Приветствую Вас Прохожий | RSS

Романы Александра Дюма


Добро пожаловать на сайт посвященный творчеству Александра Дюма.

Александр Дюма - был своим читателям настоящим отцом (его полное имя – маркиз Александр Дюма Дави де Ла Пайетри)  родился в 1802 году, и умер в 1870 году. Он был очень выдающийся французский писатель, драматург, поэт, романист, сказочник, журналист, биограф и очень выдающийся и знаменитый человек, родился 24 июля 1802 года,  в родном городе Вилле-Котре, который находится недалеко от Парижа.

Жизнь Дюма была полна интересных приключений, так же как и в жизни персонажей его произведений: сотни молодых любовниц, постоянные путешествия, пятеро внебрачных детей , преимущественно актрис (это только  самые признанные; cкорее всего, число его писаний намного больше), огромные гонорары и ещё очень огромные траты, которые и привели Дюма в конце концов к разорению.

Александр Дюма навсегда покинул своих читателей 5 декабря 1870 года, успев написать и выпустить более 600 томов произведений разных жанров – поразительная, непревзойдённая плодовитость, порождённая трудолюбием и гением.

   
Среда, 25.12.2024, 11:04
Главная » Файлы » Сальватор

В разделе материалов: 341
Показано материалов: 336-340
Страницы: « 1 2 ... 66 67 68 69 »

  - Я не друг тому, у кого нет паспорта, - возразил полицейский.

     - Господин Жакаль вас строго накажет.

     - Моя обязанность - препровождать в префектуру полиции путешественников без документов; у вас нет паспорта, и я отведу вас в префектуру, в чем же нарушения?

     - Тысяча чертей! Говорю же вам, что...

     - Покажите ваш "знак".

     - Знак? - переспросил Жибасье. - Это низшим чинам, как у вас, положено иметь знак, я же...

     - Ну да, вы для этого слишком важная птица, понимаю!

     Итак, дорогу вы не хуже нас знаете... Вперед!

     - Вы настаиваете? - спросил Жибасье.

     - Надо думать!

     - Не жалуйтесь потом на судьбу!

     - Довольно говорить! Следуйте за мной по доброй воле.

     В противном случае я буду вынужден применить силу.

     Полицейский вынул из кармана пару наручников, которые так и напрашивались на знакомство с запястьями Жибасье.

     - Будь по-вашему! - смирился Жибасье; он понял, что попал в дурацкое положение, которое могло еще более осложниться. - Я готов следовать за вами.

     - В таком случае позвольте предложить вам руку, а эти двое господ пойдут сзади, - предупредил полицейский. - Вы, как мне кажется, способны сбежать от нас, не простившись, на первом же перекрестке.

     - Я исполнял свой долг, - проговорил Жибасье, воздев кверху руку и будто призывая Бога в свидетели, что он сражался до последнего.

     - Ну-ка, вашу руку, да поживее!

     Жибасье знал, как должен положить руку арестованный на руку сопровождающего. Он не заставил просить себя дважды и облегчил полицейскому задачу.

     Тот узнал в нем завсегдатая полицейского участка.

     - Ага! - воскликнул он. - Похоже, такое случается с вами не впервой, милейший!

     Жибасье взглянул на полицейского с таким видом, словно хотел сказать: "Будь по-вашему! Хорошо смеется тот, кто смеется последним".

     Вслух он решительно проговорил:

     - Идемте!

     Жибасье с полицейским вышли из гостиницы "Великий Турок" под руку, словно старые и добрые друзья.

     Двое шпиков шли следом, изо всех сил стараясь показать, что не имеют к нашей парочке ровно никакого отношения.

 

IV

 

Триумф Жибасье

 

     Жибасье и полицейский направились, или, вернее было бы сказать, полицейский повел Жибасье на Иерусалимскую улицу.

     Благодаря мерам предосторожности, принятым полицейским, проверявшим паспорта, всякий побег исключался, как понимают читатели.

     Прибавим к вящей славе Жибасье, что он и не думал бежать.

     Более того, его насмешливый вид, сострадательная улыбка, мелькавшая на его губах всякий раз, как он взглядывал на полицейского, беззаботность, раскованность и презрение, с какими он позволял вести себя в префектуру полиции, свидетельствовали, скорее, о том, что совесть его чиста. Словом, он, казалось, смирился, но вышагивал гордо, скорее как мученик, нежели как несчастная жертва.

     Время от времени полицейский бросал на него косой взгляд.

     По мере приближения к префектуре Жибасье не хмурился, а, напротив, становился все веселее. Он заранее предвкушал, какую бурю проклятий обрушит по возвращении г-н Жакаль на голову незадачливого полицейского.

