В разделе материалов: 245
Показано материалов: 206-210 |
Страницы: « 1 2 ... 40 41 42 43 44 ... 48 49 » |
|
- Но кто вы такой? Ваше имя, сударь.
- Сударыня, я Луи де Клермон, граф де Бюсси.
- Бюсси, вы тот самый храбрец Бюсси! - простодушно воскликнула Диана, не заботясь о том, какой восторг пробудит это восклицание в сердце молодого человека. - Ах, Гертруда, - продолжала она, обращаясь к служанке, которая, услышав, что госпожа с кем-то разговаривает, испуганно вбежала в комнату, - Гертруда, мне больше нечего бояться, с этой минуты я отдаю свою честь под защиту самого благородного и самого беспорочного дворянина Франции.
И протянула Бюсси руку.
- Встаньте, сударь, - сказала она, - теперь, когда я знаю, кто вы, надо, чтобы и вы узнали мою историю.
Глава 13
ИСТОРИЯ ДИАНЫ ДЕ МЕРИДОР
Не помня себя от счастья, Бюсси поднялся с колен и вслед за Дианой вошел в гостиную, только что оставленную господином де Монсоро.
Молодой человек смотрел на Диану с восхищенным изумлением, он не смел и надеяться, что разыскиваемая им женщина сможет выдержать сравнение с героиней его сна, но действительность превзошла образ, принятый им за плод воображения.
Диане было лет восемнадцать - девятнадцать, то есть она находилась в том первом расцвете молодости и красоты, который дарит цветам самые чистые краски, а плодам - нежнейшую бархатистость. В значении взгляда Бюсси ошибиться было невозможно. Диана чувствовала, что ею восхищаются, и не находила в себе сил вывести Бюсси из восторженного оцепенения.
Наконец она поняла, что пора прервать это чересчур уж красноречивое молчание.
- Сударь, - сказала она, - вы ответили только на один из моих вопросов: я вас спросила, кто вы такой, и вы мне сказали, но на второй мой вопрос - как вы попали сюда, я все еще не получила ответа.
- Сударыня, - сказал Бюсси, - до меня донеслись только немногие слова из вашего разговора с господином де Монсоро, и все же я понял, что причины, приведшие меня сюда, связаны с той историей, которую вы мне обещали поведать. Разве вы сами минуту назад не сказали, что я должен узнать историю вашей жизни?
- О да, граф, я вам все расскажу, - воскликнула Диана. - Одно ваше имя внушает мне полное доверие. Я много слышала о вас, как о человеке мужественном и верном, как о человеке чести, на которого можно во всем положиться.
Бюсси поклонился.
- Из того, что вы здесь услышали, - продолжала Диана, - вы могли понять, что я дочь барона де Меридор, то есть единственная наследница одной из благороднейших и древнейших фамилий Анжу.
- Был один барон де Меридор, - заметил Бюсси, - который в битве при Павии мог избежать пленения, но сам вручил свою шпагу испанцам, когда узнал, что король в плену, и как единственной милости попросил дозволения сопровождать Франциска Первого в Мадрид. Он разделил с королем все тяготы плена и покинул его лишь для того, чтобы вернуться во Францию вести переговоры о выкупе.
- Это мой отец, сударь, и если вы когда-нибудь войдете в большую залу Меридорского замка, вы увидите там портрет Франциска Первого кисти Леонардо да Винчи, памятный подарок барону от короля в награду за верность.
- Ах! - вздохнул Бюсси. - В те времена принцы еще умели вознаграждать своих слуг.
- Вернувшись из Испании, отец женился. Первые его дети, двое сыновей, умерли. Их смерть была жестоким ударом для барона де Меридор, потерявшего надежду возродиться в наследнике. Вскоре затем скончался король, и горе барона превратилось в отчаяние. Несколько лет спустя он покинул двор и затворился со своей супругой в Меридорском замке, а через десять лет после смерти сыновей, словно чудом, у них родилась я.
Вся любовь барона обратилась на дитя, ниспосланное ему в старости. Он испытывал ко мне не просто отцовскую любовь: он боготворил меня. В трехлетнем возрасте я потеряла мать. Для барона это было новым глубоким горем, но я, еще дитя, не понимала, какая случилась беда. Я непрестанно улыбалась, и моя улыбка служила отцу утешением.
На глазах у батюшки я росла и развивалась. Я была для него всем, но и он, мой бедный отец, он так же заменял мне все на свете. Я вступила в свою шестнадцатую весну, даже не подозревая, что есть какой-то Другой мир, кроме моих овечек, моих павлинов, лебедей и голубок, ни думая, что моя привольная жизнь когда-нибудь должна кончиться, и не желая, чтобы она кончалась.
