В категории материалов: 263
Показано материалов: 221-225 |
Страницы: « 1 2 ... 43 44 45 46 47 ... 52 53 » |
|
"О, слепое самолюбие!" - подумал Д'Артаньян.
- Но ведь и у вас самого, кажется, служит все тот же лакей: этот доб-
рый, храбрый, сметливый... как бишь его зовут?
- Планше. Да, он снова у меня, но теперь он больше не лакей.
- А кто же?
- На свои тысячу шестьсот ливров, - помните, те деньги, которые он
заработал при осаде Ла-Рошели, доставив письмо лорду Винтеру, - он отк-
рыл лавочку на улице Менял и стал кондитером.
- Так он кондитер на улице Менял? Зачем же он у вас служит?
- Он немножко напроказил и боится неприятностей.
И мушкетер рассказал своему другу, как он встретил Планше.
- Да, милый мой, - сказал Портос, - что, если б ктонибудь сказал вам
в былое время, что Планше спасет Рошфора, а вы потом укроете его от
преследования?
- Я не поверил бы. Но что поделаешь? События меняют человека.
- Совершенно верно, - согласился Портос, - но что не меняется или,
вернее, что меняется к лучшему - это вино. Отведайте-ка испанское, кото-
рое так ценил наш друг Атос: это херес.
В эту минуту управитель вошел за приказаниями относительно завтрашне-
го меню, а также предполагаемой охоты.
- Скажи-ка, Мустон, - спросил Портос, - мое оружие в порядке?
Д'Артаньян забарабанил по столу пальцами, чтобы скрыть свое смущение.
- Ваше оружие, монсеньер? - спросил Мушкетон. - Какое оружие?
- Да мои доспехи, черт возьми!
- Какие доспехи?
- Боевые доспехи.
- Да, монсеньер, - я так думаю, по крайней мере.
- Осмотри их завтра и, если понадобится, вели почистить. Какая лошадь
у меня самая резвая?
- Вулкан.
- А самая выносливая?
- Баярд.
- А ты какую больше всего любишь?
- Я люблю Рюсто, монсеньер, это славная лошадка, мы с ней прекрасно
ладим.
- Она вынослива, не правда ли?
- Помесь нормандской породы с мекленбургской. Может бежать день и
ночь без передышки.
- Как раз то, что нам нужно. Ты приготовишь к походу этих трех лоша-
дей и вычистишь или велишь вычистить мое оружие; да пистолеты для себя и
охотничий нож.
- Значит, мы отправляемся путешествовать? - тревожно спросил Мушке-
тон.
Д'Артаньян, выстукивавший до сих пор неопределенные аккорды, забара-
банил марш.
- Получше того, Мустон! - ответил Портос.
- Мы едем в поход, сударь? - спросил управитель, и розы на его лице
сменились лилиями.
- Мы опять поступаем на военную службу, Мустон! - ответил Портос,
стараясь лихо закрутить усы и придать им воинственный вид, от которого
они давно отвыкли.
Едва раздались эти слова, как Мушкетон затрепетал; его толстые с
красноватыми прожилками щеки дрожали. Он взглянул на д'Артаньяна с таким
невыразимо грустным упреком, что офицер не мог вынести этого без волне-
ния. Потом он пошатнулся и сдавленным голосом спросил:
- На службу? На службу в королевской армии?
- И да и нет. Мы будем опять сражаться, искать всяких приключений -
словом, будем вести прежнюю жизнь.
Последние слова как громом поразили Мушкетона. Именно эта самая ужас-
ная "прежняя жизнь" и делала "теперешнюю" столь приятной.
- О, господи! Что я слышу? - воскликнул Мушкетон, бросая еще более
умоляющий взгляд на д'Артаньяна.
- Что делать, мой милый Мустон! - сказал д'Артаньян. - Значит,
судьба...
Несмотря на то что д'Артаньян постарался не назвать его на "ты" и вы-
говорил его имя так, как хотелось Мушкетону, тот все же почувствовал
удар, и удар был столь ужасен, что он вышел, забыв от волнения затворить
двери.
- Славный Мушкетон! Он сам не свой от радости, - сказал Портос топом,
которым Дон-Кихот, вероятно, поощрял Санчо седлать своего Серого для
последнего похода.
Оставшись одни, друзья заговорили о будущем и принялись строить воз-
душные замки. От славного винца Мушкетона д'Артаньяну уже мерещились
груды сверкающих червонцев и пистолей, а Портосу - голубая лента и гер-
цогская мантия. Во всяком случае, они оба дремали за столом, когда слуги
пришли, чтобы пригласить их лечь в постель.