     Этот просветленный взгляд, сияющий, словно ореол на безмятежных лицах, начал пугать полицейского, арестовавшего Жибасье. В начале пути у него не было никаких сомнений в том, что он задержал важного преступника; на полпути он засомневался; теперь он был почти уверен, что дал маху.

     Гнев г-на Жакаля, которым пугал его Жибасье, будто гроза, уже навис над его головой.

     И вот мало-помалу пальцы полицейского стали разжиматься, высвобождая руку Жибасье.

     Тот отметил про себя эту относительную свободу, неожиданно ему предоставленную; однако он отлично понимал, что заставило расслабиться дельтовидную мышцу и бицепс его спутника, и потому сделал вид, что не заметил его маневра.

     Полицейский надеялся на прощение своего пленника, он как нельзя более забеспокоился, когда заметил, что по мере того, как его собственная хватка ослабевала, Жибасье все крепче вцеплялся в его руку.

     Он поймал преступника, который не хотел его выпускать!

     "Дьявольщина! - подумал он. - Уж не ошибся ли я?!"

     Он на мгновение остановился в задумчивости, оглядел Жибасье с головы до ног и, видя, что тот, в свою очередь, окинул его насмешливым взглядом, затрепетал еще больше.

     - Сударь! - обратился он к Жибасье. - Вы сами знаете, какие у нас суровые правила. Нам говорят: "Арестуйте!" - и мы арестовываем. Вот почему порой случается так, что мы совершаем досадные ошибки. Как правило, мы хватаем преступников.

     Однако бывает, что по недоразумению мы нападаем и на честных людей.

     - Неужели? - с издевательской усмешкой переспросил Жибасье.

     - И даже на очень честных людей, - уточнил полицейский.

     Жибасье бросил на него красноречивый взгляд, словно хотел сказать: "И я тому живое свидетельство".

     Ясность этого взгляда окончательно убедила полицейского, и он прибавил с изысканной вежливостью:

     - Боюсь, сударь, я совершил оплошность в этом роде; но еще не поздно ее исправить...

     - Что вы имеете в виду? - презрительно поморщился Жибасье.

     - Боюсь, сударь, я арестовал честного человека.

     - Надо думать, черт подери, что боитесь! - отозвался каторжник, строго поглядывая на полицейского.

     - С первого взгляда вы показались мне человеком подозрительным, но теперь вижу, что это не так; что, наоборот, вы - свой.

     - Свой? - с высокомерным видом проговорил Жибасье.

     - И, как я уже сказал, поскольку еще не поздно исправить эту ошибку...

     - Нет, сударь, поздно! - перебил его Жибасье. - Из-за этой вашей ошибки человек, за которым я был приставлен следить, удрал... А что это за человек? Заговорщик, который через неделю совершит, может быть, государственный переворот...

     - Сударь! - взмолился полицейский. - Если хотите, мы вместе отправимся на его поиски; и это будет сущий дьявол, если вдвоем мы...

     В намерения Жибасье не входило разделить с кем бы то ни было славу от поимки г-на Сарранти.

     Он оборвал своего собрата:

     - Нет, сударь! И, пожалуйста, довершите то, что начали.

     - О, только не это! - запричитал полицейский.

     - Именно это! - гнул свое Жибасье.

     - Нет, - снова возразил полицейский. - А в доказательство я ухожу.

     - Уходите?
Сальватор Том 1 | Просмотров: 343 | Загрузок: 0 | Добавил: Baks | Дата: 05.03.2010 | Комментарии (0)

Если этот человек приехал, передать ему письмо в собственные руки от г-на Баньера де Тулона - таково было аристократическое имя Жибасье, - если же адресат еще не прибыл, оставить письмо у секретаря.

     Получив исчерпывающие указания, овернец вышел.

     Прошел час. Дверь г-на Сарранти по-прежнему оставалась заперта. Правда, слышно было, как он ходит по комнате и переставляет мебель.

     Желая чем-нибудь себя занять, Жибасье решил позавтракать.

     Он позвонил, приказал лакею накрыть на стол, подать цыпленка и остатки бордо, потом отослал лакея.

     Едва Жибасье вонзил вилку цыпленку в ножку и поднес нож к крылышку, как дверь его соседа скрипнула.

     - Дьявольщина! - выругался он, поднимаясь. - По-моему, мы решили выйти довольно рано.

     Его взгляд упал на стенные часы, они показывали четверть девятого.

     - Эге! - молвил он. - Не так уж и рано.

     Господин Сарранти стал спускаться по лестнице.

     Как и накануне, Жибасье поспешил к окну, однако на этот раз отворять его не стал, а лишь раздвинул занавески. Но ожидания его были тщетны: г-н Сарранти не появлялся.

