В категории материалов: 263
Показано материалов: 1-5 |
Страницы: 1 2 3 ... 52 53 » |
|
- В самом деле? Кто же это был?
- Каналья Бонасье!
И Портос, в восторге от того, что наконец отделался от заботы, быстро
догнал Мушкетона и скрылся с ним за поворотом улицы.
Д'Артаньян с минуту стоял неподвижно, глубоко задумавшись, потом, ог-
лянувшись, увидел прекрасную Мадлен, которая, стоя на пороге гостиницы,
смотрела на него, не зная, как держать себя с ним после его блиста-
тельного повышения в чине.
- Мадлен, - сказал ей гасконец, - отведите мне компату в бельэтаже:
как-никак я теперь капитан мушкетеров. Но сохраните за мной все же ком-
натку наверху: никогда не знаешь, что может случиться. |
|
Через несколько минут Фрике вышел оттуда, держа в руках тугой кожаный
мешок; он тотчас же открыл его и, к своему великому удивлению, увидел,
что мешок был набит золотом.
Нищий сдержал слово: он сделал его своим наследником.
- Ах, мать Наннета! - воскликнул Фрике, задыхаясь. - Ах, мать Нанне-
та!
Больше он ничего не мог сказать. Но если у него не было сил говорить,
то ноги сохранили всю свою силу. Он опрометью помчался по улицам и, как
марафонский гонец, павший на афинской площади с лаврами в руках, вбежал
в дом советника Бруселя и в изнеможении грохнулся на пол, рассыпая из
мешка свои луидоры.
Мать Наннета сначала подобрала золотые монеты, потом подняла Фрике.
В это время королевский кортеж въезжал в ПалеРояль.
- Господин д'Артаньян очень храбрый человек, матушка, - сказал моло-
дой король.
- Да, мой сын. Он оказал большие услуги вашему отцу. Будьте с ним по-
ласковей - он вам пригодится.
- Господин капитан, - сказал д'Артаньяну юный король, выходя из каре-
ты, - королева поручила мне пригласить вас отобедать сегодня с нами,
вместо с вашим другом, бароном дю Валлоном.
Это была великая честь для д'Артаньяна и Портоса. Последний был в
восторге. Однако в продолжение всего обеда достойный дворянин казался
сильно озабоченным.
- Что с вами, барон? - спросил д'Артаньян, спускаясь с ним по лестни-
це Пале-Рояля. - У вас был такой озабоченный вид за обедом.
- Я все вспоминал, где я видел того нищего, которого убил.
- И не можете вспомнить?
- Нет.
- Так подумайте об этом хорошенько, мой друг. Когда припомните, ска-
жите мне. Хорошо?
- Еще бы! - отвечал Портос.
ЭПИЛОГ
Вернувшись домой, оба друга нашли письмо от Атоса, который назначил
им на следующее утро свидание в гостинице "Карл Великий".
Они легли очень рано, но оба долго не могли заснуть.
Когда человек достигает своей заветной цели, успех всегда лишает его
сна, - по крайней мере, на первую ночь.
На другой день в назначенный час оба они отправились к Атосу. Они
увидали графа и Арамиса одетыми подорожному.
- Вот как! - сказал Портос. - Значит, мы все уезжаем? Я тоже уже на-
чал свои сборы.
- Ну конечно! - сказал Арамис. - Раз Фронды больше нет, в Париже не-
чего делать. Госпожа де Лонгвиль пригласила меня погостить несколько
дней в Нормандии и поручила мне на время крестин ее ребенка приготовить
ей квартиру в Руане. Я еду исполнять это поручение; затем, если не будет
ничего нового, вернусь в свой монастырь Нуази-ле-Сек.
- А я, - сказал Атос, - возвращаюсь в Бражелон. Вам известно, мой до-
рогой д'Артаньян, что я теперь лишь добрый и честный сельский житель. У
бедняжки Рауля нет другого состояния, кроме моего. Как приемный отец, я
должен позаботиться о его имуществе.
- А что вы сделаете с Раулем?
- Я оставлю его вам, мой друг. Во Франции скоро будет война, и вы
возьмете его с собой. Я боюсь, как бы пребывание в Блуа не сбило его с
толку. Возьмите его с собой и научите быть таким же храбрым и честным,
как вы сами.