Меридорский замок окружают дремучие леса, принадлежащие герцогу Анжуйскому; в них резвятся на воле лани, дикие козы и олени, которых никто не тревожит, и поэтому они стали ручными. Я знала почти всех этих животных; иные из них узнавали меня по голосу и сбегались на мой зов, особенно свыклась со мной одна лань, моя любимица, моя фаворитка - Дафна, бедняжка Дафна. Она ела из моих рук.
Однажды весной Дафна пропала на целый месяц, я уже считала ее погибшей и оплакивала, как любимую подружку, но вдруг она появилась и привела с собой двух маленьких оленят. Малыши сначала испугались меня, по, увидев, что их мать ласково лижет мне руки, осмелели и, в свою очередь, начали ко мне ласкаться.
К этому времени распространился слух, что герцог Анжуйский направил в столицу провинции своего наместника. Через несколько дней стало известно, что наместник герцога прибыл и зовут его граф де Монсоро.
Почему, когда я впервые услышала это имя, у меня сжалось сердце? Я могу объяснить это тревожное ощущение только предчувствием беды.
Прошло восемь дней. Во всей округе много толковали о сеньоре де Монсоро, и толковали по-разному. Однажды утром лес огласили звуки охотничьего рога и собачий лай. Я подбежала к решетке парка как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо нашего замка молнией пронеслась Дафна, преследуемая стаей собак, два олененка бежали вместе с матерью.
Еще один миг, и на вороном коне, который, казалось, летел на крыльях, мимо меня промчался мужчина, похожий на страшный призрак. Это был господин де Монсоро.
Я закричала, я молила пощадить мою любимицу, но он настолько был увлечен погоней, что либо не услышал моего голоса, либо не обратил на него внимания.
Тогда, не думая о том, как будет волноваться батюшка, если он обнаружит мое отсутствие, я бросилась бежать вдогонку за охотой. Я надеялась повстречать графа или кого-нибудь из его свиты и упросить их прекратить погоню, разрывавшую мне сердце.
Я пробежала около полулье, не зная, куда бегу, потеряв из виду и лань, и собак, и охотников. Вскоре уже и собачий лай перестал до меня доноситься. Я упала на землю у подножия высокого дерева и залилась слезами. Прошло примерно четверть часа, и мне показалось, что вдали снова послышался шум охоты. Я не ошиблась, гоп приближался ко мне, еще одно мгновение, и я уже не сомневалась, что охотники должны проскакать где-то поблизости. Я тотчас же вскочила на ноги и бросилась бежать в том направлении, откуда доносился шум.
Действительно, я увидела, как через прогалину пробежала бедная Дафна, она задыхалась, с ней был только один ее детеныш, второй, очевидно, выбился из сил и был растерзан собаками.
Сама Дафна выглядела измученной, расстояние между ней и гончими значительно сократилось, она неслась судорожными скачками и, пробегая передо мной, жалобно закричала.
И снова мне не удалось обратить на себя внимание охотников. Господин де Монсоро мчался, яростно трубя в рог, не видя ничего, кроме преследуемой им дичи. Он промелькнул мимо меня еще стремительней, чем в первый раз.
За ним скакали трое или четверо доезжачих, криками и хриплым воем рогов они подстрекали гончих. Этот вихрь криков, трубных звуков и собачьего лая пронесся мимо меня, исчез в лесу и замер где-то вдали.
Я пришла в отчаяние, я проклинала себя за неповоротливость, мне казалось, что сумей я подбежать ближе к той прогалине всего на каких-нибудь полсотни шагов - и граф де Монсоро заметил бы меня, услышал бы мои мольбы и, несомненно, пощадил бы бедное животное.
Эта мысль меня несколько приободрила.
Охотники могли и в третий раз попасться мне на глаза. Я пошла по дороге под сенью вековых деревьев. Путь был мне знаком, он вел к замку Боже, владению герцога Анжуйского, находящемуся на расстоянии примерно трех лье от Меридора. Вскоре я увидела этот замок и лишь тут поняла, что прошла пешком три лье и сейчас бреду одна-одинешенька вдали от родного крова. |
|
Просьба была высказана повелительным тоном, исключавшим возможность отказа. Минуту спустя Бюсси услышал голос служанки. Она сказала:
- Проходите в гостиную, сударь; госпожа выйдет к вам.
Затем скрипнула затворяемая дверь.
Бюсси вспомнил, что Реми насчитал на лестнице двенадцать ступенек, в свою очередь пересчитал их, все двенадцать, и оказался на лестничной площадке.