На следующее утро, однако, д'Артаньян несколько утешил Мушкетона,
объявив ему, что война, по всей вероятности, будет все время вестись в
самом Париже и поблизости от замка Валлон, расположенного в окрестностях
Корбея, или же около Брасье, лежащего близ Мелена, а также возле Пьерфо-
на, находящегося между Компьенем и Вилле-Котре.
- Но мне кажется, что прежде... - робко начал Мушкетон.
- О! - сказал д'Артаньян. - Нынче война ведется не так, как прежде.
Теперь все дело в дипломатии: спросите об этом Планше.
Мушкетон пошел наводить справки у своего старого друга, который подт-
вердил ему все, что сказал д'Артаньян.
- Только, - прибавил он, - в этой войне пленников подчас вешают.
- Черт возьми, - сказал Мушкетон, - кажется, я все же предпочел бы
осаду Ла-Рошели.
А Портос предоставил своему гостю случай убить на охоте косулю, обо-
шел с ним и свои леса, и свои горы, и свои пруды, показал ему своих бор-
зых, свою свору гончих, Гредине - одним словом, все, чем он владел, на-
конец трижды угостил д'Артаньяна как нельзя более пышно и, когда тот
стал собираться в путь, потребовал у него точных распоряжений.
- Сделаем так, мой друг, - сказал ему посланец Мазарини. - Мне нужно
четыре дня, чтобы доехать отсюда до Блуа; день провести там; три или че-
тыре - на возвращение в Париж. Выезжайте отсюда через неделю со всем не-
обходимым; остановитесь на Тиктонской улице, в гостинице "Козочка", и
ждите моего возвращения.
- Решено, - сказал Портос.
- Я еду к Атосу без всякой надежды на успех. Но, хоть я и думаю, что
он никуда не годится, все же нужно соблюдать приличия в отношении дру-
зей.
- Не поехать ли и мне с вами? - сказал Портос. - Это меня несколько
развлечет.
- Возможно, меня тоже. Но вы не успеете сделать нужные приготовления.
- Правда. Поезжайте, желаю вам успеха. Мне не терпится приняться за
дело.
- Отлично! - сказал д'Артаньян.
И они расстались на рубеже пьерфонских владений, до которого Портос
пожелал проводить своего друга.
- По крайней мере, - сказал д'Артаньян, скача по дороге на Вилле-Кот-
ре, - я буду не один. Этот молодчина Портос еще исполнен сил. Если Атос
согласится, отлично. Мы тогда втроем посмеемся над Арамисом, этим пове-
сой в рясе.
Из Вилле-Котре он написал кардиналу:
"Монсеньер, одного я уже могу предложить вашему преосвященству, а
этот один стоит двадцати. Я еду в Блуа, так как граф де Ла Фер живет в
замке Бражелон в окрестностях этого города".
Затем он поскакал по дороге в Блуа, болтая с Планше, весьма развле-
кавшим его в продолжение долгого путешествия. |
|
- Ну, мой милый, тут все обстоит прекрасно. Нет никаких эдиктов, ни
кардинальской гвардии, ни Жюссака и ему подобных сыщиков, ничего. Под
любым фонарем, в трактире, где угодно: "Вы фрондер?" - вынимаешь шпагу,
и готово. Гиз убил Колиньи посреди Королевской площади, и ничего - сош-
ло.
- Вот это славно! - сказал Портос.
- А затем, в скором времени, - продолжал д'Артаньян, - у нас будут
битвы по всем правилам, с пушками, с пожарами, - все что душе угодно.
- Тогда я согласен.
- Даете мне слово?
- Да, решено! Я буду колотить за Мазарини направо и налево. Но...
- Что "но"?
- Пусть он сделает меня бароном.
- Э, черт возьми! Да это уж решено заранее. Я вам сказал и повторяю,
что ручаюсь за ваше баронство.
Получив это обещание, Портос, который никогда не сомневался в слове
своего друга, повернул с ним обратно в замок.
