В категории материалов: 263
Показано материалов: 41-45 |
Страницы: « 1 2 ... 7 8 9 10 11 ... 52 53 » |
|
- Не думаю. Мы условились встретиться в "Козочке".
- Он был там сегодня.
- Ну а красотка Мадлен имеет от него известия? - спросил с улыбкой
Арамис.
- Нет, сударь, но не скрою от вас, что она изрядно беспокоится.
- Мы, - заметил Арамис, - времени не теряли и спешили изо всех сил.
Однако, мой дорогой Атос" отложим пока разговор о нашем друге и поздра-
вим сначала господина Планше.
- О господин шевалье! - с поклоном проговорил Планше.
- Лейтенант? - спросил Арамис.
- Пока лейтенант, но мне уже обещан чин капитана.
- Отлично! - сказал Арамис. - Но как вы добились такой чести?
- Прежде всего, вы ведь знаете, господа, что это я спас господина
Рошфора?
- Ну да, конечно. Он нам сам рассказывал об этом.
- Меня тогда господин Мазарини едва не повесил, но от этого моя попу-
лярность только увеличилась.
- И эта популярность...
- Нет, кое-что получше. Вы же помните, господа, что я служил в
Пьемонтском полку, где я имел честь быть сержантом?
- Да, помним.
- Ну так вот. В один прекрасный день, когда никто не мог выстроить
как следует толпу вооруженных горожан, потому что один выступал с правой
ноги, другой с левой, я как раз тут подвернулся, и мне удалось заставить
их всех шагать в ногу. После этого меня произвели в лейтенанты, тут же,
на месте... если не боя, так учения.
- Вот как! - проговорил Арамис.
- Но позвольте, - спросил Атос, - на вашей стороне ведь очень много
знати!
- Да. На нашей стороне, во-первых, как вам известно, конечно, принц
Копти, герцог Лонгвиль, герцог Бофор, герцог д'Эльбеф, герцог Бульонс-
кий, герцог де Шеврез, господин де Брисак, маршал де Ла Мот, господин де
Люинь, маркиз де Витри, принц Марсильяк, маркиз Нуармутье, граф де Фи-
эск, маркиз де Лег, граф де Монрезор, маркиз де Севинье и еще многие
другие.
- А Рауль де Бражелон? - взволнованно спросил Атос. - Д'Артаньян
рассказывал мне, что, уезжая, он поручил его вам, мой дорогой Планше.
- Да, господин граф, как собственного сына, и я могу сказать, что я
не спускал с него глаз.
- Так что, - воскликнул Атос дрожащим от радости голосом, - он вполне
здоров? С ним ничего не случилось?
- Ничего, сударь.
- Где же он теперь?
- В гостинице "Карл Великий", как обычно.
- И проводит время...
- То у королевы английской, то у госпожи де Шеврез. Он и граф де Гиш
никогда не расстаются.
- Благодарю вас, Планше, благодарю! - проговорил Атос, протягивая ему
руку.
- О граф! - растроганным голосом произнес Планше, едва касаясь его
руки кончиками пальцев.
- Что вы делаете, граф? Ведь это бывший слуга? - попытался остановить
его Арамис.
- Друг мой, - отвечал ему Атос, - он сообщил мне вести о Рауле.
- Ну а теперь, - обратился к ним Планше, не расслышавший замечания
Арамиса, - что собираетесь вы делать?
- Вернуться в Париж, если только, конечно, вы мой дорогой друг, дади-
те нам разрешение, - отвечал Атос.
- Как, я вам буду давать разрешение? Вы смеетесь надо мной, господин
граф: я весь всегда к вашим услугам.
И он почтительно поклонился.
Затем, обернувшись к своей команде, крикнул:
- Пропустить этих господ, я их знаю: это друзья господина де Бофора.
- Да, здравствует Бофор! - в один голос ответила вся команда, рассту-
паясь перед Арамисом и Атосом.
Только сержант приблизился к Планше и тихо спросил:
- Как, без пропуска?
- Без пропуска, - ответил Планше.
