скомандовал Жан Бычье Сердце.
- Обещаю вам сто тысяч франков, если...
Граф не успел договорить, как во рту у него снова оказался платок, уже послуживший однажды кляпом.
- Сто тысяч, - пролепетал Туссен, - сто тысяч...
- Да где он их возьмет, эти сто тысяч? - пожал плечами Жан Бычье Сердце.
Пленник не мог говорить, но кивнул на свои карманы, предлагая его обыскать.
Жан Бычье Сердце протянул ручищу, запустил два пальца г-ну де Вальженезу в карман редингота и достал набитый франками бумажник.
Он поставил г-на де Вальженеза к стене, словно мумию в кабинете естественной истории, и, вернувшись к лампе, раскрыл бумажник.
Туссен заглядывал ему через плечо.
Жан Бычье Сердце насчитал двадцать банковских билетов.
Сердце у Туссена стучало так, будто вот-вот выскочит из груди.
- Настоящие ли это билеты, Туссен? - усомнился плотник. - Прочти-ка, ты же умеешь читать.
- Я думаю, это настоящие банковские билеты, - отвечал Туссен, - да еще какие! Я таких никогда не видел у менял. Они по пять тысяч каждый.
- Двадцать раз по пять, иными словами - пятью двадцать... о, нечего сказать, счет верный.
- Значит, мы оставим его в живых, - предположил Туссен, - а эту сотню тысяч прикарманим?
- Нет, наоборот, - возразил Жан Бычье Сердце, - деньги мы вернем, а самого его утопим.
- Утопим? - пересйросил Туссен.
- Да, - подтвердил Жан.
- И ты уверен, что с нами не случится беды? - вполголоса спросил угольщик.
- Вот в чем наше спасение, - сказал Бартелеми, пряча бумажник в карман графа и застегивая редингот на все пуговицы.
Кто заподозрит двух бедняков вроде нас с тобой в убийстве человека, если в кармане у него остались сто тысяч франков? |
|
- А почему вы думаете, что мы вас удерживаем силой, сударь мой?
- Потому что кто-то, как мне кажется, вам за это заплатил, - отозвался Вальженез.
Жан Бычье Сердце занес было кулачище над головой Лоре дана, но, сделав над собой усилие, медленно опустил руку и сказал:
- Заплатил, заплатил! Платят вам подобные, ваше сиятельство; это они покупают и продают чужую честь. Да, это еще один источник богатых людей, тех, что не работают: они оплачивают зло, когда не могут совершить его сами... Послушайте, что я вам скажу, ваше сиятельство. Будь вы хоть в десять раз богаче, чем теперь, и предложи вы мне не двадцать пять тысяч, а миллион за то, чтобы я отпустил вас на однуединственную минуту раньше назначенного срока, и я отказался бы с таким же презрением ради удовольствия держать вас под замком.
- Предлагаю сто тысяч! - бросил г-н де Вальженез.
- Жан! Жан! Ты слышишь? По пятьдесят тысяч каждому! - закричал Туссен.
- Туссен! А я думал, что ты честный малый! - сказал плотник. - Еще слово - и ты мне не друг.
- Жан! - участливо промолвил Туссен. - То, что я тебе предлагаю, так же выгодно тебе, как и мне.
- Мне?
- Ну да, тебе... тебе, Фифине, твоей девочке.
Когда Жан Бычье Сердце услышал слова: "Фифине, твоей девочке", глаза его блеснули.
Но в ту же минуту он схватил Туссена за воротник и тряхнул его, словно дровосек дерево, которое он собирается свалить.
- Молчи, несчастный! Замолчишь ты или нет?! - вскричал он.
- Особенно твоей девочке, - не унимался Туссен, - отлично зная, что эта тема неисчерпаема. - Твоей девочке, которой доктор прописал свежий деревенский воздух!
Плотник вздрогнул и выпустил Туссена Бунтовщика.
- У вас больные жена и дети? - участливо спросил Вальженез. - В ваших силах помочь им поправить здоровье, и вы еще сомневаетесь?
- Нет, гром и молния! Я не сомневаюсь! - вскричал плотник.
Туссен задыхался. Г-н де Вальженез затаил дыхание, не зная, откажется Жан Бычье Сердце или согласится.
Тот перевел взгляд с пленника на своего товарища.
- Вы согласны? - спросил граф.
- Согласен ты? - вымолвил Туссен.