Дальше должен быть коридор и три двери. Бюсси затаил дыхание и, вытянув руки перед собой, сделал несколько осторожных шагов. Рука его сразу же нащупала первую дверь, ту, в которую вошел незнакомец; Бюсси продолжал свои поиски, нашел вторую дверь, дрожа всем телом, повернул ключ, торчавший в замке, и толкнул дверь.
В комнате, где он очутился, было темно, только из боковой двери пробивалась полоска света. Она освещала окно, занавешенное двумя гобеленами, при виде которых сердце молодого человека радостно забилось.
Бюсси поднял голову и в том же луче света увидел на потолке уже знакомый ему плафон с мифологическими героями. Он протянул руку и нащупал резную спинку кровати.
Его сомнения рассеялись: он стоял в той самой комнате, где очнулся ночью, когда его так счастливо ранили, - счастливо потому, что ранение, по-видимому, и побудило неизвестную даму оказать ему гостеприимство.
Горячий трепет пробежал по его жилам, как только он прикоснулся к этой постели и вдохнул тот сладостный аромат, который исходит от ложа юной и прекрасной женщины.
Бюсси спрятался за занавески балдахина и прислушался.
В соседней комнате раздавались нетерпеливые шаги неизвестного, время от времени он останавливался и бормотал сквозь зубы:
- И куда она запропастилась... Ну, придет она, наконец!
После одного из таких высказываний дверь в гостиную, по-видимому расположенная напротив приоткрытой двери в спальню, отворилась. Ковер зашуршал под маленькой ножкой. До слуха нашего героя донесся шелест юбок, затем раздался женский голос, в котором слышались одновременно и страх и презрение. Голос спросил:
- Я здесь, сударь, чего вы еще от меня хотите? «Ого! - подумал Бюсси, прячась за занавеску. - Если это любовник, то я от всей души поздравляю мужа».
- Сударыня, - произнес незнакомец, которому оказали столь холодный прием, - имею честь известить вас: завтра утром мне придется выехать в Фонтенбло, и потому я пришел провести эту ночь с вами.
- Вы узнали что-нибудь о моем отце? - спросил тот же женский голос.
- Сударыня, послушайте меня...
- Сударь, вы помните, о чем мы договорились вчера, прежде чем я дала согласие стать вашей женой? Первое мое условие - либо в Париж приезжает мой отец, либо я еду к нему.
- Сударыня, как только я вернусь из Фонтенбло, мы тут же отправимся к нему, даю вам слово, ну а пока что...
- О! Сударь, не закрывайте дверь, это ни к чему, я не проведу даже одной-единственной ночи под одной крышей с вами, пока не буду знать, где мой отец и что с ним.
И женщина, произнесшая эти твердые слова, поднесла к губам маленький серебряный свисток. Раздался резкий и долгий свист.
Таким способом вызывали прислугу в те времена, когда звонок еще не был изобретен.
В то же мгновение дверь, через которую проник Бюсси, распахнулась, в спальню вбежала служанка молодой дамы, высокая и крепко сложенная анжуйка; очевидно, она ждала этого сигнала и, заслышав его, со всех ног устремилась на помощь своей госпоже.
Служанка прошла в гостиную, оставив дверь за собой широко отрытой.
В комнату, где скрывался Бюсси, хлынул поток света, и наш герой увидел в простенке между окнами знакомый женский портрет.
- Гертруда, - сказала дама, - не ложитесь спать и будьте где-нибудь поблизости, чтобы вы могли услышать мой голос.
Служанка ничего не ответила и удалилась тем же путем, которым пришла, оставив дверь в гостиную распахнутой, а следовательно, и восхитительный портрет освещенным.
У Бюсси исчезла последняя тень сомнения. Портрет был тот самый.
На цыпочках он прокрался к стене и встал за распахнутой створкой двери, намереваясь вести дальнейшее наблюдение через щель между дверью и дверной рамой, но, как бесшумно он ни старался двигаться, паркет неожиданно скрипнул у него под ногой.
Этот звук заставил женщину обернуться, и глазам Бюсси явилась дама с портрета, сказочная фея его мечты.
Мужчина, хотя он и не слышал ничего, обернулся вслед за женщиной.
Это был граф де Монсоро.
- Ага... - беззвучно прошептал Бюсси, - белый иноходец.., женщина поперек седла.., наверное, я услышу какую-нибудь жуткую историю.
И он вытер пот, внезапно выступивший на лбу. Как мы уже сказали, Бюсси видел обоих, и мужчину и женщину. Незнакомка стояла бледная, прямая, гордо вскинув голову, граф де Монсоро был также бледен, но бледностью мертвенной, пугающей, он нетерпеливо притопывал ногой и кусал себе пальцы.
