В категории материалов: 188
Показано материалов: 41-45 |
Страницы: « 1 2 ... 7 8 9 10 11 ... 37 38 » |
|
- Какое письмо? - спросил кардинал, приблизившись к Бальзамо.
- Ближе, господин кардинал, еще ближе. Я не хотел бы громко говорить, дабы не опорочить вас.
Кардинал вплотную приблизился к Бальзамо.
- О каком письме вы говорите? - прошептал он.
- Вы хорошо знаете, о каком.
- И все-таки скажите!
- Я имею в виду письмо, которое вы отправили из Вены в Париж с целью помешать женитьбе дофина. Прелат не смог скрыть своего ужаса.
- А это письмо?.. - пролепетал он.
- Я знаю его назубок.
- Так господин де Бретель меня предал?
- Почему вы так решили?
- Потому что, когда вопрос о женитьбе дофина был решен, я попросил его вернуть мне письмо.
- А он вам сказал?..
- ..что сжег его.
- Он не посмел вам признаться в том, что письмо потеряно.
- Потеряно?
- Да. Одним словом, если письмо потеряно, то, как вы понимаете, оно могло и найтись.
- То есть письмо, которое я написал господину де Бретелю...
- Да.
- То самое, о котором он сказал, что сжег его?..
- Да.
- И которое он потерял?..
- Я его нашел. Господи, да случайно, конечно, проходя через мраморный двор в Версале!
- И вы не вернули его господину де Бретелю?
- От этого я воздержался.
- Почему?
- Будучи колдуном, я знал, что ваше высокопреосвященство, которому я желаю только добра, смертельно меня ненавидит. Вы понимаете: если безоружный человек, идя через лес, ожидает нападения и находит на опушке заряженный пистолет...
- То что же?
- ..то этот человек - просто дурак, если выпустит пистолет из рук.
У кардинала помутилось в глазах, он схватился за подоконник.
Граф жадно следил за его замешательством.
- Пусть так, - проговорил кардинал. - Однако не ждите, что принц, урожденный Роан, спасует перед угрозами шарлатана. Это письмо было потеряно - вы его нашли. Пусть оно попадет в руки к принцессе. Пусть моя политическая деятельность будет окончена. Но я и после этого останусь королевским верноподданным и надежным посланником. Я скажу, что это правда, то есть что я считал этот альянс пагубным для интересов моей страны, пусть моя страна меня защищает или наказывает.
- А если найдется человек, - заметил граф, - который станет утверждать, что посланник - молодой, красивый, галантный, ни в чем не сомневающийся, с его именем и титулом - говорил все это отнюдь не потому, что считал альянс с австрийской эрцгерцогиней пагубным для интересов Франции, а потому, что, благосклонно принятый ее высочеством Марией-Антуанеттой, честолюбивый посланник оказался настолько тщеславен, что увидел в этой благосклонности нечто большее, чем простую любезность? Что тогда ответит верноподданный, что на это скажет надежный посланник?
- Он станет это отрицать, потому что нет никаких Доказательств существования того, о чем вы говорите.
- Вот в этом вы ошибаетесь; охлаждение к вам будущей наследной принцессы очевидно. Кардинал колебался.
- Послушайте, ваше высокопреосвященство, - продолжал граф, - поверьте, что вместо того, чтобы ссориться, что уже произошло бы, если бы я не был осмотрительнее вас, давайте останемся добрыми друзьями.
- Добрыми друзьями?
- А почему бы нет? Добрые друзья - это те, кто готов оказать нам услугу.
- Разве я когда-нибудь просил вас об этом?
- Это ваша ошибка, потому что за те два дня, что вы уже в Париже...
- Я?
- Да, вы. Господи, ну зачем вы пытаетесь от меня это скрывать? Ведь я колдун. Вы оставили принцессу в Суассоне, примчались на почтовых в Париж через Виллер-Котре и Даммартен, то есть кратчайшим путем, и поспешили к своим добрым парижским друзьям за услугами, в которых они вам отказали. После этого в полном отчаянии вы отправились на почтовых в Компьень.