- А я, - сказал д'Артаньян, - раз уж лишаюсь вас, то, по крайней ме-
ре, постоянно буду видеть его милое лицо, и хотя он еще дитя, но так как
вся душа ваша вложена в него, дорогой Атос, мне будет казаться, что вы
со мной, что вы помогаете мне и ободряете меня.
И четыре друга обнялись со слезами на глазах.
Затем они расстались, не зная, свидятся ли когда-нибудь еще. Д'Ар-
таньян вернулся вместе с Портосом на Тиктопскую улицу. Портоса по-преж-
нему все мучил вопрос, кто был человек, которого он убил. Подойдя к гос-
тинице "Козочка", они увидели, что карета барона уже готова и Мушкетон
сидит на лошади.
- Послушайте, д'Артаньян, - сказал Портос, - бросьте службу и поедем-
те со мной в Пьерфон, Брасье или Валлон. Мы состаримся вместе, вспоминая
наших друзей.
- Нет, сказал д'Артаньян. - Скоро начнется война, и я должен участво-
вать в ней. Я надеюсь еще чегонибудь добиться.
- Чем же вы хотите быть?
- Маршалом Франции, черт возьми!
- Ах! - воскликнул Портос, так до конца и не свыкнувшийся с гасконс-
кой хвастливостью своего друга.
- Поедемте со мной, Портос. Я сделаю вас герцогом.
- Нет, - сказал Портос. - Мустон больше не хочет воевать. Кроме того,
мне приготовлена дома торжественная встреча, чтобы соседи лопнули с до-
сады.
- На это я не могу ничего возразить, - сказал д'Артаньян, знавший
тщеславие новоиспеченного барона. - Итак, до свидания, мой друг.
- До свидания, милый капитан, - сказал Портос. - Вы знаете, что вы
всегда будете желанным гостем в моем замке.
- Да, - сказал д'Артаньян. - После похода я приеду к вам.
- Карета господина барона подана, - провозгласил Мушкетон.
Оба друга расстались, крепко пожав друг другу руку. Д'Артаньян, стоя
на пороге гостиницы, с грустью смотрел вслед удалявшемуся Портосу.
Но тот, не отойдя и на двадцать шагов, вдруг остановился, ударил себя
по лбу и вернулся назад.
- Вспомнил, - заявил он.
- Что такое? - спросил д'Артаньян.
- Кто был нищий, которого я убил. |
|
LI
ИНОГДА КОРОЛЯМ БЫВАЕТ ТРУДНЕЕ ВЪЕХАТЬ В СТОЛИЦУ, ЧЕМ ВЫЕХАТЬ ИЗ НЕЕ
(Продолжение)
Как всякое движение народных толп, натиск этот был страшен.
Малочисленные и кое-как выстроившиеся мушкетеры не могли управлять
как следует лошадьми, и многие из них были смяты. Д'Артаньян хотел опус-
тить занавески кареты, по молодой король вытянул руку со словами:
- Нет, господин д'Артаньян, я хочу видеть.
- Если вашему величеству угодно видеть, смотрите, - проговорил д'Ар-
таньян.
И, обернувшись к толпе с яростью, делавшей его таким опасным, он об-
рушился на вожака бунтовщиков, который с пистолетом в одной руке и со
шпагой в другой старался проложить себе путь к карете, борясь с двумя
мушкетерами.
- Дорогу, черт побери, дорогу! - крикнул д'Артаньян.
При звуке этого голоса человек с пистолетом и шпагой поднял голову,
но было уже поздно: шпага д'Артаньяна пронзила ему грудь.
- Ах, черт побери! - вскричал д'Артаньян, тщетно стараясь сдержать
свой удар. - Зачем вы здесь, граф?
- Должна же свершиться моя судьба, - ответил Рошфор, падая на одно
колено. - Я три раза оправлялся от ударов вашей шпаги, но от четвертого
уже не оправлюсь.
- Граф, - сказал д'Артаньян с волнением, - я не видел, что это вы.
Мне будет тяжело, если вы умрете с чувством ненависти ко мне.