XIV
ПОКАЗЫВАЮЩАЯ, ЧТО ЕСЛИ ПОРТОС БЫЛ НЕДОВОЛЕН СВОЕЙ УЧАСТЬЮ, ТО МУШКЕ-
ТОН БЫЛ СОВЕРШЕННО УДОВЛЕТВОРЕН СВОЕЮ
На обратном пути к замку Портос был погружен в мечты о своем будущем
баронстве, а д'Артаньян размышлял о жалкой природе человека, всегда не-
довольного тем, что у него есть, и постоянно стремящегося к тому, чего у
него нет. Д'Артаньян, будь он на месте Портоса, счел бы себя счастливей-
шим человеком на свете. А чего недоставало для счастья Портосу? Пяти
букв, которые он имел бы право писать впереди всех своих имен и фамилий,
да еще коронки, нарисованной на дверцах кареты.
"Видно, суждено мне, - подумал д'Артаньян, - всю жизнь глядеть напра-
во и налево и так и не увидеть ни разу вполне счастливого лица".
Но не успел он сделать этот философский вывод, как судьба словно за-
хотела опровергнуть его. Едва расставшись с Портосом, ушедшим отдать
кой-какие приказания своему повару, д'Артаньян заметил, что к нему приб-
лижается Мушкетон. Лицо доброго малого, если не считать легкого волне-
ния, которое, подобно летнему облачку, не столько омрачало его, сколько
чуть-чуть затуманивало, казалось лицом вполне счастливого человека.
"Вот то, чего я искал, - подумал д'Артаньян. - Но, увы, бедняга не
знает, зачем я приехал".
Мушкетон остановился на приличном расстоянии. Д'Артаньян сел на
скамью и знаком подозвал его к себе.
- Сударь, - сказал Мушкетон, воспользовавшись позволением, - я хочу
вас попросить об одной милости.
- Говори, мой друг, - сказал д'Артаньян.
- Я не смею, я боюсь, как бы вы не подумали, что благоденствие испор-
тило меня.
- Значит, ты счастлив, мой друг? - спросил д'Артаньян.
- Так счастлив, как только возможно, и все же в ваших силах сделать
меня еще счастливее.
- Что ж! Говори. Если дело зависит только от меня, то считай, что оно
уже сделано.
- О, сударь, оно зависит только от вас!
- Я жду.
- Сударь, милость, о которой я вас прошу, заключается в том, чтоб вы
называли меня не Мушкетоном, а Мустоном. С тех пор как я имею честь сос-
тоять управляющим его милости, я ношу это имя, как более достойное и
внушающее почтение моим подчиненным. Вы сами знаете, сударь, как необхо-
дима субординация для челяди.
Д'Артаньян улыбнулся: Портос удлинял свою фамилию, Мушкетон укорачи-
вал свою.
- Так как же, сударь? - спросил, трепеща, Мушкетон.
- Ну, конечно, мой милый Мустон, конечно, - ответил Д'Артаньян. -
Будь покоен, я не забуду твоей просьбы и, если тебе угодно, даже не буду
впредь говорить тебе "ты".
- О! - воскликнул, покраснев от радости, Мушкетон. - Если вы окажете
мне такую честь, сударь, я буду вам признателен всю жизнь. Но, может
быть, я прошу уж слишком многого?
"Увы, - подумал Д'Артаньян. - Это совсем мало по сравнению с теми не-
ожиданными напастями, которые я навлеку на беднягу, встретившего меня
так сердечно!"
- А вы долго пробудете у нас, сударь? - спросил Мушкетон.
Лицо его, обретя прежнюю безмятежность, расцвело опять, как пион.
- Я уезжаю завтра, мой друг, - ответил Д'Артаньян.
- Ах, сударь, неужели вы приехали только для того, чтобы огорчить
нас?
- Боюсь, что так, - произнес Д'Артаньян совсем тихо, и отступавший с
низкими поклонами Мушкетон его не расслышал.
Раскаяние терзало д'Артаньяна, несмотря на то что сердце его изрядно
очерствело.
Он не сожалел о том, что увлек Портоса на путь, опасный для его жизни
и благополучия, ибо Портос охотно рискнул бы всем этим ради баронского
титула, о котором мечтал пятнадцать лет; но Мушкетон-то желал только од-
ного: чтобы его звали Мустоном; так не жестоко ли было отрывать его от
блаженной и сытой жизни? Д'Артаньян раздумывал об этом, когда вернулся
Портос.
- За стол, - сказал Портос.
- Как за стол? - спросил д'Артаньян. - Который же теперь час?
- Уже второй, мой милый.
- Ваше обиталище, Портос, просто рай: здесь забываешь о времени. Я
следую за вами, хоть я и не голоден.
- Идем, идем. Если не всегда можно есть, то пить всегда можно; это
один из принципов бедняги Атоса, и в его правоте я убедился с тех пор,
как начал скучать.