Кардинал был подавлен.
- Какого рода услуги я мог бы ожидать от вас, - спросил он. - если бы к вам обратился?
- Те услуги, которые можно получить от человека, умеющего делать золото.
- Какое отношение это может иметь ко мне?
- Черт побери! Когда человек должен срочно уплатить пятьсот тысяч франков в сорок восемь часов... Я точно назвал сумму?
- Да, точно.
- И вы спрашиваете, зачем вам друг, который умеет делать золото? Это все-таки имеет значение, если пятьсот тысяч франков, которые вы ни у кого не смогли взять в долг, можно взять у него.
- Где именно? - спросил кардинал.
- Улица Сен-Клод, в Маре.
- Как я узнаю дом?
- На двери молоток в виде головы грифона.
- Когда можно явиться?
- Послезавтра, ваше высокопреосвященство, в шесть часов пополудни, пожалуйте, а потом...
- Потом?
- В любое время, когда вам заблагорассудится. Смотрите, мы вовремя обо всем уговорились: принцесса закончила молитву.
Кардинал был побежден, он не пытался более сопротивляться и подошел к принцессе.
- Ваше высочество! - обратился он к ней. - Я вынужден признать, что его сиятельство Феникс оказался совершенно прав: представленное им свидетельство подлинное, кроме того, меня полностью удовлетворили его объяснения. Граф поклонился.
- Каковы будут приказания вашего высочества? - спросил он.
- Я еще раз хочу поговорить с этой дамой. Граф в другой раз поклонился в знак согласия.
- По своей ли воле вы покидаете Сен-Дени, куда пришли, чтобы попросить у меня убежища?
- Ее высочество спрашивает, - с живостью подхватил Бальзаме, - по своей ли воле вы покидаете монастырь Сен-Дени, куда пришли просить убежища? Отвечайте, Лоренца!
- Да, - проговорила молодая женщина, - такова моя воля.
- Для того, чтобы последовать за своим супругом, графом Фениксом?
- Для того, чтобы последовать за мной? - повторил граф.
- Да, - отвечала молодая женщина. |
|
- Свидетельство составлено по всей форме и подписано господином Реми, кюре храма Иоанна Крестителя. А почему это интересует ваше высочество?
- У меня есть на то причины. Так вы говорите, что подпись?..
- Подлинная. Но я не поручусь, что она не была получена путем вымогательства.
- Путем вымогательства? - вскричала принцесса. - Это вполне вероятно.
- И согласие Лоренцы - тоже, не так ли? - насмешливо спросил граф, пристально глядя на принцессу.
- А как можно было бы вынудить кюре подписать эту бумагу, господин кардинал? Вам это известно?
- Во власти этого господина много разных способов, колдовских, например.
- Колдовских? Кардинал, вам ли?..
- Ведь он - колдун. Я это уже сказал вашему высочеству и могу повторить.
- Ваше высокопреосвященство изволит шутить!
- Да нет же, а в доказательство я хотел бы в вашем присутствии объясниться с этим господином самым серьезным образом.
- Я собирался сам просить вас об этом, - вмешался граф.
- Прекрасно! Не забудьте, однако, что вопросы буду задавать я, - возвысил голос кардинал.
- А я прошу вас помнить, что отвечу на все ваши вопросы в присутствии ее высочества, раз вы так этого хотите. Но вам этого очень скоро не захочется, я в этом уверен.
Кардинал улыбнулся.
- Роль колдуна в наши дни - непростая роль, - заметил он. - Я видел вас за работой: вы имели огромный успех. Но предупреждаю вас, что не у всех такое терпение, а главное такое великодушие, как у ее высочества.
- У ее высочества? - вскричала Луиза.
- Да, - отвечал граф, - я имел честь быть представленным ее высочеству.
- Как же вы были удостоены такой чести? Говорите, говорите!
- Все произошло хуже, чем мне бы этого хотелось, потому что я не испытываю личной неприязни к людям, особенно - к дамам.