Рошфор протянул д'Артаньяну руку.
Д'Артаньян взял ее. Граф хотел что-то сказать, но кровь хлынула у не-
го горлом, по телу прошла последняя судорога, и он испустил дух.
- Назад, канальи! - крикнул д'Артаньян. - Ваш вожак умер. Вам нечего
больше здесь делать.
Действительно, граф Рошфор был душой этого возмущения; толпа, увидев
его смерть, дрогнула и обратилась в беспорядочное бегство. Правая сторо-
на королевского экипажа почти очистилась от нее. Д'Артаньян с двадцатью
мушкетерами бросился в Петушиную улицу, и весь отряд смутьянов рассеялся
как дым, рассыпавшись по площади Сен-Жермен-л'Оксеруа в направлении на-
бережной.
Д'Артаньян направился к Портосу, чтобы в случае надобности помочь
ему.
Но Портос столь же хорошо справился со своей задачей, очистив от тол-
пы бунтовщиков левую сторону королевского экипажа, где уже отдернулась
занавеска, которую Мазарини, менее воинственно настроенный, чем король,
велел опустить.
Портос был задумчив и даже печален.
- У вас странный вид для человека, одержавшего победу, - сказал ему
д'Артаньян.
- Да и вы, мне кажется, чем-то взволнованы, - ответил ему Портос.
- Мне есть от чего: я только что убил старого Друга.
- Неужели! - сказал Портос. - Кого же?
- Бедного графа Рошфора.
- Мне тоже пришлось убить человека, который мне показался знакомым. К
несчастью, удар пришелся в голову, и кровь тотчас же залила ему лицо.
- И он ничего не сказал, падая?
- Нет, он сказал: "Ох"
- Понимаю, - сказал д'Артаньян не в силах удержаться от смеха. - Если
он больше ничего не сказал, то вы узнали не очень много.
- Ну что? - спросила королева.
- Ваше величество, - сказал д'Артаньян, - дорога свободна. Если вам
угодно, мы можем продолжать наш путь.
Действительно, кортеж беспрепятственно проехал дальше до самого собо-
ра Богоматери, где он был встречен духовенством, с коадъютором во главе,
приветствовавшим короля, королеву и министра, за благополучное возвраще-
ние которых он служил сегодня благодарственную мессу.
Во время мессы, почти перед самым концом ее, в собор вбежал запыхав-
шийся мальчик; быстро войдя в ризницу, он надел платье певчего и, про-
тискавшись затем сквозь наполнявшую собор толпу, приблизился к Базену,
который, в голубой рясе и с палочкой для зажигания свеч в руке, вели-
чественно стоял против швейцарца у входа, ведшего на хоры.
Почувствовав, что кто-то дергает его за рукав, Базен опустил глаза,
благоговейно поднятые к небу, и узнал Фрике.
- Что такое? Как ты смеешь мешать мне при исполнении моих обязаннос-
тей? - спросил мальчугана Базен.
- Маняр, податель святой воды на паперти святого Евстафия...
- Ну, что с ним?
- ...во время свалки на улице получил сабельный удар в голову, - от-
ветил Фрике. - Его ударил вот этот гигант, который вон там стоит, види-
те, в золотом шитье.
- Да? Ну, в таком случае ему не поздоровилось, - сказал Базен.
- Он умирает и хотел бы перед смертью исповедаться у господина ко-
адъютора, который, как говорят, может отпускать самые тяжкие грехи.
- И он воображает, что господин коадъютор обеспокоит себя для него?
- Да, потому что господин коадъютор будто бы обещал ему это.
- А кто тебе это сказал?
- Сам Майяр.
- Ты его видел?
- Конечно, я был там, когда он упал.
- А что ты там делал?
- Я кричал: "Долой Мазарини! Смерть кардиналу! На виселицу итальян-
ца!" Ведь вы сами учили меня так кричать.
- Замолчи, обезьяна! - сказал Базен, с тревогой оглядываясь по сторо-
нам.
- Бедняга Майяр сказал мне: "Беги за коадъютором, Фрике, и если ты
приведешь его ко мне, я сделаю тебя своим наследником". Подумайте
только, дядя Базен, наследником Майяра, подателя святой воды с паперти
святого Евстафия! Теперь моя будущность обеспечена! По я готов и даром
оказать ему услугу. Что вы скажете?