Д'Артаньян, который, как истый гасконец, был по натуре весьма умерен,
по-видимому, не очень верил в правильность аксиомы Атоса; все-таки он
старался по мере сил не отставать от хозяина дома.
Однако, глядя, как ест Портос, и сам усердно прихлебывая вино, Д'Ар-
таньян не мог отделаться от мысли о Мушкетоне, тем более что Мушкетон,
не прислуживая сам за столом, что при нынешнем положении было бы ниже
его достоинства, то и дело появлялся у дверей и выказывал свою благодар-
ность д'Артаньяну, посылая им вина самые лучшие и самые выдержанные.
Поэтому, когда за десертом Портос по знаку д'Артаньяна отпустил лаке-
ев и друзья остались вдвоем, д'Артаньян обратился к Портосу:
- А кто же будет вас сопровождать в поход, Портос?
- Конечно же, Мустон, - ответил спокойно Портос.
Д'Артаньян был поражен. Ему уже представилось, как переходит в скорб-
ную гримасу радушная улыбка управителя.
- А ведь Мустон, - сказал Д'Артаньян, - уже не первой молодости, мой
милый; к тому же он разжирел и, может быть, утратил навык к боевой служ-
бе.
- Я знаю, но я привык к нему. Да, впрочем, он и сам не захочет поки-
нуть меня: он слишком меня любит. |
|
- Как так?
- Снова надеть боевое снаряжение, подпоясать шпагу, подвергаться
опасностям, оставляя подчас в пути куски своей шкуры, - словом, зажить
прежнею жизнью, понимаете?
- Ах, черт возьми! - пробормотал Портос.
- Да, я понимаю, что вы избаловались, милый друг; вы отрастили брюш-
ко, рука утратила прежнюю гибкость, которую, бывало, вы не раз доказыва-
ли гвардейцам кардинала.
- Ну, рука-то еще не плоха, клянусь вам, - сказал Портос, показывая
свою ручищу, похожую на баранью лопатку.
- Значит, мы будем воевать?
- Ну, разумеется.
- А с кем?
- Вы следите за политикой, мой друг?
- Я? И не думаю.
- Тем лучше. Словом, вы за кого: за Мазарини или за принцев?
- Я просто ни за кого.
- Иными словами, вы за нас? Тем лучше, Портос, это выгоднее всего.
Итак, мой милый, я вам скажу: я приехал от кардинала.
Это слово оказало такое действие на Портоса, как будто был все еще
1640 год и речь шла о настоящем кардинале.
- Ого! Что же угодно от меня его преосвященству?
- Его преосвященство желает, чтоб вы поступили к нему на службу.
- А кто сказал ему обо мне?
- Рошфор. Помните?
- Еще бы, черт возьми! Тот самый, что, бывало, так досаждал нам, по
чьей милости нам пришлось столько гонять по проезжим дорогам! Тот, кого
вы трижды угостили шпагой, и ему, можно сказать, не зря досталось!
- Но знаете ли вы, что он стал нашим другом? - спросил д'Артаньян.
- Нет, не знал. Он, видно, незлопамятен...
- Вы ошибаетесь, Портос, - возразил д'Артаньян, - это я незлопамятен.
Портос не совсем понял эти слова, но, как мы знаем, он не отличался
сообразительностью.
- Так вы говорите, - продолжал он, - что граф Рошфор говорил обо мне
кардиналу?
- Да, а затем королева.
- Королева?
- Чтобы внушить нам доверие к нему, она даже дала ему знаменитый ал-
маз, помните, который я продал господину Дезэссару и который, не знаю
каким образом, снова очутился в ее руках.
- Но мне кажется, - заметил Портос со свойственным ему неуклюжим
здравомыслием, - она бы лучше сделала, если б возвратила его вам.
- Я тоже так думаю, - ответил д'Артаньян. - Но что поделаешь, у коро-
лей и королев бывают иногда странные причуды. А так как в конце концов в
их власти богатство и почести и от них исходят деньги и титулы, то и пи-
таешь к ним преданность.
- Да, питаешь к ним преданность... - повторил Портос. - Значит, в
настоящую минуту вы преданы?..
- Королю, королеве и кардиналу. Более того, я поручился и за вас.
- И вы говорите, что заключили некоторые условия относительно меня?
- Блестящие, мой дорогой, блестящие. Прежде всего, у вас есть деньги,
не так ли? Сорок тысяч ливров дохода, сказали вы?
Портос вдруг встревожился.