     "Ого! Что же он делает внизу? Платит по счету? Невозможно же допустить, что он спустился скорее, чем я подошел к окну!..

     Впрочем, - подумал Жибасье, - он мог пройти вдоль стены; но даже в этом случае далеко он уйти не мог".

     Жибасье рывком распахнул окно и свесился вниз, крутя во все стороны головой.

     Никого, кто напоминал бы г-на Сарранти.

     Он подождал несколько минут, но так и не мог взять в толк, почему Сарранти не выходит. Он намеревался спуститься вниз и расспросить о г-не Сарранти, как вдруг увидел наконец, как тот вышел из гостиницы и направился, как и накануне, в сторону Сент-Андре-дез-Арк.

     - Могу себе представить, куда ты идешь, - пробормотал Жибасье. - Идешь ты на улицу По-де-Фер. Вчера ты никого не застал дома и хочешь испытать судьбу нынче утром. Я мог бы не утруждать себя этой прогулкой и не провожать тебя туда, но долг прежде всего.

     Жибасье взялся за шляпу и кашне, спустился вниз, так и не притронувшись к цыпленку, и мысленно поблагодарил Провидение, заставившее его совершить небольшую утреннюю прогулку и тем самым нагулять аппетит.

     Но, к величайшему изумлению г-на Жибасье, на нижней ступеньке его остановил господин, в котором он по лицу и по всему облику сейчас же признал полицейского агента низшего ранга.

     - Ваши документы! - потребовал тот.

     - Мои документы? - в изумлении переспросил Жибасье.

     - Черт побери! - вскричал полицейский. - Вы отлично знаете: чтобы остановиться в гостинице, необходимо иметь документы.

     - Вы правы, - согласился Жибасье. - Однако я никак не думал, что, путешествуя из Бонди в Париж, нужно иметь паспорт.

     - Если в Париже у вас собственная квартира или вы останавливаетесь у друзей - не нужно; но если вы поселились в гостинице, вы должны предъявить документы.

     - Ах, это так! - кивнул Жибасье, знавший лучше, чем кто бы то ни было, по опыту прошлой жизни, как необходим паспорт, когда ищешь кров. - Разумеется, я покажу вам свои документы.

     И он стал шарить по карманам своего плаща.

     Карманы оказались пусты.

     - Куда же, черт возьми, они подевались?! - вскричал он.

     Полицейский махнул рукой с таким видом, словно хотел сказать: "Если человек не находит документы сразу, он не находит их никогда".

     Он жестом подозвал двух полицейских в черных рединготах и с толстыми палками в руках, ожидавших его приказаний стоя в дверях харчевни.

     - Ах, черт подери! - воскликнул Жибасье. - Я знаю, что я сделал со своими бумагами.

     - Тем лучше! - кивнул полицейский.

     - Я оставил их в почтовой гостинице Бонди, когда сменил костюм курьера на кучерскую куртку.

     - Как вы сказали? - заинтересовался полицейский.

     - Ну да! - рассмеялся Жибасье. - К счастью, документы мне не нужны.

     - Как это - не нужны?

     - А так.

     И он шепнул полицейскому на ухо:

     - Я свой!

     - Свой?!

     - Да, пропустите меня!

     - Ага! Вы, кажется, спешите?

     - Я кое за кем слежу, - с заговорщицким видом сообщил Жибасье и подмигнул.

     - Следите?

     - Да, у меня на крючке заговорщик, и очень опасный заговорщик!

     - Правда? И где же этот кое-кто?

     - Черт возьми! Вы, должно быть, его видели. Он только что спустился; пятьдесят лет, усы с проседью, волосы бобриком, выправка военная. Не видели?

     - Как же, как же! Видел!

     - В таком случае арестовать надо было его, а не меня, - не переставая улыбаться, заметил Жибасье.

     - Ну да! Только у него документы были, и в полном порядке. Потому я его и пропустил. А вот вы арестованы.

     - Как?! Арестован?!

     - Разумеется. Что, по-вашему, может мне помешать?

     - Вы меня арестуете? Меня?

     - Ну да, вас.

     - Меня, личного агента господина Жакаля?

     - Чем докажете?..

     - Доказательство я вам представлю, за этим дело не станет.

     - Слушаю вас.

     - А тем временем мой подопечный улизнет, может быть! - в отчаянье вскричал Жибасье.

     - Понимаю! Вы и сами не прочь сделать то же.

     - Сбежать?! Да зачем же? Сразу видно, что вы меня не знаете! Чтобы я улизнул? Да ни за что на свете! Мое новое положение вполне меня устраивает...

     - Ладно! Хватит болтать! - оборвал его полицейский.