Жан Бычье Сердце с торжественным видом поднял руку.
- Слушайте! - сказал он. - Как верно то, что есть Господь на небесах, что Он награждает добрых и наказывает злых, первого из вас двоих, кто скажет хоть слово, одно-единственное слово на эту тему, я задушу своими руками! Теперь говорите, ежели кто смелый!
Жан Бычье Сердце тщетно ждал ответа: оба собеседника замолчали.
VI
Глава, в которой угроза оказывается столь же бессильной, что и соблазн
На некоторое время установилось молчание, граф де Вальженез в третий раз решил изменить тактику.
Он пытался опоить, потом подкупить двоих могикан, и то, и другое ему не удалось: он решил их запугать. - Если нельзя говорить о деньгах, - начал он, обращаясь к Жану Бычье Сердце, - позволено ли мне поговорить о чем-нибудь другом?
- Говорите! - только и сказал Жан Бычье Сердце.
- Я знаю человека, поручившего вам охранять меня.
- Поздравляю! - ответил Жан. - Желаю вам побольше таких знакомых, но, откровенно говоря, они встречаются редко.
- Когда я отсюда выйду, - решительно продолжал г-н де Вальженез, - а ведь это рано или поздно произойдет, не так ли?..
- Вполне возможно, - заметил плотник.
- ...когда я отсюда выйду, я заявлю в полицию, и через час он будет арестован.
- Господин Сальватор? Арестован? Да вы что?! - вскричал Жан Бычье Сердце. - Никогда в жизни!
- Ага! Его зовут Сальватор? - молвил Лоредан. - А вот я знавал его под другим именем.
- Имя значения не имеет. Я запрещаю вам трогать этого человека, понятно? Мне плевать, что вы граф.
- Вы мне запрещаете, вы?..
- Да, я! Впрочем, он и сам сумеет защититься.
- Это мы еще увидим... Я прикажу его арестовать, и можете быть уверены: о вас я тоже не забуду.
- Вы о нас не забудете?
- Вы же знаете, я полагаю, о существовании галер?
- Галеры? - испугался Туссен Бунтовщик и заметно побледнел.
- Ты же видишь, что его сиятельство сначала сделал нам честь, пытаясь нас напоить, потом оскорбил, подкупая, а теперь решил пошутить! - заметил Жан Бычье Сердце.
- В таком случае шутка плохая, - проворчал угольщик.
- Как верно то, что меня зовут Лоредан де Вальженез, - не теряя хладнокровия, выговорил пленник, - я даю слово, что через два часа после моего освобождения вы будете арестованы - все трое!
- Слышал, Жан? - вполголоса спросил Туссен. - Похоже, он не шутит.
- Все трое, повторяю: вы, господин угольщик по прозвищу Туссен Бунтовщик; вы, господин плотник по прозвищу Жан Бычье Сердце, и, наконец, ваш главарь, господин Сальватор.
- И вы это сделаете? - спросил Бартелеми, скрестив на груди руки и пристально глядя на пленника.
- Да! - убежденно проговорил граф, понимая, что настала решительная минута и что опасно, может быть, проявлять решимость, но еще опаснее бездействовать.
- Вы даете в том ваше слово?
- Слово дворянина!
- Он сделает как говорит, дружище Жан! - вскричал Туссен.
Бартелеми Лелонг покачал головой:
- Нет, дружище Туссен, не сделает.
- Почему, Жан?
- А мы ему помешаем!
Настала очередь графа содрогнуться, когда он услышал, каким тоном были произнесены эти слова, и увидел физиономию плотника, у которого не дрогнул ни один мускул, настолько он был полон решимости.
- Что ты хочешь этим сказать, Жан? - спросил Туссен.
- Когда он лежал тут недавно на столе без чувств...
- Ну?
- ...что бы случилось, если бы он умер? |
|
- Мало вам того, что вы уже вылили? Хотите и бутылки разбить? - возмутился Жан Бычье Сердце. - Ведь разобьете-то вы бутылки, а не мою голову, так-то!
- Бей же скорее, Жан! - крикнул Туссен. - Чего ждешь?
- Я одумался, - сказал тот, - и надеюсь, что его сиятельство тоже возьмет себя в руки.
Потом он продолжал твердо и совершенно спокойно:
- Не угодно ли вам поставить эти бутылки на место, господин де Вальженез?
Тот нахмурился: его здравый смысл вступал в противоречие с гордыней.
