|
Когда дверь за ним затворилась и его веселый и звонкий голос, звавший
Гримо и Оливена, послышался на дворе, Атос вздохнул.
"Скоро же он меня покидает! - подумал он, покачав головою. - Ну что
ж, он повинуется общему закону. Такова природа человека - он стремится
вперед. Очевидно, он любит этого ребенка. Но вдруг он будет любить меля
меньше оттого, что любит других?"
Атос должен был сознаться, что не ожидал такого скорого отъезда, но
радость Рауля заполнила и сердце Атоса.
В десять часов все было готово к отъезду. В то время как Атос смотрел
на Рауля, садившегося на копя, к нему явился слуга от герцогини де Шев-
рез. Герцогиня приказала сообщить графу де Ла Фер, что она узнала о
возвращении своего молодого протеже, о его поведении на поле сражения и
хотела бы лично его поздравить.
- Передайте герцогине, - сказал Атос, - что виконт уже садится на ло-
шадь, чтобы отправиться в особняк Люинь.
Затем, дав еще раз наставления Гримо, Атос сделал знак Раулю, что он
может ехать.
Хорошенько обдумав все, Атос пришел к заключению, что, пожалуй,
отъезд Рауля из Парижа в такое время даже к лучшему.
XLV
ЕЩЕ ОДНА КОРОЛЕВА ПРОСИТ ПОМОЩИ
Атос решил с утра предупредить Арамиса и послал с письмом Блезуа,
единственного слугу, оставшегося при нем.
Блезуа застал Базена в тот момент, когда тот надевал свой стихарь: он
в этот день служил в соборе Богоматери.
Атос наказал Блезуа постараться лично повидать Арамиса. Блезуа, дол-
говязый и простодушный малый, помнивший только данное ему приказание,
спросил аббата д'Эрбле и, несмотря на уверения Базена, что того пет до-
ма, так настаивал, что Базен вышел из себя. Блезуа, видя перед собой че-
ловека, одетого в церковное платье, предположил, что под такой одеждой
скрываются христианские добродетели, то есть терпение и снисходи-
тельность, а потому, несмотря на возражения Базена, хотел пройти в ком-
наты.
Но Базен, сразу превращавшийся в слугу мушкетера, как только начинал
сердиться, схватил метлу и отколотил Блезуа, приговаривая:
- Вы оскорбили церковь, мой друг, вы оскорбили церковь!
В эту минуту дверь, ведущая в спальню, осторожно приоткрылась, и по-
казался Арамис, потревоженный непривычным шумом.
Базен почтительно опустил метлу одним концом вниз (он видел, что
привратник в соборе ставит так свою алебарду), а Блезуа, укоризненно
взглянув на цербера, вынул из кармана письмо и подал его Арамису.
- От графа де Ла Фер? - спросил Арамис. - Хорошо.
Затем он ушел к себе, не спросив даже о причине шума.
Блезуа печально вернулся в гостиницу "Карла Великого". На вопрос Ато-
са о данном ему поручении Блезуа рассказал, что с ним случилось.
- Дурень, - сказал Атос, смеясь, - ты, значит, не сказал, что явился
от меня?
- Нет, сударь.
- А что сказал Базен, когда узнал, что ты мой слуга?
- Ах, сударь, он передо мной всячески извинялся и заставил меня вы-
пить два стакана прекрасного муската с превосходным печеньем; по все-та-
ки он чертовски груб. А еще причетник, тьфу!
"Ну, - подумал Атос, - раз Арамис получил мое письмо, то он явится,
как бы он ни был занят".
В десять часов Атос, с обычной своей точностью, был на Луврском мос-
ту. Там он встретился с лордом Винтером, подошедшим одновременно с ним.
Они подождали около десяти минут.
Лорд Винтер начал опасаться, что Арамис не придет вовсе.
- Терпение, - сказал Атос, не спускавший глаз с улицы Бак, которая
вела к мосту, - терпение, вот какой-то аббат дает тумака прохожему, а
теперь раскланивается с женщиной. Это, наверное, Арамис.
Действительно, это был он. Молодой горожанин, зазевавшийся на ворон,
наскочил на Арамиса и забрызгал его грязью. Арамис, не долго думая, уда-
ром кулака отшвырнул его шагов на десять. В это же время проходила одна
из его духовных дочерей, и, так как она была молода и хороша собой, Ара-
мис приветствовал ее самой любезной улыбкой.
Через минуту Арамис подошел к ним.
Встреча его с лордом Винтером была, конечно, самая сердечная.
- Куда же мы пойдем? - спросил Арамис. - Что у нас, дуэль, что ли,
черт возьми? Я не захватил с собою шпаги, и мне придется вернуться за
нею домой.
- Нет, - отвечал лорд Винтер, - мы посетим английскую королеву.
- А, отлично, - произнес Арамис. - А какая цель этого посещения? -
спросил он шепотом у Атоса.