     - То есть, как это - хватит болтать?..

     - Следуйте за нами, или...

     - Или что?

     - ...или мы будем вынуждены применить силу.

     - Да ведь я же вам толкую, - вспыхнул Жибасье, - что я из личной полиции господина Жакаля!

     Полицейский едва удостоил его презрительным взглядом, в котором ясно читалось: "Ну и фат же вы!"

     Он пожал плечами и жестом подозвал двух полицейских в черных рединготах на помощь.

     Те подошли, готовые вмешаться по первому знаку.

     - Будьте осторожны, друг мой! - предупредил Жибасье.
Сальватор Том 1 | Просмотров: 366 | Загрузок: 0 | Добавил: Baks | Дата: 05.03.2010 | Комментарии (0)

III

 

Предают только те, кому доверяешь

 

     Пять минут спустя г-н Пуарье устроился в комнате номер одиннадцать и знал ее так, словно прожил в ней всю жизнь Господин Пуарье обладал характером, позволявшим ему очень скоро сходиться с людьми, а также темпераментом, благодаря которому он быстро осваивался в любой обстановке, однако постоялец заявил лакею, что за ужином ему никто не нужен, что он любит есть в одиночестве, так, чтобы никто не подливал вина в еще не опустевший стакан и не уносил тарелку, когда она еще полна Оставшись один, мнимый Пуарье, или истинный Жибасье, прислушивался до тех пор, пока на лестнице не затихли шаги лакея, а затем приоткрыл дверь Как раз в эту минуту г-н Сарранти собрался выйти Жибасье притворил свою дверь, но запирать не стал Перед уходом г-н Сарранти отдавал распоряжения служанке, стелившей ему постель, из его слов следовало, что он вернется через час-другой "Ого! - сказал себе Жибасье - Хоть время и позднее, похоже, мой сосед собрался прогуляться Поглядим, в какую сторону он направит стопы"

     Жибасье задул две свечи, горевшие на столе, и отворил окно, прежде чем г-н Сарранти переступил порог гостиницы Спустя мгновение он увидел, как тот пошел по улице СентАндре-дез-Арк "Не сомневаюсь, что он вернется, - сказал себе Жибасье, - вряд ли он догадался, что я здесь и слышал его приказания Впрочем, не будем лениться и исполним свой долг до конца надобно разузнать, куда он идет"

     Он поспешно спустился вниз и направился вслед за г-ном Сарранти через улицу Бюсси, Сен-Жерменский рынок, площадь Сен-Сюльпис и улицу По-де-Фер, там он увидел, как г-н Сарранти входит в дом, даже не взглянув на номер Жибасье оказался любопытнее г-н Сарранти вошел в дом под номером двадцать восемь Жибасье поднялся вверх по улице и спрятался за особняком Коссе-Бриссаков.

     Долго ему ждать не пришлось: едва войдя в дом, г-н Сарранти сейчас же вышел.

     Но вместо того, чтобы спуститься по улице По-де-Фер, он пошел вверх, иными словами, прошел мимо Жибасье; тот поспешно отвернулся к стене и двинулся по улице Вожирар. Свернув с улицы По-де-Фер, г-н Сарранти прошел вдоль театра Одеон со стороны артистического входа, потом пересек площадь СенМишель, спустился по Почтовой улице и подошел к дому; на сей раз он взглянул на его номер.

     Нашим читателям этот дом уже знаком; если же они его еще не узнали, то нам будет достаточно сказать о нем всего несколько слов. Расположенный со стороны Виноградного тупика против улицы Говорящего Колодца, он представлял собой не что иное, как таинственную воронку, через которую исчезли карбонарии, безуспешно разыскивавшиеся г-ном Жакалем в доме и чудесным образом найденные им во время опасного спуска за Жибасье.

     Бывший каторжник изменился в лице при виде небезызвестной улицы Говорящего Колодца, а также самого колодца, где он провел несколько томительных и тоскливых часов, и на лбу у него выступил холодный пот. Впервые со времени своего отъезда из Отель-Дье в Кель он пережил неприятные минуты.

     Улица была безлюдна. Подойдя к дому, г-н Сарранти остановился и стал, без сомнения, поджидать четверых товарищей, необходимых, чтобы войти в дом, - ведь, как помнят читатели, карбонарии входили в дом группами по пять человек.

     Вскоре появились трое, закутанные в плащи; они подошли прямо к г-ну Сарранти и, обменявшись условным знаком, стали все вместе ждать пятого.

     Жибасье огляделся и, не увидев ни души, счел, что настало время решительных действий.

     Посвященный г-ном Жакалем в таинства необычного дома, знакомый с условными знаками масонского и других тайных обществ, он прямиком направился к группе, пожал первую же протянутую ему руку и подал условный знак: трижды махнул рукой от себя.