- Что сделал этот господин моей августейшей племяннице? - спросила принцесса Луиза.
- Ваше высочество! Я имел несчастье сказать правду, которую она хотела от меня услышать.
- Хороша правда! Такая правда, что она упала в обморок!
- Моя ли в том вина, - продолжал граф властным голосом, которому, должно быть, случалось подчинять себе слушателей, - моя ли в том вина, если правда оказалась столь страшной, что произвела такое действие? Разве я искал встречи с ее высочеством? Разве я просил ей меня представить? Нет, напротив, я пытался этого избежать. Меня привели к ней почти силой. Она меня допрашивала.
- Что же это была за страшная правда, которую вы ей сообщили? - спросила принцесса.
- Ваше высочество! Я приподнял завесу, скрывавшую будущее, - отвечал граф.
- Будущее? - переспросила принцесса.
- Да, ваше высочество, то будущее, которое вашему высочеству кажется столь угрожающим, что вы пытаетесь от него скрыться в монастыре, одолеть свой страх перед ним в алтаре молитвами и слезами.
- Сударь!
- Моя ли вина в том, ваше высочество, если будущее, которое вы предчувствуете, будучи святой, было открыто мне как пророку, а ее высочество, напуганная этим будущим, угрожающим ей лично, упала в обморок после того, как я ей открыл его?
- Слышите, что он говорит? - проговорил кардинал.
- Увы!.. - молвила принцесса.
- Ее правление обречено, - вскричал граф, - как безнадежное и самое несчастливое для монархии.
- Сударь!
- А вот ваши молитвы, должно быть, достигли цели, но вы не увидите ничего из того, чему суждено произойти, потому что к тому времени уже будете в руках Господа. Молитесь, ваше высочество! Молитесь!
Подпав под влияние его пророческого голоса, каким он говорил о ее опасениях, принцесса упала на колени перед распятием и принялась горячо молиться.
Повернувшись к кардиналу, граф увлек его к окну.
- Поговорим с глазу на глаз, господин кардинал. Что вам от меня угодно?
Кардинал пошел за графом.
Итак, действующие лица расположились следующим образом:
Принцесса горячо молилась перед распятием; Лоренца молча и неподвижно, с открытыми, но словно невидящими глазами, стояла посреди комнаты. Мужчины стояли у окна: граф опирался на оконную задвижку, кардинал был наполовину скрыт шторами.
- Так что же вам угодно? - повторил граф. - Я вас слушаю.
- Я хочу знать, кто вы такой.
- Вам это известно.
- Мне?
- Разумеется. Не вы ли говорили, что я - колдун?
- Превосходно! Но там вас называли Джузеппе Бальзамо, здесь - графом Фениксом.
- Что же это доказывает? Что я сменил имя, только и всего.
- Да, но знаете ли вы, что подобные изменения, да еще со стороны такого человека, как вы, должны весьма заинтересовать господина де Сартина?
Граф улыбнулся.
- Это несерьезный аргумент для того, кто носит славное имя Роанов! Неужели ваше высокопреосвященство собирается делать голословные заявления? Verba et voces <Слова и выражения (лат.).>. Никакого другого обвинения мне предъявить вы не желаете?
- Шутить изволите? - спросил кардинал.
- Таков уж мой нрав!
- В таком случае я позволю себе одно удовольствие.
- Какое же?
- Я заставлю вас снизить тон.
- Попробуйте.
- Я в этом уверен, стоит мне только начать ухаживать за будущей наследной принцессой.
- Это было бы небесполезно, принимая во внимание отношения, в которых вы с ней сейчас находитесь, - равнодушно заметил Бальзамо.
- А если я прикажу вас арестовать, господин предсказатель судеб? Что вы на это скажете?
- Я бы сказал, что вы совершаете большую ошибку, ваше высокопреосвященство.
- Вот как? - с уничтожающим презрением воскликнул кардинал. - По отношению к кому?
- К самому себе, господин кардинал.