- Пойду передам это господину коадъютору, - сказал Базен.
И, подойдя медленно и почтительно к прелату, он топнул ему на ухо
несколько слов, на которые тот ответил утвердительным кивком головы.
- Беги к раненому, - сказал Базен мальчику, - и скажи ему, чтобы он
немного потерпел: монсеньер будет у него через час.
- Хорошо, - сказал Фрике, - теперь судьба моя обеспечена.
- Кстати, - сказал Базен, - куда отнесли его?
- Б башню святого Иакова.
В восторге от успеха своего посольства, Фрике, не снимая певческого
костюма, в котором ему еще легче было пробираться сквозь толпу, поспешил
к башне св. Иакова.
Как только месса кончилась, коадъютор, выполняя свое обещание и даже
не сняв церковного облачения, отправился в старую башню, которую так хо-
рошо знал. Он поспел вовремя. Хотя раненый с каждой минутой становился
все слабее и слабее, он был еще жив. Коадъютору открыли дверь комнаты,
где лежал умирающий. |
|
Процессия тронулась в Париж в заранее установленном порядке. Гито и
Коменж ехали впереди во главе гвардии; далее следовал королевский эки-
паж, по правую сторону которого ехал верхом д'Артаньян, по левую Портос,
а сзади мушкетеры - старые друзья д'Артаньяна, который был двадцать два
года их товарищем, двадцать - лейтенантом и стал их капитаном со вчераш-
него дня.
Когда кортеж приблизился к заставе, он был встречен восторженными
возгласами: "Да здравствует король!", "Да здравствует королева!".
Кое-кто крикнул: "Да здравствует Мазарини!", но крик этот тотчас же заг-
лох.
Процессия направилась к собору Богоматери, где должна была быть отс-
лужена месса.
Все население Парижа высыпало на улицу. Швейцарцы были расставлены по
всему пути от Сен-Жермена до Парижа. Но путь был длинный, швейцарцы сто-
яли шагах в шести - восьми друг от друга, так что представляли весьма
недостаточную защиту, и цепь нередко разрывалась от напора толпы, после
чего сомкнуться ей было по так-то легко.
Каждый раз как толпа прорывалась сквозь цепь, с самыми добрыми
чувствами, из желания взглянуть поближе на короля и королеву, которых
парижане не видали целый год, Анна Австрийская с тревогой поглядывала на
д'Артаньяна, по тот успокаивал ее улыбкой.
Мазарини, израсходовавший тысячу луидоров на то, чтобы парод кричал:
"Да здравствует Мазарини!", и слышавший этих возгласов не больше чем на
двадцать пистолей, тоже с тревогой поглядывал на Портоса, но его ги-
гантский телохранитель отвечал ему великолепным басом: "Будьте спокойны,
монсеньер", и Мазарини в конце концов успокоился.
У Пале-Рояля толпа стала еще гуще. Она хлынула на площадь из всех
прилегающих улиц, и весь этот парод, стремившийся к королевской карете,
походил на широкую бурную реку, шумно текущую но улице Сент-Оное. Когда
кортеж показался на площади, она огласилась криками: "Да здравствуют их
величества!" Мазарини высунулся из экипажа; два или три голоса крикнули:
"Да здравствует кардинал!", но их тотчас же заглушили свистки и гиканье,
раздававшиеся со всех сторон. Мазарини побледнел и поспешил откинуться в
глубину кареты.
- Канальи! - проворчал Портос.
Д'Артаньян ничего не сказал, а только покрутил свой ус особенным жес-
том, означавшим, что хорошее гасконское настроение начинает покидать
его.
Анна Австрийская нагнулась к молодому королю и шепнула ему на ухо:
- Скажите несколько милостивых слов господину д'Артаньяну, сын мой.
Молодой король высунулся из экипажа.
- Я сегодня еще не поздоровался с вами, господин Д'Артаньян, - сказал
он, - но я узнал вас. Вы стояли за пологом моей кровати, когда парижане
хотели посмотреть, как я сплю.