- Ну что? - спросил Жан Бычье Сердце. - Будем ставить бутылки на стол или как?
- О, Жан! - взвыл Туссен. - Я тебя не узнаю!
- Так будем ставить, а? - продолжал Жан Бычье Сердце. - Раз, два... Берегитесь: на счет "три" я ударю!
Лоредан опустил руки и бесшумно поставил бутылки на каминную доску.
- Отлично! Теперь спокойненько сядем где сидели.
Лоредан, вероятно, рассудил, что лучший способ обуздать этого дикого зверя - не раздражать его. Итак, он безропотно исполнил и другое приказание.
Потом в его голове созрел, очевидно, новый план, и он решил пустить в ход средство более надежное, чем сила.
- Туссен, дружище, - обратился Жан Бычье Сердце к приятелю, - отнеси-ка эти две бутылки в буфет и запри их на ключ.
И не будем их больше оттуда доставать.
Туссен повиновался.
- А теперь вы, ваше сиятельство, - продолжал Жан Бычье Сердце, принимая ключ из рук своего товарища, - должны кое в чем признаться...
- В чем же? - спросил граф.
- Вы хотели напоить нас до бесчувствия и, воспользовавшись нашим состоянием, бежать.
- Вы же воспользовались силой, чтобы взять меня в плен, - возразил граф вполне логично.
- Нашей силой - да, но хитрость мы в ход не пускали: мы не чокались, чтобы потом предать. Когда люди чокаются, это свято!
- Будем считать, что я не прав, - предложил Вальженез.
- Вылить вино! - вмешался Туссен. - Божий напиток!
- Его сиятельство признал, что был не прав, - остановил его Жан Бычье Сердце. - Не будем больше возвращаться к этому вопросу.
- О чем же еще говорить? - опечалился угольщик. - Если я не буду говорить или пить, я засну.
- Спи, если хочешь. Я подежурю.
- А я могу предложить тему для разговора, - сказал Лоредан.
- Вы очень любезны, ваше сиятельство, - проворчал Жан Бычье Сердце.
- По-моему, вы отличные парни... немного горячие, пожалуй, - продолжал Лоредан, но в глубине души очень славные...
- Как вы об этом догадались? - пожал плечами Жан Бычье Сердце.
- А я люблю славных парней, - продолжал граф.
- Неужели вы не разочаровались, - в том же тоне продолжал плотник.
Туссен внимательно слушал, желая узнать, куда клонит пленник.
- И если вы хотите... - он замолчал.
- Если мы хотим?.. - повторил Жан Бычье Сердце.
- Если хотите, я сделаю вас богатыми.
- Дьявольщина! - навострил уши Туссен. - Богатыми? Вот это другой разговор!
- Помолчи-ка, Туссен! - прикрикнул Жан Бычье Сердце. - Решаю здесь я, а не ты.
Он обратился к Лоредану:
- Объясните свою мысль, наш юный господин!
- Мысль моя проста, и я иду прямо к цели.
- Да, да, пожалуйста! - взмолился Туссен.
- Вы трудитесь, зарабатывая себе на пропитание, верно? - спросил граф.
- Несомненно! Если не считать бездельников, все ради этого и работают, - подтвердил Жан Бычье Сердце.
- Сколько вы получаете в удачные дни?
- В среднем, учитывая дни, когда нет работы, - по три франка, - сообщил Туссен.
- Замолчишь ты или нет, Туссен?
- Чего ради я должен молчать? Его сиятельство спрашивает, сколько я зарабатываю, я и говорю...
- Три франка в день, - повторил граф, словно не замечая перебранки приятелей, - в месяц это составляет девяносто франков, а в год - тысячу.
- Ну и что? - молвил Жан Бычье Сердце. - Мы и сами это знаем.
- Я хочу вам помочь в один вечер заработать столько, сколько вы заработаете за двадцать пять лет.
- Двадцать пять тысяч? - изумился Туссен. - Да вы смеетесь! Двадцать пять тысяч за вечер - это невероятно!
- Как видите, - продолжал Вальженез, - на эти деньги можно жить в свое удовольствие и не работать, стоит только поместить эту сумму под пять процентов, что принесет вам по тысяче двести пятьдесят ливров ренты.
- Не работать! - повторил Туссен. - Слышишь, Жан? Не работать!
- Что же я буду делать без работы? - наивно спросил Жан Бычье Сердце.