     Один из собравшихся вставил ключ в замочную скважину, и все пятеро вошли в дом.

     Внутри не осталось никаких следов вторжения Карманьоля через пролом в стене и Ветрогона - через слуховое окно: все было отремонтировано и покрашено заново.

     На сей раз спускаться в катакомбы не понадобилось. Четверо незнакомых между собой руководителей были собраны с одной целью: выслушать секретный доклад г-на Сарранти.

     Тот сообщил, что через три дня герцог Рейхштадтский прибудет в Сен-Ле-Таверни, где останется до той минуты, пока его не покажут народу, как знамя, под которым и выступит все тайное общество.

     Карбонарии при каждом удобном случае старались сбить полицию со следа. Вот и теперь они сговорились объявить общий сбор лож и вент на следующий день в церкви Успения и на прилегающих улицах во время похорон герцога де Ларошфуко.

     Там же верховная вента и даст последние указания.

     Во всяком случае, до прибытия герцога Рейхштадтского комитет останется в прежнем составе.

     Разошлись в час ночи.

     Жибасье боялся лишь одного: встретить у входа заговорщика, чье место он занял самовольно и столь бесцеремонно. К счастью, возле дома никого не оказалось. Очевидно, человек этот приходил, но, не обнаружив четверых своих товарищей и потеряв надежду их дождаться, решил, что встреча отложена, и вернулся домой.

     Г-н Сарранти простился с четырьмя соратниками в дверях, и Жибасье, уверенный, что тот возвратится в гостиницу "Великий Турок", скрылся за углом первой же улицы; взяв ноги в руки, он вернулся в гостиницу, опередив г-на Сарранти на десять минут, сел за стол и принялся за ужин с большим аппетитом и удовлетворением, как путешественник, проскакавший на полном ходу сорок миль, а также как человек, исполнивший свой долг.

     Наградой за все его труды были шаги г-на Сарранти на лестнице: его походку Жибасье узнал бы из тысячи.

     Дверь шестого номера отворилась и сейчас же захлопнулась.

     Потом Жибасье услышал, как в замке дважды повернулся ключ. Это был верный знак, что г-н Сарранти больше не выйдет по крайней мере до утра.

     - Покойной ночи, соседушка! - пробормотал Жибасье.

     Он позвонил.

     Вошел лакей - Пригласите ко мне завтра утром... или, вернее, нынче в семь часов, - спохватился Жибасье, - комиссионера... Мне нужно будет отправить в город срочное письмо.

     - Не угодно ли вам будет дать письмо мне, - предложил лакей, - тогда не придется будить вас из-за такой малости?

     - Прежде всего, мое письмо - отнюдь не малость, - возразил Жибасье. - Кроме того, - прибавил он, - я вовсе не прочь встать пораньше.

     Лакей поклонился и стал убирать со стола. Жибасье попросил его оставить аппетитного на вид холодного цыпленка, а также остатки бордо во второй бутылке, заметив, что, подобно королю Людовику XIV, он не может заснуть, если под рукой нет небольшого "запаса".

     Лакей поставил на камин нетронутого цыпленка и начатую бутылку.

     Потом он удалился, обещав привести комиссионера ровно в семь утра.

     Когда лакей вышел, Жибасье запер дверь, открыл секретер, в котором, как он заранее убедился, были припасены перо, чернила и бумага, и стал описывать г-ну Жакалю свои дорожные впечатления от Келя до Парижа.

     Наконец он лег.

     В семь часов в дверь постучал комиссионер.

     К этому времени Жибасье уже встал, оделся и был готов ринуться в бой. Он крикнул:

     - Войдите!

     В дверях показался комиссионер.

     Жибасье бросил на него молниеносный взгляд и, прежде чем тот успел раскрыть рот, признал в нем уроженца Оверни: он мог без опаски доверить ему свое послание.

     Жибасье дал ему двенадцать су вместо десяти. Описал все ходы во дворце на Иерусалимской улице, предупредил, что человек, которому адресовано письмо, должен прибыть из долгого путешествия в это же утро или в течение дня.
Сальватор Том 1 | Просмотров: 333 | Загрузок: 0 | Добавил: Baks | Дата: 05.03.2010 | Комментарии (0)

До Парижа оставалось рукой подать: можно было не выходить из кареты; он выглянул из окна и спросил свежих лошадей.

     - А вот они, хозяин, да какие! - подал голос Жибасье.

     В самом деле, пара отличных белых першеронов уже была наготове; лошади ржали и били копытом.

     - Да стойте вы смирно, окаянные! - закричал Жибасье, управляясь с дышлом с ловкостью заправского кучера.