- Сударыня, - произнес он наконец, - не надейтесь, что вам удастся и впредь разыгрывать передо мною роль гонимой, роль несчастной жертвы. Вы в Париже, вы в моем доме, и, более того, отныне вы графиня де Монсоро, то есть моя законная супруга.
- Если я ваша супруга, то почему вы не хотите отвезти меня к отцу? Почему вы продолжаете прятать меня от глаз всего света?
- Вы забываете герцога Анжуйского, сударыня.
- Вы меня заверили, что, как только я стану вашей экеной, мне нечего будет опасаться с его стороны.
- Я имел в виду...
- Вы мне дали слово.
- Но, сударыня, мне еще остается принять кое-какие меры предосторожности.
- Прекрасно, сударь, примите их, а потом приходите ко мне.
- Диана, - сказал граф, и было заметно, что в сердце его закипает гнев, - Диана, не превращайте в игрушку священные узы супружества. Я вам это настоятельно советую.
- Сделайте так, сударь, чтобы я не питала недоверия к супругу, и я буду образцово выполнять супружеские обязанности.
- Однако мне кажется, что своим отношением к вам в тем, что я сделал для вас, я заслужил полное ваше доверие.
- Сударь, думаю, что во всем этом деле вы руководствовались не только моими интересами или, благодаря слепому случаю, извлекли из него пользу для себя.
- О! Это уж слишком! - воскликнул граф. - Здесь мой дом, вы моя жена, и, зовите хоть самого дьявола на помощь, нынче ночью вы будете моей.
Бюсси положил руку на рукоятку шпаги и шагнул вперед, но Диана не дала ему времени выступить на сцену.
- Вот, - сказала она, выхватывая кинжал из-за корсажа, - вот чем я вам отвечу.
В мгновение ока она вскочила в комнату, где укрывался Бюсси, захлопнула за собой дверь и задвинула двойной засов. Граф Монсоро, изрыгая угрозы, заколотил в дверь кулаками.
- Если вы посмеете выбить хотя бы одну доску из этой двери, - сказала Диана, - вы найдете меня мертвой на пороге. Вы знаете меня, сударь, - я сдержу свое слово.
- И будьте спокойны, сударыня, - прошептал Бюсси, заключая Диану в свои объятия, - у вас найдется мститель.
Диана чуть было не закричала, но тут же сообразила, что самая страшная опасность грозит ей со стороны мужа. Она продолжала сжимать в руке кинжал, но молчала, вся дрожала, но не двигалась с места.
Граф де Монсоро несколько раз с силою ударил ногой в дверную филенку, но, очевидно зная, что Диана в состоянии выполнить свою угрозу, вышел из гостиной, с грохотом захлопнув за собой дверь. Шум его удаляющихся шагов донесся из коридора и затих на лестнице, - Но вы, сударь, - сказала тогда Диана, отступив па шаг назад и высвобождаясь из рук Бюсси, - кто вы такой и как вы сюда попали?
Бюсси открыл дверь в гостиную и преклонил колени перед Дианой.
- Сударыня, - сказал он, - я тот человек, которому вы спасли жизнь. Как могли вы подумать, что я проник к вам с дурными намерениями или злоумышляю против вашей чести?
В потоке света, льющегося из гостиной, Диана увидела благородное лицо молодого человека и узнала вчерашнего раненого.
- Ах, это вы, сударь! - воскликнула она, всплеснув руками. - Вы были здесь, вы все слышали?
- Увы, да, сударыня. |
|
- Я заменю вас, монсеньер, вот и весь сказ. Бюсси и принц присоединились к охотникам. Господин де Монсоро мастерски руководил охотой. Король был восхищен, с каким умением этот опытный ловчий выбрал места для привалов и расположил подставы собак и лошадей. Лань, которую два часа травили собаками на оцепленном участке леса протяжением четыре-пять лье, раз двадцать появлялась перед глазами охотников и в конце концов вышла прямо под копье короля.
Господин де Монсоро принял поздравления его величества и герцога Анжуйского.
- Монсеньер, - сказал он, - я счастлив заслужить вашу похвалу, потому что вам я обязан своей должностью.
- Но вам известно, сударь, - сказал герцог, - для того, чтобы и впредь заслуживать нашу благодарность, вам придется нынче вечером выехать в Фонтенбло; король желает послезавтра начать там охоту, которая продлится несколько дней, и у вас всего один день на то, чтобы познакомиться с лесом.
- Я это знаю, монсеньер, - ответил Монсоро, - у меня все готово к отъезду, и я отправлюсь сегодня в ночь.
- Ах, вот оно и началось, господин до Монсоро! - воскликнул Бюсси. - Отныне вам не знать покоя. Вы желали быть главным ловчим, ваше желание сбылось. Теперь вам, как главному ловчему, полагается спать на полсотни ночей в году меньше, чем всем остальным. Счастье еще, что вы не женаты, сударь.