- Ну так я отдам это приказание: вот когда мы узнаем, кто такой в действительности Джузеппе Бальзамо, граф Феникс, - знатный отпрыск генеалогического древа, ни одного семечка с которого я не видал ни на одном из геральдических полей Европы.
- Неужели вам обо мне ничего не сообщил ваш друг господин де Бретель? - спросил Бальзамо.
- Господин де Бретель не является моим другом.
- То есть он перестал им быть. Однако когда-то он был одним из самых близких ваших друзей. Ведь именно ему вы написали одно письмо... |
|
Граф достал из портфеля письмо и подал его принцессе.
Она прочла:
«Вернись, Ашарат. Все мне немило, когда тебя нет рядом. Боже мой, когда же настанет день, когда я буду вечно твоей?
Лоренца».
Принцесса поднялась с пылавшим от гнева лицом и подошла к Лоренце с запиской в руке.
Лоренца словно ее не замечала. Казалось, она видела и слышала только графа.
- Я понимаю, - с живостью заговорил тот, словно решившись до конца служить переводчиком молодой женщины, - ваше высочество сомневается и желает знать, действительно ли это ее записка. Ну что ж! Вы, ваше высочество, сами можете в этом убедиться. Лоренца, отвечайте: кто написал эту записку?
Он взял письмо, вложил его в руку жены и прижал ее к своему сердцу.
- Написала письмо Лоренца, - проговорила она.
- А Лоренце известно, о чем это письмо?
- Конечно.
- Тогда скажите принцессе, что в этом письме, чтобы она не думала, что я ее обманываю, когда говорю, что вы меня любите. Скажите же ей, я вам приказываю!
Казалось, Лоренца сделала над собой усилие. Потом, не разворачивая письма и не поднося его к глазам, прочла:
«Вернись, Ашарат. Все мне немило, когда тебя нет рядом. Боже мой, когда же настанет тот день, когда я буду вечно твоей?
Лоренца».
- Невероятно! - проговорила принцесса. - Я вам не верю, потому что во всем этом есть нечто необъяснимое, сверхъестественное.
- Вот это письмо и убедило меня окончательно в том, что необходимо ускорить наше бракосочетание, - продолжал граф Феникс, не обращая внимания на слова принцессы. - Я любил Лоренцу так же сильно, как она меня. Наше положение было двусмысленным. Кстати, в этом полном приключений и случайностей образе жизни, какой я веду, могло произойти несчастье; я мог неожиданно умереть и хотел бы, чтобы в случае моей смерти все мое состояние принадлежало Лоренце. Вот почему, прибыв в Страсбург, мы обвенчались.
- Обвенчались?
- Да.
- Это невозможно!
- Отчего же, ваше высочество? - с улыбкой сказал граф. - Позвольте вас спросить, что невозможного в том, что граф Феникс женился на Лоренце Фелициани?
- Она мне сама сказала, что не является вашей супругой.
Не отвечая принцессе, граф повернулся к Лоренце.
- Вы помните, когда мы обвенчались? - спросил он ее.
- Да, - отвечала она, - третьего мая.
- Где?
- В Страсбурге.
- В какой церкви?
- В городском соборе, у Иоанна Крестителя.
- Был ли наш союз заключен против вашей воли?
- Нет, я была очень счастлива.
- Видишь ли, Лоренца, - продолжал граф, - ее высочество полагает, что тебя принудили к этому. Ей сказали, что ты меня ненавидишь.
При этих словах граф взял Лоренцу за руку. Молодая женщина затрепетала от счастья.
- Я тебя ненавижу?! Нет, я тебя люблю! Ты такой добрый, такой щедрый, такой могущественный!
- Скажи, Лоренца, с тех пор как я стал твоим мужем, злоупотреблял ли я когда-нибудь супружескими правами?
- Нет, ты относишься ко мне, как к дочери, я твоя чистая и безупречная подруга.
Граф обернулся к принцессе, словно желая ей сказать:
«Вы слышали?»