- По правде сказать, не знаю; может быть, от нас потребуют засвиде-
тельствовать что-нибудь.
- Не по тому ли проклятому делу? - сказал Арамис. - В таком случае
мне не чересчур хочется идти; нас, наверное, там проберут, а я не люблю
этого, с тех пор как сам пробираю других.
- Если бы это было так, - сказал Атос, - то уж никак не лорд Винтер
вел бы нас к ее величеству: ему бы тоже досталось, ведь он был с нами.
- Ах да, это правда. Ну, идем.
Достигнув Лувра, лорд Винтер прошел вперед один; впрочем, у дверей
был только один привратник. При дневном свете Атос, Арамис и сам лорд
Винтер заметили, как ужасно запущено жилище, которое скаредная благотво-
рительность кардинала предоставила несчастной королеве. Огромные залы,
лишенные мебели, покрытые трещинами стены, на которых местами еще блес-
тела позолота лепных украшений, окна, неплотно закрывающиеся, а то и без
стекол, полы без ковров, нигде ни караула, ни лакеев - вот что бросилось
в глаза Атосу. Он обратил на это внимание своего спутника, молча толкнув
его локтем и указывая глазами на окружающую их нищету.
- Мазарини живет получше, - сказал Арамис.
- Мазарини почти король, - возразил Атос, - а королева Генриетта уже
почти не королева.
- Если бы вы пожелали острить, Атос, - сказал Арамис, - то, право, я
уверен, превзошли бы беднягу Вуатюра.
Атос улыбнулся.
Королева ждала их с явным нетерпением, так как едва они вошли в зал,
смежный с ее комнатой, она сама появилась на пороге, чтобы встретить их
- своих новых придворных, посланных ей судьбой в несчастье.
- Войдите, господа, - сказала она. - Добро пожаловать.
Они вошли и остались стоять. Королева знаком пригласила их сесть, и
Атос первый подал пример повиновения. Он был серьезен и спокоен, но Ара-
мис был вне себя: его возмущало бедственное положение королевы, то тут,
то там его взор встречал все новые следы нищеты.
- Вы любуетесь окружающей меня роскошью? - спросила королева Генриет-
та, окидывая комнату грустным взглядом.
- Прошу прощения у вашего величества, - отвечал Арамис, - но я не мо-
гу скрыть своего негодования, видя, как при французском дворе обходятся
с дочерью Генриха Четвертого.
- Ваш друг не военный? - спросила королева у лорда Винтера.
- Это аббат д'Эрбле, - отвечал тот.
Арамис покраснел.
- Ваше величество, - сказал он, - я аббат, это верно, но не по своей
склонности. Я никогда не чувствовал призвания к рясе. Моя сутана держит-
ся только на одной пуговице, и я всегда рад стать снова мушкетером. Се-
годня утром, не зная, что мне предстоит честь представиться вашему вели-
честву, я вырядился в это платье, но тем не менее ваше величество найдет
во мне человека, который, как самый преданный слуга, исполнит любое ваше
приказание.
- Шевалье д'Эрбле, - заметил лорд Винтер, - один из тех доблестных
мушкетеров его величества короля Людовика Тринадцатого, о которых я
рассказывал вашему величеству. А это благородный граф де Ла Фер, - про-
должал лорд Винтер, обернувшись к Атосу, - высокая репутация которого
хорошо известна вашему величеству.
- Господа, - сказала королева, - несколько лет тому назад у меня было
дворянство, армия и казна; по одному моему знаку все это было готово к
моим услугам. Вы, вероятно, поражены тем, что меня окружает теперь. Что-
бы привести в исполнение план, который должен спасти мне жизнь, у меня
есть только лорд Винтер, с которым нас связывает двадцатилетняя дружба,
- и вы, господа, которых я вижу в первый раз и знаю только как своих со-
отечественников. |
|
- Арамис на стороне д'Артаньяна? - спросил лорд Винтер.
- Нет, - отвечал Атос, - Арамис делает мне честь разделять мои убеж-
дения.
- Можете ли вы устроить мне встречу с этим вашим другом, таким милым
и умным?
- Конечно, когда только вы пожелаете.
- Он изменился?
- Он стал аббатом, вот и все.
- Вы пугаете меня. Его положение, наверно, заставляет его отказы-
ваться от всяких рискованных предприятий.
- Напротив, - сказал Атос, улыбаясь, - с тех пор как он стал аббатом,
он еще более мушкетер, чем прежде. Вы увидите настоящего Галаора. Хоти-
те, я пошлю за ним Рауля?
- Благодарю вас, граф, в этот час его может не оказаться дома, но раз
вы полагаете, что можете ручаться за него...
- Как за самого себя.
- Не согласитесь ли вы привести его завтра в десять часов на Луврский
мост?
- Ага! - произнес Атос с улыбкой. - У вас дуэль?