     Взнуздав лошадей, мнимый кучер подошел к дверце кареты с шапкой в руке и спросил:

     - Куда едем, милейший?

     - Площадь Сент-Андре-дез-Арк, гостиница "Великий Турок", - отвечал г-н Сарранти.

     - Отлично! - отозвался Жибасье. - Считайте, что вы уже там.

     - Как скоро мы будем на месте? - спросил г-н Сарранти.

     - Через час с четвертью, если не будем нигде, останавливаться! - пообещал Жибасье.

     - Скорее в путь! Десять франков чаевых, если приедем через час.

     - Как прикажете, хозяин.

     Жибасье вскочил на подседельную лошадь и пустил коней в галоп.

     Теперь-то он был уверен, что Сарранти у него в руках.

     Подъехали к заставе. Таможенники произвели краткий досмотр, которым они удостаивают путешественников, разъезжающих на почтовых, проговорили сакраментальное слово: "Поезжайте!" - и г-н Сарранти, семью годами раньше покинувший Париж через заставу Фонтенбло, теперь вновь въезжал через Птит-Виллет.

     Четверть часа спустя карета влетела во двор гостиницы "Великий Турок" на площади Сент-Андре-дез-Арк.

     Оказалось, что в гостинице всего две свободные комнаты, расположенные одна против другой: номер шесть и номер одиннадцать.

     Г-н Сарранти выбрал комнату номер шесть, и лакей проводил его до двери.

     Когда лакей спустился во двор, его окликнул Жибасье:

     - Эй, скажите-ка, дружище...

     - В чем дело, кучер? - презрительно отозвался лакей.

     - Кучер! Кучер! - повторил Жибасье. - Ну да, я кучер. Что дальше? Разве в этом есть что-то унизительное?

     - Да нет, конечно. Просто я вас называю кучером, раз вы кучер.

     - Ну и ладно!

     И он, ворча под нос, направился было к лошадям.

     - Так чего вам было от меня нужно? - полюбопытствовал лакей.

     - Мне? Ничего.

     - А вы ведь только сейчас спросили...

     - Что именно?

     - "Скажите-ка, дружище!"

     - Да, верно... Дело-то вот в чем: господин Пуарье... Вы, разумеется, его знаете?..

     - Какого Пуарье?

     - Ну, господина Пуарье.

     - Не знаю я никакого Пуарье.

     - Господина Пуарье, фермера из наших мест... Неужто не знаете? У господина Пуарье стадо в четыреста голов! Не знаете господина Пуарье?..

     - Да говорю же вам, что не знаю никакого Пуарье.

     - Тем хуже! Он приедет одиннадцатичасовым дилижансом из Пла-д'Этена. Знаете дилижанс Пла-д'Этена?

     - Нет.

     - Вы, стало быть, не знаете ничего? Чему же вас мать с отцом обучили, ежели вы не знаете ни господина Пуарье, ни дилижанса Пла-д'Этена?.. Да-а, надобно признать, что есть на свете легкомысленные родители.

     - Да при чем здесь господин Пуарье?

     - Я собирался передать вам от него сто су, но раз вы его не знаете...

     - Я не против познакомиться.

     - Если уж вы его не знаете...

     - А зачем ему давать мне сто су? Не за красивые же глаза?..

     - Нет, конечно, принимая во внимание, что вы косой.

     - Не важно! Так почему господин Пуарье вам поручил передать мне сто су?

     - Он хотел снять номер в гостинице, потому что у него есть дельце в Сен-Жерменском предместье; он мне сказал: "Шарпильон!.." Так меня зовут - Шарпильон, и это имя передается в нашей семье от отца к сыну...

     - Очень приятно, господин Шарпильон, - заметил лакей.

     - Он мне сказал: "Шарпильон! Передашь сто су служанке гостиницы "Великий Турок" на площади Сент-Андре-дез-Арк, пусть оставит за мной комнату". А где ваша служанка?

     - Это ни к чему! Я сниму для него номер ничуть не хуже, чем она.

     - Ну нет! Раз вы его не знаете...

     - Это совсем не обязательно для того, чтобы снять комнату.

     - Аи впрямь! Не так вы глупы, как кажетесь!

     - Благодарю!

     - Вот сто су. Так вы сможете его узнать, когда он приедет?

     - Господин Пуарье?

     - Да.

     - А он себя назовет?

     - Ну конечно! У него нет оснований скрывать свое имя.

     - В таком случае я провожу его в одиннадцатый номер.