- Имейте в виду, капитан, - обратился к нему сержант, называя его по
чину, который пока был тому только еще обещан, - имейте в виду, что один
из трех людей, которые только что вышли отсюда, предупреждал меня поти-
хоньку не доверять этим господам.
- А я, - с достоинством заметил Планше, - знаю их лично и отвечаю за
них.
Сказав это, он пожал руку Гримо, которому такая честь, видимо, весьма
польстила.
- Так до свидания, капитан, - простился с Планше Арамис насмешливым
тоном. - Если с нами что-нибудь случится, мы обратимся к вам.
- Сударь, - отвечал ему Планше, - в этом случае, как и всегда, я ваш
покорный слуга.
- А ведь ловкая шельма, и даже очень, - заметил Арамис, садясь на ло-
шадь.
- Да и как не быть ему таким, - согласился Атос, усаживаясь в седло,
- раз он столько лет чистил шляпу своего господина? |
|
После бурных споров принц де Конти был назначен главнокомандующим ко-
ролевской армией вне Парижа, вместе с герцогом д'Эльбефом, герцогом
Бульонским и маршалом де Ла Мот в качестве генерал-лейтенантов. Герцог
Лонгвиль без особого назначения состоял при своем зяте.
А герцог де Бофор, как сообщает хроника того времени, прибыл из Ван-
дома, радуя Париж своим надменным видом, прекрасными длинными волосами и
огромной популярностью, делавшей его кумиром рынков.
Парижская армия организовалась с той быстротой, с какой буржуа прев-
ращаются в солдат, когда их побуждает к этому какое-либо чувство. 19 ян-
варя эта импровизированная армия попыталась сделать вылазку, скорее для
того, чтобы убедить и других, и самое себя в собственном существовании,
чем с целью достигнуть какихлибо серьезных результатов. Она вышла со
знаменами, на которых стоял не совсем обычный девиз: "Мы ищем нашего ко-
роля".
В следующие дни происходили мелкие операции: удалось угнать некоторое
количество скота и сжечь два-три дома.
Подошел февраль. Как раз 1 февраля четверо наших друзей вышли на бе-
рег в Булони и разными дорогами направились в Париж.
К концу четвертого дня Атос и Арамис осторожно обошли Пантер, боясь
попасть в руки какого-нибудь отряда королевы.
Все эти хитрости очень не нравились Атосу, но Арамис основательно до-
казал ему, что они не имеют права рисковать своей свободой, так как обя-
заны исполнить поручение короля Карла; это была их священная и высокая
миссия; они получили ее у подножия эшафота и закончить могут не иначе
как у ног королевы.
Атос уступил.
В предместье наших путников встретила стража - весь Париж был под
ружьем. Часовой отказался пропустить двух друзей и позвал сержанта.
Тот вышел с тем важным видом, который напускают на себя буржуа, когда
судьба случайно облекает их воинским званием.
- Кто вы такие? - спросил он Атоса и Арамиса.
- Мы французские дворяне, - был ответ.
- Откуда вы прибыли?
- Из Лондона.
- Что вы собираетесь делать в Париже?
- У нас есть личное дело к английской королеве.
- Вот как! Кажется, у всех сегодня - дела к английской королеве, -
отвечал сержант. - У нас в кордегардии сейчас уже сидят трое дворян, ко-
торые направляются тоже к английской королеве. Их пропуска сейчас дос-
матривают. Давайте-ка сюда ваши.
- У нас нет никаких пропусков.
- Как, никаких документов?
- Нет. Мы, как уже сказали, прибыли из Англии и совершенно не осве-
домлены о том, что происходит в Париже. Мы покинули его до отъезда коро-
ля.
- А! - проговорил сержант с лукавой усмешкой. - Вы, наверное, мазари-
нисты и хотите пробраться к нам, чтобы шпионить?
- Мой друг, - вмешался Атос, до тех пор предоставлявший говорить Ара-
мису, - если бы мы были мазаринисты, то у нас были бы какие угодно бума-
ги. Поверьте мне, что в вашем положении меньше всего следует доверять
документам и людям, у которых они в порядке.