- Да, граф, и прекрасная дуэль; дуэль, в которой и вы примете учас-
тие, я надеюсь.
- Куда мы пойдем, милорд?
- К ее величеству королеве Англии, которая поручила мне представить
ей вас, граф.
- Ее величество знает меня?
- Я знаю вас.
- Вот загадка, - произнес Атос. - Но все равно, раз вы знаете, как
она разгадывается, с меня довольно. Не окажете ли вы мне честь отужинать
со мной, милорд?
- Благодарю вас, граф, - отвечал лорд Винтер. - Признаюсь, посещение
этого молодого человека отбило у меня аппетит и, вероятно, прогонит сон.
С какою целью явился он во Францию? Во всяком случае, не для того, чтобы
встретиться со мной, так как он не знал о моем путешествии. Этот молодой
человек пугает меня, от него надо ждать кровавых дел.
- А что он делает в Англии?
- Он один из самых ярых сектантов, сторонников Оливера Кромвеля.
- Кто привлек его на сторону Кромвеля? Ведь его отец и мать были, ка-
жется, католиками.
- Ненависть, которую он питает к королю.
- К королю?..
- Да, король объявил его незаконнорожденным, отнял у него имения и
запретил ему носить имя Винтера.
- Как же он теперь зовется?
- Мордаунт.
- Пуританин, и вдруг, переодетый монахом, путешествует один по доро-
гам Франции!
- Переодетый монахом, говорите вы?
- Да, вы не знали этого?
- Я знаю только то, что он сам сказал мне.
- Да, именно в этом платье он принял исповедь, - да простит мне гос-
подь, если я богохульствую, - исповедь бетюнского палача.
- Теперь я обо всем догадываюсь: он послан Кромвелем.
- К кому?
- К Мазарини. И королева верно угадала, что нас опередили. Теперь для
меня все ясно. До свиданья, граф, до завтра.
- Ночь темна, - сказал Атос, видя, что лорд Винтер встревожен более,
чем хочет показать, - а у вас, может быть, нет с собою слуги?
- Со мной Тони, славный малый, хоть и простак.
- Эй, Оливен, Гримо, Блезуа, возьмите мушкеты и позовите господина
виконта.
Блезуа был тот рослый малый, полулакей, полукрестьянин, которого мы
видели в замке Бражелон, когда он пришел доложить, что обед подан; Атос
дал ему прозвище по имени его родины.
Через пять минут явился Рауль.
- Виконт, - сказал Атос, - вы проводите милорда до его гостиницы. Ни-
кому не позволяйте приближаться к нему в пути.
- О граф, - произнес лорд Винтер, - за кого вы меня принимаете!
- За иностранца, который не знает Парижа, - отвечал Атос, - и которо-
му виконт покажет дорогу.
Лорд Винтер пожал ему руку.
- Гримо, - сказал затем Атос, - ты пойдешь впереди и, смотри, остере-
гайся монаха.
Гримо вздрогнул, затем кивнул головой и стал спокойно дожидаться отп-
равления в путь, с безмолвным красноречием поглаживая приклад своего
мушкета.
- До завтра, граф, - сказал Винтер.
- До завтра, милорд.
Маленький отряд направился к улице Святого Людовика. Оливен дрожал,
как Созий, при каждом проблеске неверного света. Блезуа был довольно
спокоен, так как не предполагал никакой опасности. Тони, ни слова не
знавший по-французски, шел молча, озираясь по сторонам.
Лорд Винтер и Рауль шли рядом и разговаривали.
Гримо, согласно приказанию Атоса, шел впереди с факелом в одной руке
и мушкетом в другой. Дойдя до гостиницы лорда Винтера, он постучал в
дверь кулаком и, когда дверь отворили, молча поклонился милорду.
Назад шли в том же порядке. Проницательный взгляд Гримо не заметил
ничего подозрительного, кроме какойто тени, которая притаилась на углу
улицы Генего и набережной. Ему показалось, что он уже раньше заметил
этого ночного соглядатая. Гримо бросился к нему, но не успел настигнуть:
человек, как тень, скрылся в маленьком переулке, а входить в него Гримо
счел неразумным.
Атосу было сообщено об успехе экспедиции, и, так как было уже десять
часов вечера, все разошлись по своим комнатам.
На другое утро, открыв глаза, граф увидел Рауля у своего изголовья.
Молодой человек, уже совершенно одетый, читал новую книгу Шаплена.
- Вы уже встали, Рауль? - удивился граф.
- Да, - отвечал молодой человек, немного смутившись, - я плохо спал.
- Вы, Рауль, вы плохо спали! Значит, вы были чемто озабочены? - спро-
сил Атос.
- Вы скажете, сударь, что я слишком тороплюсь вас покинуть; ведь я
приехал только вчера, но...
- Разве у вас только два дня отпуска, Рауль?
- Нет, у меня десять дней отпуска, и я собираюсь не в армию.
Атос улыбнулся.