- И если ваше величество мне разрешит, я всегда Суду возле вас, когда
вам будет угрожать какая-нибудь опасность.
- Барон, - сказал Мазарини Портосу, - что сделаете вы, если эта толпа
ринется на вас?
- Я перебью столько людей, сколько смогу, монсеньер.
- Гм! - пробормотал Мазарини. - При всей вашей храбрости и силе, вы
не сможете перебить всех.
- Это правда, - сказал Портос, привставший на стременах, чтобы лучше
видеть толпу, - их слишком много.
"Тот, другой, был бы, пожалуй, лучше", - сказал про себя Мазарини. И
он откинулся в глубь кареты.
Королева и ее министр, во всяком случае последний, имели основание
испытывать тревогу. Толпа, хотя и обнаружила почтение к королю и регент-
ше, все же начинала волноваться; в ней поднимался глухой ропот, который,
пробегая по волнам, предвещает бурю, а зарождаясь в толпе, - возмущение.
Д'Артаньян обернулся к мушкетерам и сделал им глазами знак, непримет-
ный для толпы, но хорошо понятный этим отборным храбрецам. Ряды лошадей
сомкнулись, и легкий трепет пробежал среди людей.
У заставы Сержантов процессии пришлось остановиться. Коменж, высту-
павший во главе процессии, повернул назад и подъехал к королевской каре-
те. Королева вопросительно взглянула на д'Артаньяна. Д'Артаньян ответил
ей также взглядом.
- Поезжайте дальше, - сказала королева.
Коменж опять занял свое место. Войска решительно двинулись вперед, и
живая преграда была прорвана.
В толпе послышался недовольный ропот, относившийся на этот раз не
только к кардиналу, но а к королю.
- Вперед! - крикнул д'Артаньян во весь голос.
- Вперед! - повторил за ним Портос.
Толпа словно ждала этого вызова и забушевала; враждебные чувства сра-
зу прорвались наружу, и со всех сторон раздались крики: "Долой Мазари-
ни!", "Смерть кардиналу!".
Одновременно с двух смежных улиц, Гренель-СентОноре и Петушиной, хлы-
нул двойной поток парода, прорвавший слабый ряд швейцарцев и докативший-
ся до лошадей д'Артаньяна и Портоса.
Эта новая волна была опаснее прежних, так как состояла из людей воо-
руженных, и гораздо лучше, чем в таких случаях бывает вооружен народ.
Видно было, что это нападение никак не являлось делом случая, скопившего
в одном месте группу недовольных, но предпринято было по хорошо обдуман-
ному враждебному плану и кем-то организовано.
У каждой из этих двух мощных групп было по вожаку. Один, видимо, при-
надлежал не к народу, а к почтенной корпорации нищих; в другом, несмотря
на его старания выглядеть простолюдином, легко было признать дворянина.
Но оба действовали, казалось, по одинаковому побуждению.
Натиск был так силен, что отозвался даже в королевской карете; затем
раздались тысячи криков, слившихся в сплошной рев, среди которого зазву-
чали выстрелы.
- Ко мне, мушкетеры! - крикнул д'Артаньян.
Конвой построился в две линии: одна по правую, другая по левую сторо-
ну кареты; одна в помощь д'Артаньяну, другая Портосу.
Произошла свалка, тем более ужасная, что она была бесцельна, так как
никто не знал, ни за кого, ни за что дерется. |
|
Поэтому при первых же словах о мире г-жа де Шеврез на хмурила брови
и, несмотря на логичные доводы Атоса, доказывавшего, что дальнейшая вой-
на невозможна, она настаивала на ее продолжении.
- Прелестный друг мой, - сказал Атос, - позвольте мне сказать вам,
что все устали от войны, и, кроме вас и коадъютора, все, я полагаю, жаж-
дут мира. Вы только опять добьетесь ссылки, как то было при Людовике
Тринадцатом. Поверьте мне, эпоха успешных интриг для нас кончилась, и
вашим прекрасным глазам не суждено потухнуть, оплакивая Париж, в кото-
ром, пока вы будете в нем, всегда будут две королевы.
- О! - воскликнула герцогиня. - Я не могу вести войну одна, но я могу
отомстить этой неблагодарной королеве и ее властолюбивому фавориту, и...