- Пройдите в кордегардию, - предложил сержант. - Вы объяснитесь с на-
чальником поста.
Сделав знак караульному, чтобы он пропустил их, сержант прошел впе-
ред, за ним последовали наши Друзья.
Кордегардия была битком набита буржуа и людьми из парода; одни игра-
ли, другие пили, третьи громко ораторствовали.
В углу, где их почти не было видно, сидели трое дворян, прибывших
раньше; документы их рассматривались начальником караула, которому чин и
положение позволяли сидеть в отдельной комнате.
Первым движением как вновь прибывших, так и людей, сидевших в углу,
было окинуть друг друга быстрым внимательным взглядом. Ранее прибывшие
были тщательно закутаны в длинные плащи. Один из них, пониже своих това-
рищей, скромно держался позади.
Когда сержант, войдя, объявил, что привел, по всей видимости, двух
мазаринистов, эти трое насторожились. Низенький тоже вышел вперед, но
потом опять отступил и скрылся в тени.
Узнав, что у вновь прибывших совсем пет паспортов, в кордегардии ре-
шили, что их нельзя пропустить.
- А мне кажется, напротив, - заметил Атос, - что мы будем пропущены,
так как, по-видимому, мы имеем дело с разумными людьми. Надо сделать
очень простую вещь: стоит только доложить о нас ее величеству английской
королеве, и, если она поручится за нас, то, а полагаю, едва ли вы стане-
те задерживать нас.
При этих словах незнакомец, сидевший в тени, взволновался и дернулся
от удивления так, что воротник плаща, в который он кутался, сдвинул нах-
лобученную шляпу, и она упала на пол. Незнакомец торопливо поднял ее и
надел.
- Черт возьми, - прошептал Арамис, толкнув локтем Атоса, - вы видели?
- Что? - спросил Атос.
- Лицо этого низенького господина?
- Нет.
- Мне показалось... Но нет, это невозможно...
В эту минуту сержант, который ушел в комнату начальника караула за
приказом, вышел, передал троим незнакомцам бумаги и крикнул:
- Паспорта в порядке, пропустить этих господ!
Трое незнакомцев кивнули головой и поспешили воспользоваться пропус-
ком. По знаку сержанта дверь открылась перед ними. Арамис проводил их
взглядом и, когда низенький человек проходил мимо него, схватил Атоса за
руку.
- Что такое, дорогой мой? - спросил Атос.
- Я... Нет, мне, вероятно, привиделось...
Затем он обратился к сержанту:
- Будьте так добры, скажите: знаете ли вы, кто "ли господа, которые
только что вышли отсюда?
- Я их знаю по пропускам; это - господа де Фламаран, де Шатильон и де
Брюи; они сторонники Фронды и направляются к герцогу Лонгвилю.
- Как странно! - проговорил Арамис, отвечая скорее самому себе, чем
сержанту. - А мне показалось, что это сам Мазарини.
Сержант громко расхохотался.
- Ну, - сказал он на слова Арамиса, - зачем ему соваться к нам - что-
бы угодить на виселицу? Он не так глуп.
- Может быть, - пробормотал Арамис, - может быть, у меня не такой
верный глаз, как у д'Артаньяна.
- Кто здесь говорит о д'Артаньяне? - вдруг раздался голос начальника,
неожиданно появившегося на пороге комнаты.
- О! - воскликнул Гримо, вытаращив глаза.
- Что это значит? - в один голос воскликнули Атос и Арамис.
- Планше! - продолжал Гримо. - Планше в офицерской форме!
- Господа де Ла Фер и д'Эрбле, - воскликнул офицер, - вы в Париже? О,
как я рад! Без сомнения, вы хотите присоединиться к их высочествам?
- Как видишь, дорогой Планше, - отвечал Арамис; Атос же не мог удер-
жаться от улыбки, узнав в столь высоком чине гражданского ополчения быв-
шего товарища Мушкетона, Базена и Гримо.