- Так куда же, - спросил он, - если только это не тайна, виконт? Вы
теперь почти взрослый, ибо участвовали уже в сражении и приобрели право
бывать, где вам угодно, не спрашиваясь у меня,
- Никогда, сударь! - воскликнул Рауль. - Пока я буду иметь счастье
называть вас своим покровителем, я не признаю за собой права освобо-
диться от опеки, которой я так дорожу. Мне только хотелось провести один
день в Блуа. Вы смотрите на меня, вы готовы смеяться надо мной?
- Нет, нисколько, - сказал Атос, подавляя вздох, - нет, я не смеюсь,
виконт. Вам хочется побывать в Блуа, это так естественно.
- Значит, вы мне разрешаете? - воскликнул Рауль радостно.
- Конечно, Рауль.
- И вы не сердитесь в душе?
- Вовсе нет. Почему бы мне сердиться на то, что доставляет вам удо-
вольствие?
- Ах, сударь, как вы добры! - воскликнул Рауль и хотел было броситься
на шею Атосу, но из почтительности удержался.
Атос сам раскрыл ему объятия.
- Итак, я могу отправиться?
- Если угодно, хоть сейчас.
Рауль сделал несколько шагов к двери, но остановился.
- Сударь, - сказал он, - я подумал об одной вещи: рекомендательным
письмом к принцу я ведь обязан герцогине де Шеврез, которая была так
добра ко мне.
- И вы должны поблагодарить ее, не так ли, Рауль?
- Да, мне кажется. Но, впрочем, я поступлю, как решите вы.
- Поезжайте мимо особняка Люинь, Рауль, и спросите, не может ли гер-
цогиня принять вас. Мне приятно видеть, что вы не забываете правил веж-
ливости. Вы возьмете с собой Гримо и Оливена.
- Обоих? - удивился Рауль.
- Да, обоих.
Рауль поклонился и вышел. |
|
- И вы принимали участие в этом большом сражении, Бражелон? - спросил
бывший мушкетер.
- Да.
- И бой был жестокий, говорите вы?
- Принц лично водил войска в атаку одиннадцать раз.
- Это великий воин, Бражелон.
- Это герой! Я не терял его из виду ни на минуту. О, как прекрасно
называться принцем Конде и со славой носить это имя!
- Спокойный и блистательный, не так ли?
- Спокойный, как на параде, и блистательный, как на балу. Мы пошли на
врага; нам запрещено было стрелять первыми, и с мушкетами наготове мы
двинулись к испанцам, которые занимали возвышенность. Подойдя к неприя-
телю на тридцать шагов, принц обернулся к солдатам. "Дети, - сказал он,
- вам придется выдержать жестокий залп; по затем, будьте уверены, вы
легко разделаетесь с ними". Была такая тишина, что не только мы, но и
враги слышали эти слова. Затем, подняв шпагу, он скомандовал: "Трубите,
трубы!"
- Отлично, при случае вы поступите так же, не правда ли, Рауль?
- Сомневаюсь, сударь, это было слишком прекрасно, слишком величест-
венно. Когда мы были уже всего в двадцати шагах от неприятеля, их мушке-
ты опустились на наших глазах, сверкая на солнце, точно одна блестящая
линия. "Шагом, дети, шагом, - сказал принц, - наступает пора".
- Было вам страшно, Рауль? - спросил граф.
- Да, - простодушно сознался молодой человек, - я почувствовал ка-
кой-то холод в сердце, и при команде "пли", раздавшейся по-испански во
вражеских рядах, я закрыл глаза и подумал о вас.
- Правда, Рауль? - спросил Атос, сжимая его руку.
- Да, сударь. В ту же минуту раздался такой залп, будто разверзся ад,
и те, кто не был убит, почувствовали жар пламени. Я открыл глаза, удив-
ляясь, что не только не убит, но даже не ранен. Около трети людей эскад-
рона лежали на земле изувеченные, истекающие кровью. В этот миг мой
взгляд встретился со взглядом принца. Я думал уже только о том, что он
на меня смотрит, пришпорил лошадь и очутился в неприятельских рядах.
- И принц был доволен вами?
- По крайней мере, он так сказал, когда поручил мне сопровождать в
Париж господина Шатильона, посланного, чтобы сообщить королеве о победе
и доставить захваченные знамена. "Отправляйтесь, - сказал мне принц, -
неприятель не соберется с силами раньше двух педель. До тех пор вы мне
не нужны. Поезжайте, обнимите тех, кого вы любите и кто вас любит, и
скажите моей сестре, герцогине де Лонгвиль, что я благодарю ее за пода-
рок, который она мне сделала, прислав вас". И вот я поехал, - добавил
Рауль, глядя на графа с улыбкой, полной любви, - я думал, что вы будете
рады видеть меня.
Атос привлек к себе молодого человека и крепко поцеловал в лоб, как
целовал бы молодую девушку.