Бюсси смеялся, произнося эти слова. Герцог скользнул по лицу главного ловчего пронизывающим взглядом, затем, повернув голову в сторону короля, поздравил своего венценосного брата с тем, что со вчерашнего дня состояние его здоровья, по-видимому, значительно улучшилось.
Что касается графа Монсоро, то шутка Бюсси снова вызвала у него на щеках мертвенную бледность, которая придавала его лицу столь зловещее выражение.
Глава 12
О ТОМ, КАК БЮССИ НАШЕЛ ОДНОВРЕМЕННО И ПОРТРЕТ И ОРИГИНАЛ
Охота закончилась к четырем часам дня, а уже в пять весь двор возвращался в Париж. Король, словно угадав желание герцога Анжуйского, приказал ехать через Сент-Антуанское предместье.
Господин де Монсоро, под предлогом предстоящею ему в тот же вечер отъезда, распрощался с королем и принцами и со своими охотничьими командами уехал по дороге на Фроманто.
Проезжая мимо Бастилии, король обратил внимание спутников на гордый и мрачный вид сей крепостной твердыни. Это был деликатный способ напомнить придворным о том, что их ожидает, если в один прекрасный день им вздумается перебежать во вражеский стан.
Намек был попят, и придворные начали выказывать королю удвоенное подобострастие.
Тем временем герцог Анжуйский тихо объяснял Бюсси, который ехал с ним рядом, стремя в стремя:
- Смотри внимательно, Бюсси, смотри хорошенько: видишь направо деревянный домик, с маленькой статуей богоматери под коньком крыши? Начни с него и отсчитай четыре дома, его считай за первый.
- Отсчитал, - сказал Бюсси.
- Нам нужен пятый дом, - сказал герцог, - тот, что напротив улицы Сент-Катрин.
- Вижу, монсеньер. Смотрите, смотрите, народ услышал звуки труб, возвещающих о прибытии короля, и во всех окнах полно любопытных.
- Кроме тех, на которые я тебе показал, - сказал герцог, - эти окна по-прежнему плотно закрыты.
- Но в одном из них занавески слегка раздвинулись, - сказал Бюсси, чувствуя, как забилось его сердце.
- И все равно там ничего не разглядишь. О!.. Эта дама крепко стережется, или ее крепко стерегут. Во всяком случае, вот дом, во дворце я тебе дам ключ от него.
Бюсси метнул жадный взгляд в узкую щелку между занавесками, но, как ни напрягал зрение, ничего не смог различить.
Вернувшись в Анжуйский дворец, герцог незамедлительно вручил Бюсси ключ и еще раз посоветовал быть поосторожнее. Бюсси обещал выполнить все, что от него требуется, и поспешил к себе домой.
- Ну как дела? - спросил он у Реми.
- Я хотел бы обратиться к вам, сударь, с тем же вопросом.
- Ты ничего не нашел?
- Домик оказался столь же хорошо запрятанным днем, как и ночью. Я без толку проболтался между пятью-шестью смежными домами.
- Коли так, - сказал Бюсси, - по-видимому, мне больше посчастливилось, чем тебе, любезный Одуэн.
- Как это понять, монсеньер? Неужели вы тоже искали дом?
- Нет, я просто проехался по улице.
- И вы узнали дверь?
- У провидения, дружище, есть свои окольные пути и свои тайны.
- А вы уверены, что это тот самый дом?
- Не скажу, что уверен, но надеюсь.
- А когда же я узнаю, удалось ли вам найти то, что вы ищете?
- Завтра утром.
- Ну а до того времени я вам понадоблюсь?
- Нет, дорогой Реми.
- Вы не позволите мне сопровождать вас?
- Это исключено.
- По крайней мере будьте осторожны, монсеньер.
- Ах! - сказал Бюсси. - Ваш совет мне ни к чему. Я славлюсь своей осторожностью.
Бюсси плотно пообедал, как человек, который не знает, где и чем ему придется ужинать, затем, когда пробыло восемь, он выбрал самую лучшую из своих шпаг, вопреки только что изданному королевскому указу засунул за пояс два пистолета и приказал подать носилки, в которых его и доставили в конец улицы Сен-Поль. Прибыв на место назначения, он узнал дом с богоматерью, отсчитал четыре дома, удостоверился, что пятый - это тот самый, на который показал ему принц, и, закутавшись в темный широкий плащ, притаился на углу улицы Сент-Катрин, решив прождать два часа, а если по истечении этого срока никто не явится - поступить, как бог на душу положит.