- А господин д'Артаньян, о котором только что упомянул господин
д'Эрбле, смею спросить, где он теперь?
- Мы расстались с ним четыре дня тому назад, мой дорогой друг, и, по
всей вероятности, он должен был раньше нас уже прибыть в Париж.
- Нет, сударь, я уверен, что он до сих пор не являлся в столицу. Мо-
жет быть, он остался в Сен-Жермене. |
|
- Ну да, разумеется. Если бы нас всех схватили, им бы грозила только
Бастилия, а нам с вами - Гревская площадь.
- Ого! - воскликнул Портос. - Оттуда далеко до баронской короны, ко-
торую вы мне обещали, д'Артаньян.
- Может быть, и не так далеко, как вам кажется. Вы знаете поговорку:
"Все пути ведут в Рим"?
- Но почему же мы подвергаемся большей опасности, чем Атос и Арамис?
- осведомился Портос.
- Потому, что они исполняли только поручение королевы Генриетты, а мы
изменили Мазарини, пославшему пас в Англию; потому, что мы выехали с
письмом к Кромвелю, а сделались сторонниками короля Карла; потому, что
мы не только не содействовали падению головы короля Карла, осужденного
всеми этими Мазарини, Кромвелями, Джойсами, Приджами, Ферфаксами, а даже
пытались, хоть и неудачно, его спасти.
- Да, это, черт побери, верно, - сказал Портос. - Но каким образом вы
хотите, чтобы генерал Кромвель, среди всех своих забот, нашел время пом-
нить...
- Кромвель помнит все, у него на все есть время, и поверьте мне, друг
мой, не будем терять понапрасну нашего собственного; оно слишком для нас
дорого. Мы сможем считать себя в безопасности только повидавшись с Маза-
рини; да и то...
- Черт возьми! - буркнул Портос. - А что мы скажем Мазарини?
- Предоставьте мне действовать, у меня есть план. Смеется хорошо тот,
кто смеется последний. Кромвель силен, а Мазарини хитер, но все же я
предпочитаю иметь дело с ними, чем с покойным мистером Мордаунтом.
- Ах, - не удержался Портос, - как это успокоительно звучит: 'покой-
ный мистер Мордаунт!
- Ну, конечно, - отвечал д'Артаньян. - А теперь - в путь.
И оба они, не теряя ни минуты, направились прямой дорогой в Париж. За
ними следом шел Мушкетон; всю ночь он мерз, но теперь, уже через чет-
верть часа, ему стало очень жарко.
XXXIII
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Атос и Арамис отправились путем, указанным д'Артаньяном. Они шли так
быстро, как только могли. Им казалось, что если даже их и арестуют, то
лучше, если это случится вблизи Парижа.
Каждый вечер, опасаясь быть арестованными ночью, они чертили или на
стенках, или на окнах условленные знаки; но каждое утро их заставало - к
великому их изумлению - свободными.
По мере того как они приближались к Парижу, великие события, потря-
савшие на их глазах Англию, исчезали из их памяти, как сон; напротив,
те, которые в их отсутствие волновали Париж и Францию, вставали перед
ними и словно шли им навстречу.
За время их щестинедельного отсутствия во Франции произошло столько
небольших событий, что в общей сложности они составляли одно большое.
Парижане в одно прекрасное утро проснулись без королевы и короля. Это их
так поразило, что они никак не могли успокоиться, даже тогда, когда уз-
нали, что вместе с королевой исчез, к великой их радости, и Мазарини.
Первым чувством, охватившим Париж, когда он узнал о бегстве в
Сен-Жермен, - с подробностями которого читатель уже знаком, - был неко-
торый испуг, вроде того, какой охватывает ребенка, когда он ночью прос-
нется и вдруг увидит, что он один и около него никого нет. Парламент
взволновался; постановлено было избрать депутацию, которая должна была
отправиться к королеве и умолить ее не лишать долее Париж своего коро-
левского присутствия.