Принцесса в ужасе отступила к изваянию Иисуса, из слоновой кости, стоявшему у стены, задрапированной черным бархатом.
- Это все, что вы желали узнать, ваше высочество? - проговорил граф, выпуская руку Лоренцы.
- Сударь! Сударь! - вскрикнула принцесса. - Не приближайтесь ни ко мне, ни к ней!
В эту минуту послышался шум подъехавшей кареты, остановившейся у дверей аббатства.
- А-а, вот и кардинал! - воскликнула принцесса. - Теперь мы, наконец, узнаем, как ко всему этому относиться.
Граф Феникс поклонился, шепнул Лоренце несколько слов и спокойно стал ждать с видом человека, который умеет управлять событиями.
Спустя мгновение дверь распахнулась, и принцессе объявили о прибытии его высокопреосвященства кардинала де Роана.
Успокоенная появлением третьего лица, принцесса вновь опустилась в кресло и проговорила:
- Просите!
Вошел кардинал. Поклонившись принцессе, он с удивлением заметил Бальзамо и вскричал:
- А-а, это вы, сударь!
- Вы знакомы с этим господином? - не скрывая удивления, спросила принцесса.
- Да, - отвечал кардинал.
- В таком случае, - вскричала она, - скажите нам, кто он такой.
- Нет ничего проще, - заметил кардинал, - этот господин - колдун.
- Колдун? - пролепетала принцесса.
- Прошу прощения, ваше высочество, - вмешался граф, - я надеюсь, высокопреосвященство все нам объяснит в свое время ко всеобщему удовольствию.
- Уж не предсказывал ли этот господин судьбу вашему высочеству? - спросил кардинал де Роан. - Я вижу, вы очень взволнованы.
- Свидетельство о браке! Сию же минуту! - вскричала принцесса.
Кардинал с удивлением взглянул на нее, не понимая, что могло означать это восклицание.
- Прошу вас, - проговорил граф, протягивая документ кардиналу.
- Что это? - спросил тот.
- Я хочу знать, - сказала принцесса, - подлинная ли это подпись и действительно ли это свидетельство.
Кардинал прочел представленную принцессой бумагу. |
|
Мать сумела настоять на том, чтобы ей позволили провести возле меня ночь с понедельника на вторник.
Но я и во вторник оставалась в том же бесчувственном состоянии.
Признав себя побежденной, моя мать отступила. Монахини возмущались таким кощунством. В часовне, где меня по обычаю должны были оставить на сутки, зажглись свечи.
Как только мать покинула келью, явились монахини, которые должны были меня одевать. Так как я не успела произнести обет, меня решено было одеть в белое; на голову мне возложили венок из белых роз, сложили мне на груди руки и крикнули:
- Гроб!
В келью внесли гроб. Меня охватила дрожь: повторяю, сквозь опущенные веки я видела все происходившее так, словно глаза мои были широко раскрыты.
Меня подняли и опустили в гроб.
Потом гроб отнесли в часовню с накрытым лицом по обычаю нашей страны и поставили его в клире. Вокруг меня зажгли свечи и поставили в ногах кропильницу.
Весь день крестьяне Субиако приходили в часовню, молились за меня и кропили меня святой водой.
Настал вечер. Посещения прекратились. Все двери часовни были заперты изнутри, кроме небольшой боковой двери. Подле меня осталась только сестра-сиделка.
Мне не давала покоя ужасная мысль: на следующий день должны были состояться похороны; я понимала, что буду заживо погребена, если только какая-нибудь неведомая сила не придет мне на помощь.
Я считала минуты, я слышала, как часы пробили девять, десять, потом одиннадцать.
Каждый удар эхом отдавался в моем сердце: до меня словно доносился звон колоколов на моих собственных похоронах! Это было ужасно! Ужасно!
Одному Богу известно, как я пыталась стряхнуть этот леденящий сон, разорвать оковы, удерживавшие меня в гробу. Должно быть, Господь увидал мои муки и сжалился надо мной.
Часы пробили полночь.