клянусь честью, я отомщу.
- Герцогиня, - сказал Атос, - умоляю вас, не портите будущее Бражело-
ну. Сейчас карьера его устраивается; принц Конде благоволит к нему, он
молод, - дадим утвердиться молодому королю! Увы, простите мою слабость,
для каждого человека настает пора, когда он начинает жить в своих детях.
Герцогиня улыбнулась полунасмешливо, полу нежно.
- Граф, - сказала она, - я опасаюсь, что вы стали приверженцем двора.
Нет ли у вас уже голубой ленты в кармане?
- Да, герцогиня, у меня есть лента ордена Подвязки, пожалованная мне
королем Карлом Первым за несколько дней до его смерти.
Граф говорил правду: он не знал о просьбе Портоса, и ему не было еще
известно, что у него есть еще одна.
- Итак, надо становиться старухой, - сказала герцогиня задумчиво.
Атос взял ее руку и поцеловал. Она вздохнула, глядя на него.
- Граф, - сказала она, - Бражелон, должно быть, прекрасное поместье.
Вы человек со вкусом; там, должно быть, лес, вода, цветы.
Она снова вздохнула и подперла свою прелестную голову кокетливо изог-
нутой рукой, все еще восхитительной формы и белизны.
- Герцогиня, что вы говорите? Вы еще никогда но выглядели моложе и
прекраснее.
Она покачала головой.
- Виконт де Бражелон остается в Париже? - спросила она.
- Вы о нем думаете?
- Оставьте его мне.
- Ни за что. Если вы забыли историю Эдипа, то я хорошо ее помню.
- В самом деле, вы очень милы, граф, - сказала она после минутного
раздумья, - и я с удовольствием погостила бы месяц в Бражелоне.
- А вы не боитесь, что у меня будет много завистников? - спросил лю-
безно Атос.
- Нет, я поеду туда инкогнито, под именем Мары Мишон.
- Вы очаровательны.
- Но не удерживайте Рауля при себе.
- Почему?
- Потому что он влюблен.
- Он еще ребенок!
- Он и любит ребенка.
Атос задумался.
- Вы правы, герцогиня, эта странная любовь к семилетней девочке может
со временем сделать его несчастным. Предстоит война во Фландрии; он пое-
дет туда.
- А когда он вернется, вы его пришлете ко мне; ядам ему броню против
любви.
- Увы, сударыня, - сказал Атос, - в любви, как и на войне, броня ста-
ла бесполезным предметом.
В эту минуту в комнату вошел Рауль. Он пришел сообщить графу и герцо-
гине, со слов своего друга, графа до Гиша, что торжественный въезд коро-
ля, королевы и министра назначен на завтра.
На следующий день действительно двор с утра стал готовиться к переез-
ду в Париж.
Королева еще накануне вечером призвала к себе д'Артаньяна.
- Меня уверяют, - сказала она ему, - что в Париже не совсем спокойно.
Я боюсь за короля; поезжайте вы у правой дверцы моего экипажа.
- Ваше величество можете быть спокойны, - сказал д'Артаньян. - Я от-
вечаю за короля.
И, поклонившись королеве, он вышел. Дорогой он встретил Бернуина, ко-
торый сообщил ему, что кардинал хочет его видеть по важному делу.
Он тотчас отправился к кардиналу.
- Говорят, - сказал ему тот, - что в Париже возмущение. Я буду по ле-
вую руку от короля, и так как опасность всех больше угрожает мне, то вы
держитесь возле левой дверцы.
- Ваше преосвященство можете быть спокойны, - сказал д'Артаньян. - Не
тронут ни одного волоса на вашей голове.
"Черт возьми, - подумал он, уходя, - как теперь выйти из положения?
Не могу же я, в самом деле, быть в одно время по правую и по левую сто-
рону кареты. Вот что: я стану охранять короля, а Портосу предоставлю ох-
рану кардинала".
Такое решение удовлетворило всех, что не часто случается. Королева
вполне доверяла мужеству д'Артаньян, которое она хорошо знала, а карди-
нал - силе Портоса, которую он испытал на самом себе. |
|