Но королева, с одной стороны, еще находилась под впечатлением победы
при Лансе, а с другой - была горда своим столь удачно совершенным
бегством. Депутаты не только не добились чести быть принятыми, но должны
были простоять на улице, дожидаясь, пока канцлер - тот самый канцлер
Сегье, которого мы видели в "Трех мушкетерах", когда он так усердно ис-
кал письмо чуть ли не в самом корсаже королевы, - не вынес им ультиматум
двора, гласивший, что если парламент не смирится перед величием коро-
левской власти и не выразит единогласно своего раскаяния по всем вопро-
сам, вызвавшим разногласия между ним и двором, то завтра же Париж будет
осажден: в предвидении этой осады герцог Орлеанский уже овладел мостом
Сен-Клу, а принц Конде, гордый своей ланской победой, уже занял своими
войсками Шарантон и Сен-Дени.
На беду двора, который, быть может, приобрел бы немало сторонников,
если бы требовал меньше, этот угрожающий ответ произвел действие как раз
обратное тому, которого от него ждали. Он оскорбил парламент, а парла-
мент поддерживала буржуазия, почувствовавшая свою силу после помилования
Бруселя. И в ответ на ультиматум парламент провозгласил, что кардинал
Мазарини - виновник всех беспорядков, объявил его врагом короля и госу-
дарства и приказал ему удалиться от двора в тог же день и покинуть Фран-
цию в течение недели. По прошествии этого срока, если кардинал не подчи-
нится решению парламента, подданные короля приглашались прогнать карди-
нала силой.
Этот решительный ответ, которого двор никак не ожидал, поставил и Па-
риж и Мазарини вне закона; осталось только ждать, кто возьмет верх -
двор или парламент.
Итак, двор готовился к нападению, а Париж к защите. Горожане занялись
обычным при мятеже делом: стали протягивать цепи поперек улиц и разби-
рать мостовые, как вдруг коадъютор привел им на помощь принца де Конти,
брата принца Конде, и герцога Лонгвиля, его зятя. Присутствие двух прин-
цев крови в их среде придало горожанам бодрости; было у них и еще одно
преимущество - численное превосходство. Эта неожиданная подмога пришла
10 января. |
|
- Делайте, Портос, как хотите, - отвечал д'Артаньян. - Ну а я убеж-
ден, что для людей в нашем положении самое покойное место - пустыня.
И д'Артаньян, уверенный, что на его стороне большинство, направился,
не дожидаясь ответа Портоса, к дюнам. Все его спутники последовали за
ним и вскоре скрылись за песчаным пригорком, не обратив на себя ничьего
внимания.
- Ну а теперь, - заговорил Арамис, когда прошли около четверти мили,
- поговорим.
- Нет, нет, - возразил д'Артаньян, - напротив, бежим дальше. Мы ус-
кользнули от Кромвеля, от Мордаунта, от моря; это были три чудовища, ко-
торые готовились нас поглотить, но от господина Мазарини нам не ускольз-
нуть.
- Вы правы, д'Артаньян, - заметил Арамис, - и мое мнение, что для бе-
зопасности нам лучше разойтись.
- Да, да, Арамис, - подтвердил д'Артаньян, - давайте разойдемся.
Портос хотел, возражать против этого решения, но д'Артаньян, сжав его
руку, дал понять, чтобы он помолчал. Портос подчинялся своему другу
всегда и во всем, со своим обычным добродушием признавая его умственное
превосходство. Слова, готовые уже сорваться с его уст, замерли.
- Но к чему нам расходиться? - спросил все же Атос.
- Потому что, - начал д'Артаньян, - мы, я и Портос, были посланы к
Кромвелю, а вместо этого служили Карлу Первому, что вовсе не одно и то
же. Если Мазарини узнает, что мы приехали с графом де Ла Фер и шевалье
д'Эрбле, то вина наша будет доказана. Если мы возвращаемся одни, то наша
вина еще сомнительна, а и сомнительном положении дело можно повернуть
как угодно. Во всяком случае, мне хочется хорошенько подурачить господи-
на Мазарини.
- Да, - воскликнул Портос, - вы правы!