- Ну, милый мой, - сказал он, - лишних денег ни у кого не бывает.
Наследство госпожи дю Валлон несколько запутано, а я не мастер вести
тяжбы, так что и сам перебиваюсь, как могу.
"Он боится, что я приехал просить у него взаймы", - подумал д'Ар-
таньян.
- Ах, мой друг, - сказал он громко, - тем лучше, если у вас заминка в
делах.
- Почему: тем лучше? - спросил Портос.
- Да потому, что его преосвященство даст вам все: земли, деньги, ти-
тулы.
- А-а-а! - протянул Портос, вытаращив глаза при последнем слове д'Ар-
таньяна.
- При прежнем кардинале, - продолжал д'Артаньян, - мы не умели
пользоваться случаем, а ведь была возможность. Я говорю не о вас: у вас
сорок тысяч доходу, и вы, по-моему, счастливейший человек на свете...
Портос вздохнул.
- Но тем не менее, - продолжал д'Артаньян, - несмотря на ваши сорок
тысяч ливров доходу, а может быть, именно в силу этих сорока тысяч лив-
ров, мне кажется, что маленькая коронка на дверцах вашей кареты выгляде-
ла бы очень недурно, а?
- Ну разумеется.
- Так вот, друг мой, заслужите ее: она на конце вашей шпаги. Мы не
повредим друг другу. Ваша цель - титул, моя - деньги... Мне бы только
заработать достаточно, чтобы восстановить Артаньян, пришедший в упадок с
тех пор, как мои предки разорились на крестовых походах, да прикупить по
соседству акров тридцать земли, - больше мне не нужно. Я поселюсь там и
спокойно умру.
- А я, - сказал Портос, - хотел бы быть бароном.
- Вы им будете.
- А о других наших друзьях вы тоже вспомнили? - спросил Портос.
- Конечно. Я виделся с Арамисом.
- А ему чего хочется? Быть епископом?
- Представьте себе, - ответил д'Артаньян, не желавший разочаровывать
Портоса, - что Арамис стал монахом и иезуитом и живет как медведь; он
отрекся от всего земного и помышляет только о спасении души. Мои предло-
жения не могли поколебать его.
- Тем хуже! - сказал Портос. - Он был человек с головой. А Атос?
- Я еще не видался с ним, но поеду к нему от вас. Не знаете ли, где
его искать?
- Близ Блуа, в маленьком именьице, которое он унаследовал от како-
го-то родственника.
- А как оно называется?
- Бражелон. Представьте себе, друг мой, Атос, который и так родовит,
как император, вдруг еще наследует землю, дающую право на графский ти-
тул! Ну на что ему эти графства? Графство де Ла Фер, графство де Браже-
лон!
- Тем более что у него нет детей, - сказал д'Артаньян.
- Гм, я слыхал, что он усыновил одного молодого человека, который
очень похож на него лицом.
- Атос, наш Атос, который был добродетелен, как Сципион! Вы с ним ви-
делись?
- Нет.
- Ну, так я завтра же повидаюсь с ним и расскажу о вас. Боюсь только,
- но это между нами, - что из-за своей несчастной слабости к вину он
состарился и опустился.
- Да, правда, он много пил.
- К тому же он старше нас всех, - заметил д'Артаньян.
- Всего несколькими годами; важная осанка очень его старила.
- Да, это верно. Итак, если Атос будет с нами - великолепно; ну, а
если не будет, мы и без него обойдемся. Мы и вдвоем стоим целой дюжины.
- Да, - сказал Портос, улыбаясь при воспоминании о своих былых подви-
гах, - но вчетвером мы стоили бы тридцати шести; тем более что дело бу-
дет не из легких, судя по вашим словам.
- Не легкое для новичка, но не для нас.
- А сколько оно продлится?
- Пожалуй, хватит года на три, на четыре, черт возьми!
- Драться будем много?
- Надеюсь.
- Тем лучше в конце концов, тем лучше! - восклицал Портос. - Вы
представить себе не можете, как мне с той поры, что я сижу здесь, хочет-
ся размять кости! Иной раз, в воскресенье, после церкви, я скачу на коне
по полям и лугам моих соседей в чаянии какой-нибудь доброй стычки, так
как чувствую, что она мне необходима; но ничего не случается, мой милый.
То ли меня уважают, то ли боятся, что более вероятно. Мне позволяют вы-
таптывать с собаками поля люцерны, позволяют над всеми издеваться, и я
возвращаюсь, скучая еще больше, вот и все. Скажите мне, по крайней мере,
теперь в Париже уже не так преследуют за поединки? |
|
- Великолепный сбор.