- Итак, Рауль, - сказал он, - вы теперь на верном пути. Ваши друзья -
герцоги, крестный отец - маршал Франции, начальник - принц крови, и в
первый же день по возвращении вы были приняты двумя королевами. Для но-
вичка это великолепно.
- Ах да, сударь! - воскликнул Рауль. - Вы напомнили мне об одной ве-
щи, о которой я чуть не забыл, торопясь рассказать вам о своих подвигах.
У ее величества королевы Англии был какой-то дворянин, который очень
удивился и обрадовался, когда я произнес ваше имя. Он назвал себя вашим
другом, спросил, где вы остановились, и скоро явится к вам.
- Как его зовут?
- Я не решился спросить его об этом, сударь. Хотя он объясняется
по-французски в совершенстве, но по его произношению я предполагаю, что
это англичанин.
- А! - произнес Атос и наклонил голову, как бы стараясь припомнить.
Когда он поднял глаза, то, к своему изумлению, увидел человека, стоя-
щего в двери и растроганно смотрящего на него.
- Лорд Винтер! - воскликнул он.
- Атос, мой друг!
Оба дворянина крепко обнялись. Затем Атос взял гостя за руки и прис-
тально посмотрел на него.
- Но что с вами, милорд? - спросил он. - Вы, кажется, столь же опеча-
лены, сколь я обрадован.
- Да, мой друг. Скажу даже больше: именно ваш радосный вид увеличива-
ет мои опасения.
С этими словами лорд Винтер осмотрелся кругом, точно ища места, где
бы им уединиться. Рауль понял, что друзьям надо поговорить наедине, и
незаметно вышел из комнаты.
- Ну, вот мы и одни, - сказал Атос. - Теперь поговорим о вас.
- Да, пока мы одни, поговорим о нас обоих, - повторил лорд Винтер. -
Он здесь.
- Кто?
- Сын миледи.
Атос вздрогнул при этом слове, которое, казалось, преследовало его,
как роковое эхо; он поколебался мгновение, затем, слегка нахмурив брови,
спокойно сказал:
- Я знаю это.
- Вы это знаете?
- Да. Гримо встретил его между Бетюном и Аррасом и примчался предуп-
редить меня о том, что он здесь.
- Значит, Гримо видел его?
- Нет, но он присутствовал при кончине одного человека, который видел
его.
- Бетюнского палача! - воскликнул лорд Винтер.
- Вы уже знаете об этом? - спросил Атос с удивлением.
- Этот человек сейчас сам был у меня, - отвечал лорд Винтер, - и ска-
зал мне все. Ах, друг мой, как это было ужасно! Зачем мы не уничтожили
вместе с матерью и ребенка?
Атос, как все благородные натуры, никогда не выдавал своих тяжелых
переживаний. Он таил их в себе, стараясь пробуждать в других только бод-
рость и надежду. Казалось, его личная скорбь претворялась в его душе в
радость для других.
- Чего вы боитесь? - сказал он, побеждая рассудком инстинктивный
страх, охвативший его в первый момент. - Разве мы не в силах защищаться?
Затем, разве этот молодой человек стал профессиональным убийцей, хлад-
нокровным злодеем? Он мог убить бетюнского палача в порыве ярости, но
теперь его гнев утолен.
Лорд Винтер грустно улыбнулся и покачал головой.
- Значит, вы забыли, чья кровь течет в нем? - сказал он.
- Ну, - возразил Атос, стараясь, в свою очередь, улыбнуться, - во
втором поколении эта кровь могла утратить свою свирепость. К тому же,
друг мой, провидение предупредило нас, чтобы мы были осторожны. Нам ос-
тается только ждать. А теперь, как я уже сказал, поговорим о вас. Что
привело вас в Париж?
- Важные дела, о которых вы узнаете со временем. Но что я слышал от
ее величества английской королевы! Д'Артаньян - сторонник Мазарини?
Простите меня за откровенность, друг мой; я не хочу оскорблять имени
кардинала и всегда уважал ваше мнение: неужели и вы преданы этому чело-
веку?
- Д'Артаньян состоит на службе, - сказал Атос, - он солдат и повину-
ется существующей власти. Д'Артаньян не богат и должен жить на свое жа-
лованье лейтенанта. Такие богачи, как вы, милорд, во Франции редки.
- Увы! - произнес лорд Винтер. - В настоящую минуту я так же беден и
даже беднее его. Но вернемся к вам.
- Хорошо. Вы хотите знать, не мазаринист ли я? Нет, тысячу раз нет.
Вы тоже извините меня за откровенность, милорд.
Лорд Винтер встал и крепко обнял Атоса.
- Благодарю вас, граф, - сказал он, - благодарю за это радостное со-
общение. Вы видите, что я счастлив, я почти помолодел. Да, значит, вы не
мазаринист! Отлично. Впрочем, иначе не могло и быть. Но простите мне еще
один вопрос: свободны ли вы?