- Вы забываете, - возразил д'Артаньяну Атос, - что мы ваши пленники.
Наше слово остается в силе, и если вы доставите нас, как пленников, в
Париж...
- Полноте, Атос! - прервал его д'Артаньян. - Право, удивляюсь, как
человек такого тонкого ума, как вы, говорит жалкие слова, которые посты-
дился бы сказать школьник. Шевалье д'Эрбле, - продолжал д'Артаньян, об-
ращаясь к Арамису, который стоял, опираясь на шпагу, и, по-видимому, с
первых же слов Атоса стал склонятся в пользу его мнения, хотя раньше
держался противного, - шевалье д'Эрбле, поймите, что в данном случае я,
как всегда, проявляю осторожность, быть может - чрезмерную. В конце кон-
цов Портос и я не рискуем ничем. Но если случится, что нас попытаются
арестовать на ваших глазах, - вы же понимаете, что семерых захватить не
так легко, как троих, - придется пустить в ход шпаги, и дело, и без того
скверное, разрастется в такую историю, которая погубит нас всех четве-
рых. Если беда, допустим даже, обрушится на голову двоих из нас, то двое
других останутся на свободе и смогут освободить двух остальных всякими
правдами и неправдами. Да и как знать, может быть, в отдельности, вы у
королевы, а мы у Мазарини, добьемся и получим прощение, которого нам ни-
когда по получить, если мы будем вместе. Итак, вперед! Атос и Арамис, вы
идите направо; а вы, Портос, идите со мной налево. Пусть друзья наши
направятся в Нормандию, а мы кратчайшим путем - в Париж.
- Ну а если нас по дороге захватят, как нам тайно предупредить друг
друга? - спросил Арамис.
- Очень просто, - отвечал д'Артаньян, - условимся относительно пути и
будем твердо держаться его. Отправляйтесь на Сен-Валери, затем на Дьен и
оттуда прямым путем в Париж; а мы направимся на Аббевиль, Амьен, Перонн,
Компьен и Санлис, и в каждой гостинице, в каждом доме, где мы будем ос-
танавливаться, мы будем писать ножом на стене или алмазом на стекле ка-
кие-нибудь знаки, которыми смогут руководиться в своих поисках те, кто
останется на свободе.
- Ах, дорогой мой! Мне бы так хотелось сказать вам, что лучшее, что я
видел в своей жизни, это ваша голова! Но нет, есть еще нечто лучшее -
это ваше сердце.
И Атос протянул д'Артаньяну руку.
- Бросьте, Атос, разве лисица умна? - проговорил гасконец, пожимая
плечами. - Нет, она умеет только таскать кур, заметать свой след и нахо-
дить дорогу ночью не хуже, чем днем. Вот и все. Итак, решено?
- Решено.
- В таком случае разделим деньги, - продолжал д'Артаньян. - У нас
должно оставаться около двухсот пистолей. Гримо, сколько там осталось?
- Сто восемьдесят полулуидоров.
- Так. А вот и солнце! Здравствуй, дорогое солнышко! Хотя ты здесь и
не такое, как в моей милой Гаскони, но ты похоже, или мне кажется, что
ты похоже на него. Здравствуй. Давненько я тебя не видел!
- Полно, д'Артаньян! - воскликнул Атос. - Не разыгрывайте бодрячка. У
вас слезы на глазах, так будем же искренни друг перед другом, даже если
эта искренность выставляет напоказ наши хорошие качества.
- Что вы, разве можно расставаться хладнокровно, да еще в такую опас-
ную минуту, с двумя такими друзьями, как Арамис и вы?
- Нет, конечно, нельзя! - воскликнул Атос. - И поэтому обнимите меня,
сын мой.
- Что это со мной? - проговорил Портос, всхлипывая. - Мне кажется, я
плачу. Как это глупо!
Четверо друзей, не выдержав, бросились друг другу в объятия. В братс-
ком порыве этим людям казалось, что у них одна душа и одно сердце.
Блезуа и Гримо должны были отправиться с Атосом и Арамисом, Портосу и
д'Артаньяну вполне достаточно было Мушкетона.