Мне показалось, что с первым ударом часов все мое тело содрогнулось: я почувствовала приближение Ашаратл. Сердце мое забилось; я увидала его на пороге часовни.
- Разве вы испугались? - спросил граф Феникс.
- Нет, нет! Я испытывала счастье, радость, сильное возбуждение! Я поняла, что он пришел, чтобы вырвать меня из лап смерти, так меня страшившей! Он неторопливо подошел к гробу, некоторое время рассматривал меня с грустной улыбкой, потом приказал:
- Встань и иди!
Оковы, удерживавшие мое тело, спали; повинуясь его властному голосу, я поднялась и спустила ногу из гроба.
- Ты счастлива, что жива? - спросил он меня.
- Да!
- Тогда следуй за мной!
Для сиделки были не в диковинку обязанности, которые она должна была исполнять у гроба: она уже стольких сестер проводила в последний путь! Она спала, сидя на стуле. Я прошла мимо нее незамеченной и последовала за тем, кто уже дважды спас меня от смерти.
Мы вышли во двор. Я вновь увидела звездное небо, на что уж и не надеялась. Я вдыхала свежий воздух, которым не дано наслаждаться мертвецам, но который так радует живых!
- Теперь, прежде чем покинуть монастырь, вы должны сделать выбор между Богом и мною. Хотите ли вы стать монахиней? Или желаете последовать за мной?
- Я готова следовать за вами.
- Что ж, идемте! - проговорил он.
Мы подошли к воротам. Дверь оказалась заперта.
- Где ключи? - спросил он.
- В кармане у привратницы.
- А где ее платье?
- На стуле возле постели.
- Войдите к ней бесшумно, возьмите ключи, выберите тот, что от этой двери, и принесите сюда.
Я повиновалась. Дверь в будку привратницы была не заперта изнутри. Я вошла. Подошла к стулу. Пошарила в карманах, нашла ключи, выбрала в связке ключ от ворот и принесла его.
Спустя несколько минут мы были на улице. Я взяла его за руку, и мы побежали на окраину Субиако. В ста шагах от последнего дома нас ожидала карета. Мы сели, и лошади понеслись галопом.
- Над вами не совершали насилия? Вам ничем не угрожали? Вы добровольно последовали за этим господином? Лоренца молчала.
- Ее высочество вас спрашивает. Лоренца, не принудил ли я вас следовать за мной, не угрожал ли я вам.
- Нет.
- Почему же вы за ним последовали?
- Скажите, почему вы за мной последовали!
- Потому что я вас любила, - проговорила Лоренца. Торжествующе улыбаясь, граф Феникс обернулся к принцессе.
Глава 19
ЕГО ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕНСТВО КАРДИНАЛ ДЕ РОАН
Все происходившее на глазах принцессы было столь необычно, что она, сильная духом и нежная душой, спрашивала себя, уже не волшебник ли, в самом деле, перед ней, умеющий подчинять своей воле сердца и умы.
Однако граф Феникс не собирался на этом останавливаться.
- Это еще не все, ваше высочество, - заметил он, - вы слышали из уст Лоренцы лишь часть нашей истории. У вас могут остаться сомнения, если вы не услышите окончания из того же источника.
Он обернулся к молодой женщине.
- Вы помните, Лоренца, продолжение нашего путешествия? Помните, как мы были в Милане, на Большом озере, в Оберланде, в Риччи, на берегах красавца Рейна, этого северного Тибра?
- Да, - отвечала молодая женщина тем же тусклым голосом, - да, Лоренца видела все это.
- Вы были вынуждены следовать за этим господином, не так ли, дитя мое? Вы находились под влиянием неотвратимой, непонятной силы? - спросила принцесса.