Портос вздохнул в пятый раз. Д'Артаньян считал вздохи Портоса.
- Но послушайте наконец, - сказал он, желая разрешить эту загадку, -
можно подумать, друг мой, что вас что-то печалит? Уж не больны ли вы?
Разве здоровье...
- Превосходно, мой друг, лучше, чем когда-либо: я убью быка ударом
кулака.
- Значит, семейные огорчения?..
- Семейные? К счастью, у меня нет семьи.
- Чем же тогда вызваны ваши вздохи?
- Я буду откровенен с вами, мой друг, - сказал Портос. - Я несчаст-
лив.
- Вы несчастливы, Портос? Вы, владеющий замками, лугами, холмами, ле-
сами, - вы, имеющий, наконец, сорок тысяч ливров доходу, вы несчастливы?
- Дорогой мой, - отвечал Портос, - правда, у меня все есть, но я оди-
нок среди всего этого.
- А, понимаю: вы окружены нищими, знаться с которыми для вас унизи-
тельно...
Портос слегка побледнел и осушил огромный стакан вина со своего ви-
ноградника.
- Нет, не то, - сказал он, - скорее наоборот. Эти мелкопоместные дво-
рянчики, которые все имеют кой-какие титулы и считают себя потомками Фа-
рамонда, Карла Великого или по меньшей мере Гуго Капета. Так как я был
новоприбывший, я должен был первый к ним ехать, вначале я так и делал;
но вы знаете, мой милый, госпожа дю Валлон... (здесь Портос словно по-
перхнулся) госпожа дю Валлон была сомнительная дворянка. Первый раз она
была замужем, - мне кажется, Д'Артаньян, вам это известно, - за стряп-
чим; это, по их мнению, было отвратительно. Они так и выразились: "отв-
ратительно". Вы понимаете, за такое выражение можно убить тридцать тысяч
человек. Я убил двоих; это заставило остальных замолчать, но не принесло
мне их дружбы. Так что теперь я лишен всякого общества; живу один, ску-
чаю, дохну с тоски.
Д'Артаньян улыбнулся; он знал теперь слабое место в готовил удар.
- Но в конце концов, - сказал он, - вы же сами дворянин и женитьба не
отняла у вас дворянства.
- Да, но, понимаете, я не принадлежу к исторической знати, как, нап-
ример, Куси, довольствовавшиеся титулом "сир", или Роганы, которые не
хотели быть герцогами; я вынужден уступать этим людям, которые все графы
и виконты; в церкви, на всех церемониях, всюду они пользуются преиму-
ществами передо мною, и я ничего с этим не могу поделать. Ах, если б
только я был...
- Барон, не так ли? - окончил Д'Артаньян фразу приятеля.
- Ах! - воскликнул Портос, просияв. - Ах, если б я был барон!
"Отлично, - подумал Д'Артаньян, - тут успех обеспечен".
- А знаете, дорогой друг, - сказал он Портосу, - этот-то титул, кото-
рого вы так желаете, я и привез вам сегодня.
Портос подпрыгнул так, что все кругом затряслось; две-три бутылки,
потеряв равновесие, скатились со стола и разбились. Мушкетон прибежал на
шум, и в дверях появился Планше с набитым ртом и салфеткой в руках.
- Вы меня звали, монсеньер? - спросил Мушкетон.
Портос сделал знак Мушкетону подобрать осколки стекла.
- Я рад видеть, - сказал Д'Артаньян, - что этот славный малый
по-прежнему при вас.
- Он мой управляющий, - ответил Портос. - Он умеет-таки обделывать
свои делишки, этот мошенник, сразу видно, - сказал он громко, - но, -
прибавил он, понижая голос, - он мне предан и не покинет меня ни за что
на свете.
"И притом зовет тебя монсеньером", - подумал д'Артаньян.
- Можете идти, Мустон, - сказал Портос.
- Вы сказали Мустон? Ах, да, понимаю, сокращенное имя, Мушкетон - это
слишком длинно!
- Да, и к тому же от этого имени за целую милю пахнет казармой. Одна-
ко мы говорили о деле, когда вошел этот дуралей.
- Да, - сказал Д'Артаньян. - Но отложим разговор до другого времени,
а то ваши люди могут что-нибудь пронюхать: быть может, тут есть шпионы.
Вы понимаете, Портос, это дело важное.
- Черт побери! - проговорил Портос. - Что ж, пойдемте прогуляться по
парку, для пищеварения.