Как всегда в таких случаях, деньги были разделены по-братски. Затем
друзья еще раз пожали друг другу руки и расстались; одни пошли в одну
сторону, другие в другую. Несколько раз они оборачивались, и эхо дюн не
раз повторило прощальные возгласы расставшихся. Наконец они потеряли
друг друга из вида.
- Черт побери, - начал Портос, - надо вам сказать сразу - я никогда
не смог бы думать о вас дурно, вам это известно, д'Артаньян, но я вас
просто не узнаю!
- Почему же? - спросил д'Артаньян с тонкой улыбкой.
- Потому что, как вы сами говорите, Атос и Арамис подвергаются сейчас
величайшей опасности и, значит, пн время покидать их теперь. Я-то, приз-
наюсь, готов был последовать за ними, да и сейчас рад бы вернуться, нес-
мотря на всех Мазарини на свете.
- Вы были бы правы, Портос, если бы дело обстояло так. Но вы забывае-
те одно пустячное обстоятельство, а этот пустячок опрокидывает все ваши
соображения. Поймите, что наибольшей опасности подвергаются не паши
друзья, а мы сами, и мы расстались с ними не для того, чтобы бросить их
на произвол судьбы, а потому, что не желаем их скомпрометировать.
- Правда? - переспросил Портос, глядя на своего спутника изумленными
глазами. |
|
- Ну и что же?
- Так вот, сударь, - продолжал Мушкетон, - в этих книгах описано мно-
го приключений на море, вроде того, что мы переживаем в настоящее время.
- Продолжай, продолжай, Мустон, это становится интересно.
- Так вот, сударь, в подобных случаях путешественники, измученные го-
лодом, как сообщает Жан Моке, имеют ужасное обыкновение съедать друг
друга, начиная с...
- С самых жирных! - воскликнул д'Артаньян, не в силах удержаться от
смеха, несмотря на всю серьезность положения.
- Да, да, сударь, - отвечал Мушкетон, немного растерявшись от этого
неожиданного смеха, - и позвольте мне заметить вам, что я не вижу в этом
ничего смешного.
- О, вот пример истинного самопожертвования! Благородный Мустон! -
сказал Портос. - Я готов биться о какой угодно заклад, что ты уже ви-
дишь, как тебя освежевали, вроде лося, разрезали на части, - и твой жир-
ный окорок обгладывает твой господин.
- Да, сударь, хотя к этой радости, которую вы угадываете во мне, дол-
жен признаться, примешивается и печаль. Все же я не стану сожалеть о се-
бе, если буду уверен, что умираю для вашей пользы.
- Мустон, - проговорил растроганный Портос, - если нам суждено ког-
да-нибудь увидеть наш замок Пьерфон, то ты получишь в потомственное вла-
дение виноградник, который находится за фермой.
- И ты, конечно, назовешь его "Виноградником самоотверженности", -
сказал Арамис, - чтобы сохранить в веках память о своем великом самопо-
жертвовании.
- Шевалье, - вмешался, смеясь, д'Артаньян, - но ведь вы, разумеется,
отведаете Мустона без особых угрызений совести не раньше, чем после
двух-трех дней голодовки.
- Ну нет, - заявил Арамис, - я предпочел бы Блезуа; мы его не так
давно знаем.
Пока друзья перебрасывались шутками, стараясь главным образом отвлечь
Атоса от мрачных мыслей о только что пережитом, слуги все же чувствовали
себя как-то не по себе, за исключением одного Гримо, который был уверен,
что, как бы плохо ни пришлось, беда не коснется его головы.
Он не принимал никакого участия в разговоре, молчал, по своему обык-
новению, и изо всех сил работал обоими веслами.
- Ты все гребешь? - обратился нему Атос.
Гримо утвердительно кивнул головой.
- А зачем?
- Я греюсь.
Действительно, у всех других зуб на зуб не попадал от стужи, а у Гри-
мо на лбу крупными каплями выступил пот.