- Отчего вы так думаете, ваше высочество? Вы только что слышали то, что доказывает обратное. Кстати оказать, если вам требуется более убедительное доказательство, материальное, так сказать, свидетельство, - вот собственноручное письмо Лоренцы. Я был вынужден вопреки своему желанию оставить ее одну в Майенсе. Она без меня скучала, хотела меня видеть и, пока меня не было, написала мне записку. Вы можете ее прочитать, ваше высочество. |
|
- ..и скрылась в кабинете, - закончил он. Принцесса покраснела, граф продолжал:
- Итак, я жду согласия вашего высочества, прикажите ей выйти к нам. Она немедленно вам подчинится, у меня нет в этом ни малейших сомнений.
Принцесса вспомнила, что Лоренца заперлась изнутри, и, значит, ничто не могло заставить ее выйти помимо ее воли.
- Да, но что она должна будет сделать, если войдет сюда? - спросила принцесса, не скрывая досады оттого, что была вынуждена лгать человеку, от которого ничто не могло укрыться.
- Ничего, ваше высочество; она лишь подтвердит вашему высочеству, что, будучи моей супругой, желает последовать за мной.
Эти слова окончательно убедили принцессу в своей правоте, потому что она не забыла, как горячо Лоренца восставала именно против этого.
- Ваша супруга! - вскричала она. - Вы в этом уверены?
Было очевидно, что принцесса возмущена.
- У меня такое ощущение, будто ваше высочество мне не верит, - вежливо заметил граф, - однако что невероятного в том, что граф Феникс женился на Лоренце Фелициани и, женившись, просит вернуть ему супругу?
- Опять супруга! - нетерпеливо вскричала принцесса Луиза. - И вы смеете утверждать, что Лоренца Фелициани - ваша супруга?
- Да, ваше высочество, - вполне естественным тоном отвечал граф, - я осмеливаюсь это утверждать, потому что это правда.
- Итак, вы женаты?
- Женат.
- На Лоренце?
- На Лоренце.
- Вы сочетались законным браком?
- Разумеется, ваше высочество, и если вы настаиваете на обратном, что не может меня не оскорблять - ..то что вы собираетесь сделать?
- Я готов представить вашему высочеству составленное по всем правилам свидетельство о бракосочетании, скрепленное подписью обвенчавшего нас священника.
Принцесса дрогнула; ее уверенность разбивалась о его спокойствие.
Граф раскрыл портфель и достал сложенный вчетверо листок.
- Вот доказательство правдивости моих заявлений, ваше высочество, и прав на эту женщину; подпись - подлинная... Не желает ли ваше высочество прочесть свидетельство и сверить подпись?
- Подпись? - пробормотала принцесса с сомнением еще более оскорбительным, нежели ее гнев. - А если эта подпись?..
- Бумагу подписал кюре церкви Иоанна Крестителя в Страсбурге, хорошо известный его высочеству Людовику, кардиналу де Роану, и если бы его высокопреосвященство был здесь...
- Господин кардинал - здесь! - вскричала принцесса, не спуская с графа горящего взора. - Его высокопреосвященство не уезжал из Сен-Дени, он сейчас у соборных каноников. Нет ничего проще, как сейчас же проверить подпись, что вы нам и предлагаете.
- Для меня это большое счастье, ваше высочество, - отвечал граф, равнодушно убирая свидетельство в портфель, - надеюсь, после этой проверки рассеются все несправедливые подозрения вашего высочества.
- Да, подобная неосмотрительность меня и в самом деле возмутила бы, - заметила принцесса, тряхнув колокольчиком. - Сестра! Сестра!
Монахиня, которая несколько минут назад ввела графа Феникса, явилась на зов.
- Прикажите отправить верхового курьера с запиской к его высокопреосвященству кардиналу де Роану, - сказала принцесса, - он сейчас на соборном капитуле, пусть незамедлительно прибудет сюда, я его деду.
Произнося эти слова, принцесса поспешно написала несколько слов и вручила записку монахине.
Она ей шепнула:
- Прикажите поставить в коридоре двух стрелков охраны и чтобы никто не смел выходить без приказа. Ступайте!
Граф наблюдал за тем, как принцесса готовилась бороться с ним до конца; пока принцесса писала записку, решившись, вероятно, оспаривать у него победу, он подошел к кабинету и, пристально глядя на дверь, протянул руки и стал взмахивать ими не то чтобы нервно, а скорее размеренно; при этом он едва слышно что-то говорил.