- Что вы понимаете под словом свободен?
- Я спрашиваю: не женаты ли вы?
- Ах, вот что! Нет, - ответил Атос, улыбаясь.
- Этот молодой человек, такой красивый, такой изящный и элегантный...
- Это мой воспитанник, который даже не знает своего отца.
- Превосходно. Вы все тот же Атос, великодушный и благородный.
- О чем бы вы хотели еще спросить, милорд?
- Портос и Арамис по-прежнему ваши друзья?
- И Д'Артаньян тоже, милорд. Нас по-прежнему четверо друзей, предан-
ных друг другу. Но когда дело доходит до того, служить ли кардиналу или
бороться против него, иначе говоря, быть мазаринистом или фрондером, мы
остаемся вдвоем. |
|
- Мне нет дела до того, что вы узнали, - сказал лорд Винтер.
- О, вас это очень касается, дядюшка, я уверен, да и вы сами сейчас
согласитесь со мной, - прибавил Мордаунт с улыбкой, от которой у его со-
беседника пробежала по спине дрожь - В первый раз, в Лондоне, я явился,
чтобы спросить вас, куда девалось мое состояние. Во второй раз я явился,
чтобы спросить вас, чем запятнано мое имя. В этот раз я являюсь к вам,
чтобы задать вопрос, еще страшнее прежних. Я являюсь, чтобы сказать вам,
как господь сказал первому убийце: "Каин, что сделал ты с братом своим
Авелем?" Милорд, что сделали вы с вашей сестрой, которая была моей ма-
терью?
Лорд Винтер отступил перед огнем его пылающих глаз.
- С вашей матерью? - произнес он.
- Да, с моей матерью, милорд, - ответил молодой человек, твердо кив-
нув головой.
Лорд Винтер сделал страшное усилие над собой и, почерпнув в своих
воспоминаниях новую пищу для ненависти, воскликнул:
- Узнавайте сами, несчастный, что с нею сталось, вопрошайте преиспод-
нюю; быть может, там вам ответят.
Молодой человек сделал несколько шагов вперед и, став лицом к лицу
перед лордом Винтером, скрестил на груди руки.
- Я спросил об этом у бетюнского палача, - произнес он глухим голо-
сом, с лицом, побелевшим от боли и гнева, - и бетюнский палач ответил
мне.
Лорд Винтер упал в кресло, словно пораженный молнией, и тщетно искал
слов для ответа.
- Да, не так ли? - продолжал молодой человек. - Это слово все объяс-
няет. Оно ключ, отмыкающий бездну. Моя мать получила наследство от мужа,
и вы убили мою мать. Мое имя обеспечивало за мной право на отцовское
состояние, и вы лишили меня имени, а отняв у меня имя, вы присвоили и
мое состояние. После этого не удивительно, что вы не узнаете меня, не
удивительно, что вы отказываетесь признать меня. Конечно, грабителю неп-
ристойно называть своим племянником человека, им ограбленного, и убийце
непристойно называть своим племянником того, кого он сделал сиротой.
Слова эти произвели действие обратное тому, которого ожидал Мордаунт.
Лорд Винтер вспомнил, какое чудовище была миледи. Он встал, спокойный и
суровый, сдерживая своим строгим взглядом яростный взгляд молодого чело-
века.
- Вы хотите проникнуть в эту ужасную тайну, сударь? - сказал он. -
Извольте. Узнайте же, какова была та женщина, отчета о которой вы требу-
ете у меня. Эта женщина, без сомнения, отравила моего брата и, чтобы
наследовать мое имущество, намеревалась умертвить и меня. Я могу это до-
казать. Что вы на это скажете?
- Я скажу, что это была моя мать!
- Она заставила человека, до тех пор справедливого и доброго, зако-
лоть герцога Бекингэма. Что вы скажете об этом преступлении, доказа-
тельства которого я также имею?
- Это была моя мать!
- Вернувшись во Францию, она отравила в монастыре августинок в Бетюне
молодую женщину, которую любил ее враг. Не докажет ли вам это преступле-
ние справедливость возмездия? У меня есть доказательства этого преступ-
ления.
- Это была моя мать! - с еще большей силой вскричал молодой человек.
- Наконец, отягченная убийствами и развратом, ненавистная всем и бо-
лее опасная, чем кровожадная пантера, она пала под ударами людей, никог-
да раньше не причинявших ей ни малейшего вреда, но доведенных ею до от-
чаянья. Ее гнусные поступки повинны в том, что эти люди стали ее
судьями, и тот палач, которого вы видели и который, по вашему мнению,
рассказал вам все, должен был рассказать, как он дрожал от радости, что
может отомстить за позор и самоубийство своего брата. Падшая девушка,
неверная жена, чудовищная сестра, убийца, отравительница, губительная
для всех людей, знавших ее, для народов, у которых она находила приют,
она умерла, проклятая небом и землей. Вот какова была эта женщина.