Вдруг Мушкетон испустил радостный крик и высоко поднял над головой
руку, вооруженную бутылкой.
- О! - ликовал он, передавая бутылку Портосу. - О, дорогой господин,
мы спасены. В лодке есть съестное.
Он стал проворно рыться под скамейкой, откуда вытащил столь драгоцен-
ный предмет. Там оказалась еще дюжина таких бутылок, хлеб и кусок соло-
нины.
Нет надобности говорить, что эта находка развеселила всех, за исклю-
чением Атоса.
- Черт побери! - воскликнул Портос (а читатель помнит, что он был го-
лоден уже, когда садились в фелуку). - Удивительно, как от волнения пус-
теет в желудке!
Он залпом выхлебнул бутылку и один съел добрую треть хлеба и солони-
ны.
- Ну а теперь спите или постарайтесь уснуть, - сказал Атос. - Я оста-
нусь на вахте.
Для всякого иного человека, не такого закала, как наши храбрые иска-
тели приключений, подобное предложение показалось бы смешным. В самом
деле, они промокли до костей, дул ледяной ветер, только что пережитое
должно было помешать им заснуть. Но у этих избранные людей с железной
волей, закаленных всевозможными лишениями, ничто не могло вызвать бес-
сонницы, если наступало время для сна и он был необходим.
И вот каждый из них, вполне доверяя кормчему, устроился поудобнее и
постарался воспользоваться советом Атоса. Атос же, сидя у руля и устре-
мив взгляд к небу, где он старался прочесть дорогу во Францию, остался
один сидеть, как и обещал, задумчиво бодрствуя и направляя шлюпку по
назначенному ей пути.
После нескольких часов сна путешественники были разбужены Атосом.
Первые утренние лучи уже озарили голубоватую поверхность моря. Впере-
ди них, на расстоянии десяти мушкетных выстрелов, виднелась какая-то
темная масса, над которой поднимался треугольный парус, узкий и длинный,
как крыло ласточки.
- Корабль! - в один голос вскричали радостно четверо друзей, которым
вторили - каждый по-своему - слуги.
Действительно, это было транспортное судно, шедшее из Дюнкерка в Бу-
лонь.
Голоса четырех мушкетеров, Блезуа и Мушкетона слились в единый мощный
крик, перекатывавшийся по упругой водной глади, а Гримо молча надел шап-
ку на конец весла и поднял его, стараясь привлечь внимание плывущих.
Через четверть часа шлюпка с корабля взяла их на буксир; они перешли
на палубу дюнкерского судна. Гримо, от имени своего хозяина, предложил
шкиперу двадцать гиней.
А в девять часов утра, благодаря попутному ветру, наши французы прис-
тали к берегу своей родины.
- Черт возьми! Как уверенно здесь чувствуешь себя, - говорил Портос,
зарываясь своими сильными ногами в песок. - Пусть-ка попробует кто-ни-
будь задеть меня или бросить на меня косой взгляд! Черт возьми! Я готов
вызвать сейчас на бой целое государство!
- Только, пожалуйста, бросайте этот вызов не так громко, - заметил
д'Артаньян, - так как на нас и без того уже начинают посматривать.
- Что ж такого? - не унимался Портос. - Нами просто любуются!
- Ну а я, - отвечал д'Артаньян, - вовсе не собираюсь сейчас чва-
ниться. Я заметил, Портос, людей в черном, а при нынешних обстоя-
тельствах, должен признаться, я побаиваюсь людей, одетых в черное.
- Это таможенники, - объяснил Арамис.
- При прежнем кардинале, - сказал Атос, - на нас обратили бы больше
внимания, чем на товары. А при этом, успокойтесь, друзья, будут больше
смотреть на товары, чем на нас.
- Я все-таки чувствую себя не совсем уверенно, - проговорил д'Ар-
таньян, - и потому направлюсь в дюны.
- Отчего не в город? - спросил Портос. - Я всегда предпочту хорошую
гостиницу этим пескам, которые господь сотворил, кажется, для одних кро-
ликов. Кроме того, я хочу есть. |
|