- С удовольствием, - сказал д'Артаньян.
Так как плотный завтрак подошел к концу, они отправились осматривать
великолепный сад. Каштановые и липовые аллеи окружали участок, по край-
ней мере, десятин в тридцать. В садках, обсаженных частой живой изго-
родью, резвились кролики, играя в высокой траве.
- Честное слово, - сказал д'Артаньян, - парк у вас так же великоле-
пен, как и все остальное; а если у вас в прудах столько же рыбы, сколько
кроликов в садках, то вы должны быть счастливейшим человеком в мире,
разке что вы разлюбили охоту и не сумели пристраститься к рыбной ловле.
- Рыбу ловить, мой друг, я предоставляю Мушкетону: это мужицкое удо-
вольствие. Охотой же я иногда занимаюсь, другими словами, когда я ску-
чаю, то сажусь здесь на мраморной скамейке, приказываю подать мне ружье,
привести Гредине - это моя любимая охотничья собака - и стреляю кроли-
ков.
- Это очень весело, - сказал д'Артаньян.
- Да, - ответил со вздохом Портос, - это очень весело.
Д'Артаньян уже перестал считать вздохи Портоса.
- Потом, - прибавил Портос, - Гредине их отыскивает и сам относит к
повару: он хорошо выдрессирован.
- Какой чудесный пес! - сказал д'Артаньян.
- Но оставим Гредине, - продолжал Портос. - Если хотите, я вам его
подарю, он мне уже надоел; вернемтесь теперь к нашему делу.
- Извольте, - сказал д'Артаньян. - Но, дорогой друг, чтобы вы не мог-
ли потом упрекнуть меня в вероломстве, я вас предупреждаю, что вам при-
дется совершенно изменить образ жизни. |
|
- Важничать перед старым другом! Нет, Планше, никогда! Ты этого и сам
не думаешь, или плохо ты знаешь Мушкетона.
- Ну и хорошо! - сказал Планше, соскочив с лошади и, в свою очередь,
обнимая Мушкетона. Ты не то что эта каналья Базен, продержавший меня два
часа в сарае и даже не подавший вида, что он знаком со мной.
И Планше с Мушкетоном расцеловались с чувством, весьма растрогавшим
присутствующих, решивших, ввиду высокого положения Мушкетона, что Планше
какой-нибудь переодетый вельможа.
- А теперь, сударь, - сказал Мушкетон, освободившись от объятий План-
ше, безуспешно пытавшегося сомкнуть руки на спине своего друга, - а те-
перь, сударь, позвольте мне вас покинуть, так как я не хочу, чтобы мой
барин узнал о вашем приезде от кого-либо, кроме меня; он не простит мне,
что я допустил опередить себя.
- Старый друг! - сказал д'Артаньян, избегая называть Портоса и старым
и новым именем. - Так он еще не забыл меня?
- Забыть? Это ему-то? - воскликнул Мушкетон. - Да не проходило дня,
чтобы мы не ожидали известия о вашем назначении маршалом либо вместо
господина до Гассиона, либо вместо господина де Бассомпьера.
На губах д'Артаньяна промелькнула одна из тех редких грустных улыбок,
что остались в глубине его сердца как след разочарований молодости.
- А вы, мужичье, - продолжал Мушкетон, - оставайтесь при его сия-
тельстве графе д'Артаньяне и постарайтесь как можно лучше служить ему,
пока я съезжу доложить монсеньеру о его приезде.
И, взобравшись при помощи двух сердобольных душ на своего дородного
коня, в то время как более расторопный Планше вскочил без чужой помощи
на своего, Мушкетон поскакал по лужайке мелким галопом, свидетельство-
вавшим более о прочности спины, чем о быстроте ног его скакуна.
- Вот хорошее начало! - сказал д'Артаньян. - Здесь нет ни тайн, ни
притворства, ни политики; здесь смеются во все горло, плачут от радости,
у "всех лица в аршин шириной. Право, мне кажется, что сама природа
справляет праздник, что деревья, вместо листьев и цветов, убраны зелены-
ми и розовыми ленточками.
- А мне, - сказал Планше, - кажется, что я отсюда чую восхитительней-
ший запах жаркого и вижу почетный караул поварят, выстроившихся нам
навстречу. Ах, сударь, уж и повар должен быть у господина де Пьерфона:
он ведь любил хорошо покушать еще тогда, когда именовался всего-навсего
Портосом.