Из груди Мордаунта вырвалось давно сдерживаемое рыдание. Краска зали-
ла его бледное лицо. Он стиснул кулаки, лицо его покрылось потом, и во-
лосы поднялись, как у Гамлета.
- Замолчите, сударь! - вскричал он в ярости. - Это была моя мать. Я
но хочу знать ее беспутства, ее пороков, ее преступлений. Я знаю, что у
меня была мать и что пятеро мужчин, соединившись против одной женщины,
скрытно, ночью, тайком убили ее, как низкие трусы. Я знаю, что вы были в
их числе, сударь, вы, мой дядя, были там, вы, как и другие, и даже гром-
че других, сказали: "Она должна умереть". Предупреждаю вас, слушайте хо-
рошенько, и пусть мои слова врежутся в вашу память, чтобы вы их никогда
не забывали. В этом убийстве, которое лишило меня всего, отняло у меня
имя, сделало меня бедняком, превратило в развращенного, злого и беспо-
щадного человека, в нем я потребую отчета прежде всего у вас, а затем и
у ваших сообщников, когда я их найду.
С ненавистью в глазах, с пеной у рта, протянув руку вперед, Мордаунт
сделал еще один угрожающий шаг к лорду Винтеру.
Тот, положив руку на эфес шпаги, сказал с улыбкой человека, привыкше-
го в течение тридцати лет играть жизнью и смертью:
- Вы хотите убить меня? В таком случае я признаю вас своим племянни-
ком, ибо вы, значит, и в самом деле достойный сын своей матери.
- Нет, - отвечал Мордаунт, сделав нечеловеческое усилие, чтобы осла-
бить страшно напрягшиеся мускулы всего тела. - Нет, я не убью вас - те-
перь, по крайней мере, - ибо без вас мне не открыть остальных. Но когда
я их найду, то трепещите, сударь: я заколол бетюнского палача, заколол
его без всякой жалости и сострадания, а он был наименее виновным из всех
вас.
С этими словами молодой человек вышел и спустился по лестнице, с виду
настолько спокойный, что никто не обратил на него внимания. На нижней
площадке он прошел мимо Тони, стоявшего у перил и готового по первому
зову своего господина кинуться к нему.
Но лорд Винтер не позвал его. Подавленный, ошеломленный, он остался
стоять на месте, напряженно вслушиваясь. Только услышав топот удалявшей-
ся лошади" он упал на стул и сказал:
- Слава богу, что он знает только меня.
XLIV
ОТЕЦ И СЫН
В то время как у лорда Винтера происходила эта ужасная сцена, Атос
сидел в своей комнате у окна, облокотившись на стол, подперев голову ру-
ками, и, не спуская глаз с Рауля, жадно слушал рассказ молодого человека
о его приключениях в дороге и о подробностях сражения.
Красивое, благородное лицо Атоса говорило о неизъяснимом счастье, ка-
кое он испытывал при рассказе об этих первых, таких свежих и чистых впе-
чатлениях. Он упивался звуками молодого взволнованного голоса, как слад-
кой мелодией. Он забыл все, что было мрачного в прошлом и туманного в
будущем. Казалось, приезд любимого сына обратил все опасения в надежды.
Атос был счастлив, счастлив, как никогда еще. |
|
- Граф де Ла Фер, ваше величество, - ответил молодой человек, склоня-
ясь перед королевой.
Лорд Винтер вздрогнул от удивления, а королева с радостью посмотрела
на него.
- Граф де Ла Фер! - воскликнула она. - Не это ли имя вы мне называли?
Винтер не мог поверить своим ушам.
- Граф де Ла Фер! - воскликнул он, в свою очередь. - О сударь, отве-
чайте мне, умоляю вас: не тот ли это дворянин, которого я знал когда-то?
Красивый и смелый, он служил в мушкетерах Людовика Тринадцатого, и те-
перь ему должно быть лет сорок семь, сорок восемь?
- Да, сударь, именно так.
- Он служил под вымышленным именем?
- Да, под именем Атоса. Еще недавно я слышал, как его друг д'Артаньян
называл его этим именем.
- Это он, ваше величество, это он! Слава богу! Он в Париже? - спросил
лорд Винтер Рауля.
Затем, снова обратясь к королеве, сказал:
- Надейтесь, надейтесь - само провидение за нас, раз оно помогло мне
найти этого смелого дворянина таким чудесным образом. Где же он живет,
сударь? Скажите, прошу вас.
- Граф де Ла Фер живет на улице Генего, в гостинице "Карл Великий".
- Благодарю вас, сударь. Предупредите этого достойного друга, чтобы
он был дома: я сейчас явлюсь обнять его.
- Сударь, я с удовольствием исполню вашу просьбу, если ее величеству
угодно будет отпустить меня.
- Идите, господин виконт де Бражелон, - сказала королева, - и будьте
уверены в нашем к вам расположении.