- Что захотите: охота... рыбалка, если охота вам не по душе, купите землю, займитесь хозяйством, будете делать то же, что и богатые, что делаю я, например.
- Ну да! - с горечью проговорил Жан Бычье Сердце. - Буду красть шестнадцатилетних девочек у женихов и родителей!
Вот как развлекаются те, кто не работает! Вот чем занимаетесь вы, ваше сиятельство!
- Да это ваше дело, чем заняться. Я же предлагаю вам пятьдесят тысяч на двоих, по двадцать пять каждому
- Двадцать пять тысяч франков! - снова повторил Туссен, и глаза его сверкнули.
- Замолчи, Туссен! - строго проговорил плотник.
- По двадцать пять тысяч каждому, дружище Жан, - мечтательно проворковал угольщик.
- Двадцать пять тысяч зуботычин, если не заткнешься, Туссен!
- Пятьдесят тысяч франков на двоих вы можете получить нынче же вечером.
- Целое состояние, Жан! - прошептал угольщик.
- Заткнешься ты или нет, несчастный?! - взревел Жан Бычье Сердце и занес кулак.
- Узнай хотя бы, как можно их заработать, эти тысячи!
- Будь по-твоему, - кивнул Жан Бычье Сердце.
Он повернулся к пленнику.
- Вы оказываете нам честь, предлагая по двадцать пять тысяч франков каждому, ваше сиятельство? Не угодно ли вам теперь объяснить, что мы должны сделать, чтобы иметь право на такие деньги?
- Предлагаю вам эту сумму в обмен на мою свободу. Как видите, дело нехитрое.
- Что скажешь, что скажешь, Жан? - так и затрепетал угольщик, толкая приятеля в бок.
- Туссен! Туссен! - пробормотал Жан Бычье Сердце, косо поглядывая на приятеля.
- Молчу, молчу . Но ведь двадцать пять тысяч...
Плотник повернулся к графу.
|
|
- Врешь!
- Нет, правда, - продолжал настаивать Туссен.
- Ну говори, что ты там надумал!
- Раз этот юный сеньор не умеет или не хочет петь, - не
отчаиваясь, продолжал Туссен, - он должен уметь плясать, верно, дружище
Жан?
С трудом ворочая языком, он обратился к Лоредану:
- Спляшите-ка, ваше сиятельство!
- Я? Вы с ума сошли?! - изумился Вальженез.
- Почему с ума сошли?- - спросил Туссен.
- Разве танцуют просто так, без причины?
- Ну хорошо, без причины не танцуют; люди танцуют, чтобы танцевать, у себя на родине я плясал каждый день.
- Бурре? <Овернский народный танец.> - Вот именно... Может, вы имеете что-нибудь против бурре?
- Нет, но я не могу исполнить этот танец, я его не знаю.
- Я и не прошу вас сплясать что-то определенное, - не унимался Туссен. - Танцуйте хоть гавот, лишь бы танцевать.
Верно я говорю, Жан? Его сиятельство должен обязательно сплясать.
- Я с удовольствием погляжу, как танцует его сиятельство...
- Слышите, уважаемый?
- ...но...
- Пусть ваш приятель договорит, вы же слышали, он сказал "но", - заметил Лоредан.
- ...но для танцев нужна музыка, - закончил свою мысль Жан Бычье Сердце.
- Разумеется, господин Жан прав! - подхватил Вальженез, с ужасом
думая о том, что если бы великан согласился со своим товарищем, ему
пришлось бы танцевать ради удовольствия двух могикан.
- А что, разве трудно что-нибудь придумать? - возразил Туссен; под действием вина он становился упрямым и изобретательным.
- Не знаю, трудно ли это, - простодушно произнес Жан Бычье Сердце,
- ведь мне никогда не приходилось придумывать ничего подобного; но мне
кажется, для этого нужен какой-нибудь инструмент, не так ли, ваше
сиятельство?
- Ну разумеется, - пожал плечами Лоредан.
- Инструмент?! Да у нас у всех по инструменту на каждой руке! - заявил Туссен.
С этими словами Туссен округлил свою черную ручищу в виде
охотничьей трубы, причем большой палец должен был служить мундштуком,
и, приложив его к губам, стал насвистывать "Короля Дагобера".
Обернувшись к Жану Бычье Сердце, он спросил:
- Ну, чем плох инструмент, а?
- Хорош, но для охоты, а не для танцев, - продолжал упорствовать тот.