     - Как увидите толстого весельчака, закутанного в кашне и в коричневом рединготе, смело можете сказать: "Вот господин Пуарье". А засим, спокойной ночи! Да хорошенько натопите одиннадцатый номер, ведь господин Пуарье - мерзляк... Да, вот еще что. Мне кажется, он обрадуется, если в номере его будет дожидаться хороший ужин.

     - Договорились! - кивнул лакей.

     - Ох, как же это я мог забыть!.. - запричитал мнимый Шарпильон.

     - Что такое?

     - Да самое главное! Он пьет только бордо!

     - Отлично! Бутылка бордо будет ждать его на столе.

     - В таком случае ему нечего больше и желать, кроме как иметь такие же глаза, как у тебя, чтобы смотреть в сторону Бонди, дабы убедиться, не горит ли Шарантон.

     Расхохотавшись собственной шутке, мнимый форейтор покинул гостиницу "Великий Турок"

     А через четверть часа у ворот гостиницы остановился кабриолет, из которого вышел господин, в точности соответствовавший описанию Шарпильона, и представился г-ном Пуарье, его уже ждали, и лакей проводил его в одиннадцатый номер, куда уже был подан прекрасный ужин, бутылка бордо стояла на положенном расстоянии от огня и согрелась в достаточной мере, как и положено, перед тем как за нее возьмется истинный гурман
Сальватор Том 1 | Просмотров: 363 | Загрузок: 0 | Добавил: Baks | Дата: 05.03.2010 | Комментарии (0)

Господин Сарранти вышел из кареты, снова рассыпался в благодарностях и хотел было откланяться.

- Вы совершаете оплошность, сударь, - заметил Жибасье. - Мне показалось, вы торопитесь в Париж. Вашу карету до завтра починить не успеют, и вы упустите целый день.

- Это тем более прискорбно, - кивнул Сарранти, - что такое же несчастье приключилось со мной, когда я выезжал из Ратисбонна: я уже потерял целые сутки.

Теперь-то Жибасье стало ясно, почему г-н Сарранти задержался с прибытием в Штейнбах, что заставило поволноваться мнимого мадьяра.

- Впрочем, - продолжал г-н Сарранти, - я не стану дожидаться, пока починят мою карету, куплю себе другую.

И он приказал станционному смотрителю подыскать ему экипаж, все равно какой: коляску, двухместную карету, ландо или даже кабриолет - лишь бы можно было немедленно отправиться в путь.

Жибасье подумал, что, как бы скоро это приказание ни было исполнено, он успеет поужинать, пока его попутчик осмотрит новый экипаж, сторгуется и перенесет в него свой багаж. У него во рту крошки не было с восьми часов утра, и хотя в случае необходимости его желудок мог соперничать в воздержанности с желудком верблюда, осмотрительный Жибасье никогда не упускал возможности подкрепиться.

Очевидно, г-н Сарранти счел за благо последовать примеру благородного мадьяра; и вот оба путешественника, как и утром, сели за разные столы, звякнули в колокольчик, подзывая официанта, и с похвальным единством во взглядах, а также с одной и той же интонацией приказали:

- Официант, ужинать!

Гостиница "Великий Турок" на площади Сент-Андре-дез-Арк Для тех из наших читателей, кого удивило то обстоятельство, почему г-н Сарранти не принял предложение г-на Жибасье - столь уместное для человека, который торопится, - скажем, что если и есть кто-нибудь хитрее сыщика, преследующего человека, так это именно преследуемый.

Возьмите, к примеру, лисицу и борзую.

В душе у г-на Сарранти зародились неясные еще подозрения относительно этого самого мадьяра, что так плохо говорит по-французски и в то же время вполне вразумительно отвечает на все вопросы; напротив, когда к нему обращаются по-немецки, по-польски или по-валахски (а этими тремя языками г-н Сарранти владел в совершенстве), тот невпопад отвечает "ia" или "nein", сейчас же кутается в свою шубу и прикидывается спящим.

С того времени, как карета г-на Сарранти опрокинулась и он был вынужден проехать в обществе любезного, но весьма скупого на слова попутчика около полутора лье, он лишь укрепился в своих подозрениях. Когда г-н Сарранти заказывал ужин, то решил во что бы то ни стало обойтись без помощи мадьяра.

Вот почему он потребовал новый экипаж, не имея возможности дожидаться, пока починят разбитую карету, и не желая продолжать путь в обществе благородного венгра.

Жибасье был не промах и сейчас же почуял недоброе. Тогда он прямо за ужином приказал немедленно закладывать лошадей, объяснив это необходимостью прибыть на следующий день в Париж, где его ожидает посол Австрии.

Когда карета была готова, Жибасье с презрительным видом кивнул Сарранти, надвинул меховой колпак по самые уши и вышел вон.