Обернувшись, принцесса застала его за этим занятием.
- Что вы делаете, сударь? - спросила она.
- Ваше высочество! - отвечал он. - Я приглашаю Лоренцу Фелициани предстать перед вами, чтобы подтвердить, что я не обманщик, не фальсификатор. Это не противоречило бы другим доказательствам, которых потребует ваше высочество.
- Сударь!
- Лоренца Фелициани! - повелительно вскричал граф, подчиняя себе даже принцессу, лишая ее воли своим тоном. - Лоренца Фелициани! Выйдите из кабинета!
Дверь по-прежнему оставалась заперта.
- Идите сюда, я приказываю! - повторил граф. В замке заскрежетал ключ; принцесса с невыразимым ужасом смотрела, как молодая женщина выходит из кабинета, не спуская глаз с графа и не выражая ни гнева, ни ненависти.
- Что вы делаете, дитя мое, что вы делаете? - вскричала принцесса Луиза. - Зачем вы вышли к тому, кого избегаете? Здесь вы были в безопасности, я же вам говорила!..
- В моем доме ей тоже ничто не угрожает, ваше высочество, - заметил граф.
Потрясенная принцесса всплеснула руками и упала в кресло.
- Лоренца! Меня обвиняют в том, что я совершил по от ношению к вам насилие, - проговорил граф нежным голосом, в котором, однако, звучали повелительные нотки, - скажите, принуждал ли я вас к чему бы то ни было?
- Никогда, - отвечала молодая женщина ясно и недвусмысленно, однако словно находясь в оцепенении.
- Что же в таком случае означает вся эта история с похищением, которую вы мне только что рассказывали? - вскричала принцесса Луиза.
Лоренца молчала. Она смотрела на графа так, будто ее жизнь и каждое слово, являвшееся выражением этой жизни, зависели от него.
- Ее высочество желает, вероятно, знать, каким образом вы вышли из монастыря, Лоренца. Расскажите обо всем, что произошло с той минуты, как вы потеряли сознание в церкви, и до того момента, как очнулись в почтовой карете.
Лоренца молчала.
- Расскажите во всех подробностях, - продолжал граф, - я приказываю. Лоренца вздрогнула.
- Я ничего не помню, - пролепетала она.
- Напрягите память, и вы все вспомните.
- А-а.., да, да, я в самом деле припоминаю, - проговорила Лоренца без всякого выражения.
- Рассказывайте!
- Я потеряла сознание в ту минуту, как моих волос коснулись ножницы; меня унесли в келью и уложили в постель. Мать просидела возле меня до самого вечера. Я не приходила в сознание, было решено послать за сельским доктором. Он пощупал пульс, подержал у моих губ зеркало и, убедившись, что в моих жилах не стучит кровь и я бездыханна, объявил, что я мертва.
- Откуда вам все это известно? - спросила принцесса.
- Ее высочество желает знать, откуда вы это узнали, - повторил граф.
- Это и странно! - проговорила Лоренца. - Я все видела и слышала. Просто я не могла ни открыть глаза, ни заговорить, ни пошевелиться; я словно впала в летаргический сон.
- Троншен мне рассказывал о людях, засыпающих летаргическим сном, - заметила принцесса, - их хоронят заживо.
- Продолжайте, Лоренца.
- Мать была в отчаянии и не могла поверить в мою смерть. Она объявила, что хочет провести около меня еще одну ночь и следующий день.
Как она сказала, так и сделала. Однако истекли и эти тридцать шесть часов, а я не пошевелилась, не вздохнула.
Трижды приходил священник, пытаясь убедить мою мать в том, что, задерживая мое тело на земле, она восстает против воли Божьей - ведь моя душа уже отлетела на небо. Он не сомневался, что душа моя - у Бога, потому что я умерла в ту самую минуту, как произносила слова, скреплявшие мой вечный союз с Господом. |
|