- Верно, - подтвердил Туссен, легко соглашавшийся с чужим мнением,
если считал его справедливым. - Раз мы не поем и не пляшем, давайте
пить!
- Согласен! - поспешил согласиться г-н де Вальженез. - Давайте выпьем!
Но он переусердствовал и согласился слишком поспешно: он хотел не
напиться, а споить двух приятелей. Жан Бычье Сердце смотрел на него,
еще не совсем раскусив план г-на де Вальженеза:
славный малый не предполагал, что вино может обратиться отравой,
однако он почуял подвох и, снова поставив на стол бутылку, которую
обхватил было за горлышко, собираясь налить Туссену, сказал:
- Нет, тебе хватит, Туссен!
- Мне всегда будет мало, дружище Жан.
- Может, это и верно, - заметил плотник, - да только не сегодня.
- Однако вы же сами мне предлагали выпить, - отважился возразить пленник, - и я не стал отказываться.
- Вы, сударь мой, другое дело, - покосился на него Жан, - вы
вольны пить, сколько вашей душеньке угодно... Я же вам сказал: в буфете
еще штук сорок бутылок. Подставляйте свой стакан!
Лоредан повиновался, Жан Бычье Сердце наполнил его стакан на две трети и поставил бутылку на стол.
- А вы? - спросил г-н де Вальженез.
- Я? - переспросил Жан Бычье Сердце. - Мне хватит. Туссен вам
сказал, что я теряю голову, когда выпью лишнего. Он прав: мне не надо
больше пить.
- Еще стаканчик, чтобы меня поддержать! - настаивал Вальженез,
делая вид, что не понимает причины его сдержанности, хотя на самом деле
сразу смекнул, что к чему.
- Вы настаиваете? - спросил плотник, пристально глядя на графа.
- Мне бы этого хотелось.
- Будь по-вашему, - кивнул великан, наливая себе вина.
- А мне? - попросил Туссен.
- Тебе хватит!.. - отрезал Жан Бычье Сердце.
- Почему?
- Я так решил!
Туссен что-то проворчал, отступил на два шага, но настаивать не стал.
Жан Бычье Сердце поднес стакан к губам.
- Ваше здоровье! - сказал он.
- Ваше здоровье! - отозвался г-н де Вальженез.
Стакан у Жана Бычье Сердце был полон не доверху, и сквозь
прозрачную стенку он мог наблюдать за пленником. Он увидел, как тот
зажал стакан в кулак, быстро понес его к губам, а потом поставил на
стол, успев сделать почти неуловимое движение.
В то же время плотник почувствовал в ногах прохладу, словно наступил в лужу.
Он поднял ногу и ощупал подошву: с башмака капало.
Он взял со стола лампу, заглянул под стол, потом поставил лампу на место.
- Надо признать, - вымолвил он, занося над пленником кулак, - что вы большой подлец!
Туссен Бунтовщик подбежал и схватил плотника за обе руки.
- Я же вас предупреждал, что он становится дурной, как напьется! А вы не хотели верить! Теперь берегитесь!
V
Глава, в которой Жану Бычье Сердце и Туссену Бунтовщику выпадает случай разбогатеть, но они отказываются от своего счастья
Господин де Вальженез уже приготовился к обороне: он взял в каждую
руку по бутылке и ждал, когда Жан Бычье Сердце подойдет поближе, чтобы
разбить бутылки о его голову.
Жан Бычье Сердце наклонился, взял табурет за ножку и шагнул к г-ну де Вальженезу.
- Да что он сделал-то? - вмешался Туссен.
- Глянь-ка под стол! - предложил ему Жан Бычье Сердце.
Туссен тоже взял лампу и наклонился.
- Ох ты! - вскрикнул он, увидев кирпич, облитый белым вином и отливавший в свете лампы. - Кровь!
- Кровь? - переспросил Жан Бычье Сердце. - Если бы кровь - ладно!
Хлеба поел - и кровь восстановилась. Но вот вино можно сделать только
из винограда, а виноградники в этом году повымерзли!
- Как?! Он выплеснул свое вино? - взревел от возмущения Туссен.
- Это его вино!
- Тогда ты прав: он просто негодяй! Бей его!
- Я ждал твоего разрешения, Туссен, - сказал Жан Бычье Сердце, вытирая рукавом пот со лба и кипя от злости.
- Еще шаг - и я разобью вам голову, слышите? - пригрозил Вальженез. |
|