Раз г-н Сарранти торопится, вполне вероятно, что он выберет кратчайший путь, во всяком случае до Лини. Там, очевидно, он оставит Бар-ле-Дюк справа и по Ансервильской дороге отправится через Сен-Дизье в Витри-ле-Франсе.

А вот что после Витри-ле-Франсе? Поедет ли г-н Сарранти в объезд через Шалон или изберет прямой путь через ФерШампенуаз, Куломьер, Креси и Лани?

До Витри-ле-Франсе разрешить этот вопрос г-ну Жибасье было не под силу.

Он приказал ехать через Тул, Лини, Сен-Дизье, однако в полулье от Витри остановил форейтора, посовещался с ним, а спустя несколько минут его карета оказалась набоку с перебитой передней осью.

Жибасье провел полчаса в томительном ожидании, так хорошо известном г-ну Сарранти. Наконец на подъеме показалась его почтовая карета.

Подъехав к опрокинутому экипажу, г-н Сарранти выглянул из кареты и увидел на дороге мадьяра; призвав на помощь форейтора, тот безуспешно пытался привести свой экипаж в порядок.

Если бы г-н Сарранти оставил Жибасье выпутываться из затруднительного положения в одиночку, с его стороны это было бы нарушением всяких приличий, ведь при таких же обстоятельствах Жибасье предоставил в его распоряжение собственный экипаж.

Итак, он предложил мадьяру место в своей карете, что Жибасье и исполнил с замечательной скромностью, предупредив, что только до Витри-ле-Франсе будет стеснять своим присутствием его превосходительство г-на де Борни (под этим именем путешествовал г-н Сарранти).

Необъятных размеров багаж мадьяра перенесли в карету г-на де Борни, и двадцать минут спустя они уже были в Витри-ле-Франсе.

Карета остановилась у почтовой станции.

Господин де Борни спросил свежих лошадей, Жибасье - какую-нибудь колымагу, дабы продолжить путь.

Станционный смотритель указал на старый кабриолет в сарае; похоже, Жибасье остался доволен экипажем, несмотря на его ветхость.

Не беспокоясь более о судьбе попутчика, г-н де Борни откланялся и приказал кучеру следовать в Фер-Шампенуаз, как и предвидел Жибасье.

Наш мадьяр сторговался со станционным смотрителем и пустился в путь, наказав форейтору ехать той же дорогой, что и предыдущий путешественник.

Он обещал в награду форейтору пять франков, когда они нагонят карету.

Тот пустил лошадей во весь опор, но Жибасье прибыл на следующую станцию, так никого и не встретив на дороге.

Жибасье расспросил станционного смотрителя и кучера: никто не приезжал со вчерашнего дня.

Стало ясно: Сарранти почуял неладное; во всеуслышанье он приказал кучеру ехать через Фер-Шампенуаз, а на самом деле выбрал Шалонскую дорогу.

Жибасье остался позади.

Нельзя было терять ни минуты, чтобы прибыть в Мо раньше Сарранти.

Жибасье бросил кабриолет, вынул из чемодана синий с золотом костюм правительственного курьера, надел лосины, мягкие сапоги, забросил за плечо мешок для депеш, сорвал фальшивые бороду и усы и приказал подать почтовую лошадь.

В мгновение ока лошадь была оседлана, и вот уже Жибасье мчался по Сезаннской дороге. Он рассчитывал добраться в Мо через Ферте-Гоше и Куломье.

Он оставил позади, не останавливаясь, тридцать лье.

Через Мо не проезжал ни один экипаж, похожий на тот, что описал Жибасье.

Жибасье приказал подать ужин в кухне, стал есть, пить и ждать.

Оседланная лошадь стояла наготове.

Так прошел час, и вот прибыла ожидавшаяся с таким нетерпением карета.

Стояла глубокая ночь.

Господин Сарранти приказал подать бульону прямо в карету и велел ехать в Париж через Кле: этого только и нужно было Жибасье.

Он вышел через черный ход, вскочил на коня и, обогнув улочку, выехал на парижскую дорогу.

Через десять минут он увидел позади огни - два фонаря на почтовой карете г-на Сарранти.

Все случилось так, как он хотел: он видел, оставаясь незамеченным. Теперь надо было подумать о том, чтобы его не слышали.

Он свернул на обочину и скакал, по-прежнему опережая карету на километр.

Прибыли в Бонди.

Там, словно по мановению руки, министерский курьер обратился в форейтора, и тот кучер, что должен был отправляться в дорогу, за пять франков с радостью уступил ему свою очередь.

Подъехал г-н Сарранти.





Сальватор Том 1 | Просмотров: 373 | Загрузок: 0 | Добавил: Baks | Дата: 05.03.2010 | Комментарии (0)