Когда Бюсси устроился в своей засаде, на колокольне церкви святого Павла пробило девять часов. Не прошло и десяти минут, как он заметил в темноте двух всадников, выехавших из ворот Бастилии. Возле Турнельского дворца они остановились. Один всадник спешился и бросил поводья другому, по всей вероятности, слуге, слуга повернул лошадей и пустился обратно по той же дороге. Подождав, пока кони и всадник не скрылись в ночном мраке, его господин направился к дому, порученному наблюдению Бюсси.
Не дойдя нескольких шагов до двери, незнакомец описал большой круг, словно желая исследовать окрестности, затем, убедившись, что за ним не следят, подошел к дому и скрылся в нем.
Бюсси услышал, как дверь со стуком захлопнулась. Он выждал еще немного, опасаясь, как бы таинственный пришелец не вздумал задержаться у окошечка и понаблюдать за улицей; когда прошло несколько минут, Бюсси покинул свое убежище, перешел улицу, открыл ключом дверь и, уже наученный опытом, запер ее без всякого шума.
Затем он заглянул в окошечко. Оно оказалось как раз на высоте его глаз, и это его обрадовало: по всей вероятности, именно через него он смотрел на Келюса.
Но Бюсси проник в заветный дом не для того, чтобы торчать у входной двери. Он медленно двинулся вперед, касаясь руками стен, и в конце прихожей, слева, нащупал ногой первую ступеньку лестницы.
Тут Бюсси остановился по двум причинам: во-первых, он почувствовал, что от волнения у него подкашиваются ноги, во-вторых, он услышал голос, который сказал:
- Гертруда, предупредите вашу госпожу, что я здесь и хочу к ней войти. |
|
- Да, монсеньер. Герцог нахмурил брови.
- Ну что ж, я последую твоему совету, - сказал он, - пойду сам, и если меня там смертельно ранят, скажу, что просил моего друга Бюсси получить или нанести вместо меня этот удар шпаги и что впервые в своей жизни Бюсси проявил осторожность.
- Монсеньер, - ответил Бюсси, - однажды вечером вы мне сказали: «Бюсси, я ненавижу всех этих миньонов из королевской спальни, которые по всякому поводу высмеивают и оскорбляют нас, ты должен пойти на свадьбу Сен-Люка, найти случай поссориться с ними и избавить нас от них». Я туда пошел, монсеньер, их было пятеро, я - один. Я их оскорбил. Они мне устроили засаду, навалились на меня всем скопом, убили подо мной коня, и все же я ранил двоих, а третьего оглушил. Сегодня вы требуете, чтобы я обидел женщину. Извините, монсеньер, но такого рода услуг принц не может требовать от благородного человека, и я отказываюсь.
- Пусть так, - сказал герцог, - я сам встану на свой пост, один или с Орильи, как прошлый раз.
- Простите? - переспросил Бюсси, начиная что-то понимать.
- В чем дело?
- Значит, вы были па своем посту, монсеньер, в ту ночь, когда натолкнулись на миньонов, подстерегавших меня?
- Вот именно.
- Стало быть, ваша прелестная незнакомка живет рядом с Бастилией?
- Она обитает в доме напротив церкви святой Екатерины.
- В самом деле?
- Да, в квартале, где вам могут запросто и со всеми удобствами перерезать горло, насчет этого ты должен кое-что знать.
- А после того вечера ваше высочество навещали тог квартал?
- Вчера.
- И монсеньер видел?
- Какого-то человека. Он обшаривал все уголки площади, несомненно желая убедиться, что его никто не выслеживает, а потом, по всей вероятности заметив меня, встал перед той дверью, которая была мне нужна, и не сходил с места.
- Этот человек был один, монсеньер? - спросил Бюсси.
- Да, примерно около получаса.
- Ну а после этого получаса?
- К нему присоединился другой мужчина, с фонарем в руке.
- Ага! - воскликнул Бюсси.
- Тогда человек в плаще... - продолжал принц.
- Первый человек был в плаще? - перебил его Бюсси.
- Ну да. Тогда человек в плаще и тот, что пришел с фонарем, завязали разговор, и, так как они, по-видимому, не собирались покидать свой ночной пост перед дверью, я отступил и вернулся к себе.
- Видно, такая двойная неудача поохладила ваш пыл?
- Признаюсь, да. Клянусь честью!.. И я подумал, что прежде чем мне соваться в этот дом, который вполне может оказаться каким-нибудь разбойничьим вертепом...
- Неплохо будет, если для начала там прирежут кого-нибудь из ваших друзей.
- Не совсем так. Я подумал: пусть мой друг, который более меня привычен к подобным переделкам и у которого, поскольку он не принц, врагов меньше, чем у меня, пусть мой друг разведает, какой опасности я подвергаюсь, и доложит мне.