- Стой, - сказал д'Артаньян, - ты меня пугаешь! Если действительность
соответствует внешним признакам, я пропал. Такой счастливый человек ни-
когда не отступится от своего счастья, и меня ждет неудача, как у Арами-
са.
XIII
КАК Д'АРТАНЬЯН, ВСТРЕТИВШИСЬ С ПОРТОСОМ, УБЕДИЛСЯ, ЧТО НЕ В ДЕНЬГАХ
СЧАСТЬЕ
Д'Артаньян въехал за решетку и очутился перед замком. Едва он соско-
чил с лошади, как какой-то великан появился на крыльце. Следует отдать
должное д'Артаньяну: независимо от всяких эгоистических соображений,
сердце его радостно забилось при виде высокой фигуры и воинственного ли-
ца, сразу напомнившего ему, какой это храбрый и добрый человек.
Он взбежал на крыльцо и бросился в объятия Портоса; вся челядь, выст-
роившаяся кружком на почтительном расстоянии, смотрела на них с любо-
пытством. Мушкетон в первом ряду утирал себе глаза. Бедняга не переста-
вал плакать с той минуты, как узнал д'Артаньяна и Планше.
Портос взял приятеля за руку.
- Ах, как я рад опять вас видеть, дорогой д'Артаньян! - воскликнул он
(теперь вместо баритона он говорил басом). - Вы, значит, меня не забыли.
- Забыть вас? Ах, дорогой дю Валлон, можно ли забыть лучшие дни моло-
дости, и своих верных друзей, и пережитые вместе опасности. Увидя вас, я
припомнил каждый миг нашей былой дружбы.
- Да, да, - сказал Портос, подкручивая усы и стараясь придать им
прежний щегольской вид, который они утратили за время его затворничест-
ва. - Да, славные дела совершали мы в свое время, - было над чем поло-
мать голову бедному кардиналу.
И он тяжело вздохнул. Д'Артаньян взглянул на него.
- Во всяком случае, - продолжал томно Портос, - добро пожаловать, до-
рогой друг, вы меня развлечете. Мы затравим завтра зайца в моих превос-
ходных полях или косулю в моих великолепных лесах. Мои четыре борзые
слывут самыми легкими в наших краях, а гончие у меня такие, что равных
им не найти на двадцать миль в окружности.
И Портос вздохнул второй раз.
"Ого! - подумал Д'Артаньян. - Неужели мой приятель не так счастлив,
как кажется?"
- Но прежде всего, - ответил он, - вы представите меня госпоже дю
Валлон, потому что я помню любезное приглашение, которое вы мне прислали
и в котором она соблаговолила приписать несколько строк.
Третий вздох Портоса.
- Я потерял госпожу дю Валлон два года тому назад и до сих пор скорб-
лю об этом. Потому-то я и уехал из моего замка Валлон, близ Корбея, и
поселился в Брасье, а из-за этого переезда в конце концов прикупил вот
это именье. Бедная госпожа дю Валлон! - продолжал Портос, делая унылую
мину. - У нее был не очень покладистый характер, но под конец она все же
примирилась с моими привычками и вкусами.
- Значит, вы богаты и свободны? - сказал Д'Артаньян.
- Увы, - ответил Портос, я вдовец, и у меня сорок тысяч дохода. Пой-
демте завтракать. Хотите?
- И очень, - ответил Д'Артаньян. - Утренний воздух возбудил мой аппе-
тит.
- Да, - заметил Портос, - у меня превосходный воздух.
Они вошли в замок. Внутри все сверху донизу сияло позолотой: золоче-
ные карнизы, золоченая резьба, золоченая мебель.
Накрытый стол ожидал их.
- Вот видите, - сказал Портос, - так у меня всегда.
- Черт возьми, я восхищен! Такого стола и у короля не бывает.
- Да, я слышал, что Мазарини его очень скверно кормит. Отведайте кот-
лет, милый Д'Артаньян. Из собственной баранины.
- У вас очень нежные бараны, могу вас поздравить.
- Да, они откармливаются на моих превосходных лугах.
- Дайте мне еще.
- Нет, попробуйте лучше зайца. Я убил его вчера в одном из моих запо-
ведников.
- Черт! Как вкусно! Да вы кормите ваших зайцев, верно, одной богоро-
дичной травкой!
- А как вам нравится мое вино? Не правда ли, приятное?
- Оно превосходно.
- А тем не менее это местное.
- В самом деле?
- Да, небольшой виноградничек на южном склоне горы: он дает двадцать
мюидов. |
|