- На вашем месте, монсеньер, - сказал Бюсси, - я отказался бы от этой женщины.
- Ни в коем случае.
- Почему?
- Она слишком хороша.
- Но вы сами сказали, что едва ее видели. - Я ее видел достаточно, чтобы заметить восхитительные белокурые волосы.
- Ах, вот как!
- Чудесные глаза.
- Неужели!
- Цвет лица, какого я еще не видывал, великолепную талию.
- Да что вы говорите!
- Сам понимаешь, от подобной красотки так легко не отказываются.
- Да, монсеньер, я понимаю и от души сочувствую вам.
Герцог искоса взглянул на Бюсси.
- Честное слово, - сказал Бюсси.
- Ты смеешься?
- Нет. И в доказательство нынче же вечером я встану на пост, если только монсеньер соблаговолит дать мне свои наставления и покажет, где этот дом.
- Значит, ты изменил свое решение?
- Э! Монсеньер, только один наш святой отец Григорий Тринадцатый непогрешим; а теперь говорите, что надо делать.
- Ты должен будешь спрятаться в том месте, которое я укажу, и если какой-нибудь мужчина войдет в дом, последуешь за ним и удостоверишься, кто он такой.
- Да, но если, войдя, он запрет за собой дверь?
- Я тебе сказал - у меня есть ключ.
- Ах, правда, теперь я могу опасаться только одного: что я увяжусь не за тем человеком или что там будет еще другая дверь, к которой ключ не подойдет.
- Тут ошибиться невозможно; входная дверь ведет в прихожую, в конце прихожей налево есть лестница, ты поднимешься на двенадцать ступенек и окажешься в коридоре.
- Откуда вы все это знаете, монсеньер, ведь вы ни разу не были в этом доме?
- Разве я тебе не говорил, что служанка в моих руках? Она мне все и объяснила.
- Смерть господня! Как это удобно быть принцем, все тебе преподносят на тарелочке. А мне пришлось бы самому искать дом, исследовать прихожую, пересчитывать ступеньки, разведывать коридор. На это ушла бы уйма времени, и - кто знает? - удалось ли бы мне добиться успеха!
- Значит, ты соглашаешься?
- Разве я могу в чем-нибудь отказать вашему высочеству? Только прошу вас пойти со мной и указать мне дверь.
- Зачем? Возвращаясь с охоты, мы сделаем крюк, поедем Сент-Антуанскими воротами, и ты все увидишь.
- Чудесно, монсеньер. А что прикажете делать с тем человеком, если он придет?
- Ничего, только следить за ним, пока не узнаешь, кто он такой, - Это дело щекотливое. Ну, а если, например, он окажется настолько невежливым, что остановится посреди дороги и наотрез откажется отвечать на мои вопросы?
- Ну тогда я тебе разрешаю действовать по твоему собственному усмотрению.
- Значит, ваше высочество, вы разрешаете мне действовать на свой страх и риск?
- Вот именно.
- Так я и сделаю, монсеньер.
- Но не проболтайся нашим юным друзьям.
- Слово дворянина.
- Никого не бери с собой в эту разведку.
- Пойду один, клянусь вам.
- Ну хорошо, договорились; мы возвратимся мимо Бастилии, я покажу тебе дверь.., ты поедешь ко мне.., я дам тебе ключ.., и нынче вечером... |
|
- И любезный просто до невероятия.
- Значит, ты с ним говорил? - спросил принц, по-прежнему насмешливо улыбаясь.
- Конечно, к тому же у пего незаурядный ум.
- И ты спросил его, что именно он сделал для меня?
- Разумеется, я только для этого с ним и заговорил.
- И он тебе ответил? - спросил герцог, еще больше развеселившись.
- Тут же, и так любезно, что я преисполнился к нему бесконечной признательности.
- Послушаем, что он тебе сказал, мой храбрый бахвал.
- Он в весьма учтивых выражениях признался мне, ваше высочество, что он ваш поставщик.
- Поставщик дичи?
- Нет, женщин.
- Как ты сказал? - переспросил герцог, сразу помрачнев. - Что значит эта шутка, Бюсси?
- Она значит, монсеньер, что он на своем огромном вороном жеребце похищает для вас женщин, а поскольку эти женщины, очевидно, не знают, какая честь их ждет, зажимает им рот рукой, дабы они не кричали.
Герцог нахмурил брови, гневно сжал кулаки и пустил своего копя таким бешеным галопом, что Бюсси и его товарищи остались позади.
- Ага! - воскликнул Аптрагэ. - Сдается мне, твоя шутка попала не в бровь, а в глаз.
- Тем лучше, - ответил Ливаро, - хотя, на мой взгляд, она никому не показалась шуткой.
- Дьявольщина! - выругался Бюсси. - Похоже, я его крепко задел, нашего бедного герцога.
Спустя мгновение они услышали голос герцога Анжуйского. Герцог кричал:
- Эй! Бюсси, где ты? Скачи сюда - Я здесь, монсеньер, - отозвался Бюсси, пришпоривая коня.
Принц захлебывался от смеха.
- Вот как! - удивился Бюсси. - По-видимому, мои слова вас развеселили.
- Нет, Бюсси, я смеюсь не над твоими словами.
- А жаль, рассмешить принца, который смеется так редко, немалая заслуга.
- Я смеюсь, мой бедный Бюсси, над тем, что ты, пытаясь разузнать правду, несешь всякие небылицы.
- Нет, черт меня побери, монсеньер, я сказал чистую правду.
- Допустим. Тогда, пока мы с тобой одни, объяснись: где ты подобрал эту побасенку, которую рассказываешь мне?
- В Меридорском лесу, монсеньер!
Герцог снова побледнел, но ничего не ответил.
- Решительно, - пробормотал Бюсси, - герцог каким-то образом замешан в эту историю с похитителем на вороном коне и женщиной на белом иноходце.
- Давайте поразмыслим, монсеньер, - сказал он, в свою очередь смеясь над тем, что герцогу уже не до смеха, - не найдется ли такого способа вам услужить, который был бы вам особенно приятен, если таковой существует, то укажите его нам, мы им воспользуемся, хотя бы нам пришлось вступить в состязание с господином де Монсоро.
- Да, черт побери, - ответил герцог, - есть один такой способ, и я его тебе сейчас открою. Они отъехали в сторону.
- Слушай, - продолжал герцог, - я случайно встретил в церкви совершенно пленительную женщину хотя она была под вуалью, но мне все же удалось различить черты лица, и они напомнили мне одну даму, которую некогда я безумно любил. Я последовал за незнакомкой и узнал, где она живет. Служанку подкупили, и ключ от дома в моих руках.
- Что ж, монсеньер, мне кажется, пока все идет прекрасно.
- Не торопись. Говорят, что, несмотря на свою молодость, красоту и независимость, она недоступна.
- Ах, монсеньер, вот тут мы вступаем в область фантазии.
- Слушай, ты храбр и, как ты утверждаешь, любишь меня...
- У меня есть свои дни.
- Для храбрости?
- Нет, для любви к вам.
- Понятно. Эти дни уже наступили?
- Услужить вам я всегда готов. Посмотрим, какой услуги вы от меня ждете.
- Так вот, ты должен будешь сделать для меня то, что обычно делают только для самою себя.
- Ага! - обрадовался Бюсси. - Наверное, монсеньер, вы хотите поручить мне приволокнуться за вашей пассией, дабы ваше высочество удостоверилось, что она действительно так же целомудренна, как и прекрасна? Это мне подходит.
- Нет, ты должен будешь выяснить, нет ли у меня соперника.
- Ах! Вот оно как! Дело осложняется. Поясните, пожалуйста, монсеньер.
- Тебе придется спрятаться и выследить, что за мужчина к ней ходит. - Значит, там есть мужчина?
- Боюсь, что так.
- Любовник? Муж?
- Во всяком случае, ревнивец.
- Тем лучше, монсеньер.
- Почему тем лучше?
- Это удваивает ваши шансы.
- Благодарю, но пока что я хотел бы знать, кто он такой.
- И вы поручаете мне это выяснить?
- Да, и если ты согласишься оказать мне такую услугу...
- Вы сделаете меня главным ловчим, когда это место освободится?
- Поверь мне, Бюсси, что мне будет тем приятнее взять па себя такое обязательство еще и потому, что я до сих пор ничем тебя не вознаградил.
- Смотри-ка! Монсеньер изволил это заметить.
- Я говорю себе об этом давно.
- Но совсем тихо, как у принцев принято говорить подобные вещи.
- Итак?
- Что, монсеньер?
- Согласен ты?
- Следить за дамой?
- Да.
- Признаюсь вам, монсеньер, такое поручение мне не очень-то по душе, я предпочел бы какое-нибудь другое.
- Только что ты предлагал своп услуги, Бюсси, и вот уже бьешь отбой.
- Проклятие, вы мне навязываете роль соглядатая, монсеньер.
- Ну нет, роль друга. Впрочем, не думай, что я предлагаю чистую синекуру, возможно, тебе придется обнажить шпагу.
Бюсси покачал головой.
- Монсеньер, - сказал он, - есть дела, которые можно выполнить хорошо, только если сам за них возьмешься, поэтому даже принцу за них нужно браться самому.
- Значит, ты отказываешься? |
|