Рауль почтительно склонился перед королевой и принцессой, поклонился
лорду Винтеру и вышел.
Королева и лорд Винтер продолжали некоторое время разговаривать впол-
голоса, чтобы молодая принцесса не могла слышать, но эта предосторож-
ность была совершенно излишней, так как принцесса была всецело поглощена
своими мыслями.
Когда Винтер собрался уходить, королева сказала ему:
- Послушайте, милорд, я сохранила этот алмазный крест, оставшийся мне
от матери, и эту звезду святого Михаила, полученную мною от мужа. Они
стоят около пятидесяти тысяч ливров. Я поклялась скорее умереть от голо-
да, чем расстаться с этими вещами. Но теперь, когда эти две драгоценнос-
ти могут принести пользу моему супругу и его защитникам, ими надо по-
жертвовать. Возьмите их и, если для вашего предприятия понадобятся
деньги, продайте их без колебания, милорд. Но если вы найдете средство
сохранить их мне, то знайте, милорд, я почту это за величайшую услугу,
какую только может оказать королеве дворянин, и тот, кто в дни благопо-
лучия принесет мне их, будет благословлен мною и моими детьми
- Ваше величество, - отвечал лорд Винтер, - вы имеете во мне самого
преданного слугу. Я немедленно отнесу в надежное место эти вещи, которые
ни за что не взял бы, если бы у нас оставалось хоть что-нибудь от нашего
имущества, но наши имения конфискованы, наличные деньги иссякли, и мы
тоже вынуждены отдавать последнее Через час я буду у графа де Ла Фер, а
завтра, ваше величество, вы получите положительный ответ.
Королева протянула лорду Винтеру руку, которую тот почтительно поце-
ловал Затем она обернулась к дочери.
- Милорд, - сказала она, - вам поручено передать что-то этой девочке
от ее отца
Лорд Винтер недоумевал, не понимая, что хочет сказать королева.
Тогда принцесса Генриетта, краснея и улыбаясь, подошла к нему и подс-
тавила лоб
- Скажите моему отцу, - произнесла она, - что, король или беглец, по-
бедитель или побежденный, могущественный или бедняк, он всегда найдет во
мне самую покорную и преданную дочь
- Я знаю это, ваше высочество, - сказал лорд Винтер, коснувшись губа-
ми лба Генриетты
Затем он вышел. Проходя один, без провожатых, по просторным, темным и
пустынным покоям, этот царедворец, пресыщенный пятидесятилетним пребыва-
нием при дворе, не мог удержаться от слез.
XLIII
ДЯДЯ И ПЛЕМЯННИК
Слуга Винтера ожидал его у ворот с лошадьми. Он сел на лошадь и за-
думчиво направился домой, время от времени оглядываясь на мрачный фасад
Лувра. Вдруг он заметил, что от дворцовой ограды отделился всадник и по-
ехал за ними, держась на некотором расстоянии. Лорд Винтер вспомнил, что
еще раньше видел подобную же тень - при выезде из Пале-Рояля.
Его слуга, ехавший в нескольких шагах позади, тоже заметил всадника и
с беспокойством на него поглядывал.
- Тони, - произнес лорд Винтер, знаком подозвав к себе слугу.
- Я здесь, ваша светлость.
И слуга поехал рядом со своим господином.
- Заметили вы человека, который следует за нами?
- Да, милорд.
- Кто это?
- Не знаю, но он следует за вашей светлостью от самого Пале-Рояля,
остановился у Лувра, дождался вашего выхода и опять поехал за нами.
"Какой-нибудь шпион кардинала, - подумал лорд Винтер. - Сделаем вид,
что не замечаем этого надзора".
Лорд Винтер пришпорил лошадь и углубился в лабиринт улиц, ведущих к
его гостинице, расположенной около Маре. Лорд жил долгое время на Коро-
левской площади и теперь опять поселился близ своего старого жилища.
Незнакомец пустил свою лошадь в галоп.
Винтер остановился у гостиницы и поднялся к себе, решив не терять из
виду шпиона. Но, кладя на стол шляпу и перчатки, он вдруг увидел в зер-
кале, висевшем над столом, человеческую фигуру, появившуюся на порою.
Он обернулся. Перед ним стоял Мордаунт.
Лорд Винтер побледнел и замер на месте. Мордаунт стоял у дверей, не-
подвижный и грозный, как статуя Командора.
Несколько мгновений царило ледяное молчание.
- Сударь, - произнес наконец лорд Винтер, - я, кажется, дал уже вам
ясно понять, что это преследование мне надоело. Удалитесь, или я позову
слуг, чтобы вас выгнали, как в Лондоне. Я вам не дядя, я вас не знаю.
- Ошибаетесь, дядюшка, - ответил Мордаунт своим хриплым и насмешливым
голосом. - На этот раз вы меня не выгоните, как сделали это в Лондоне.
Не посмеете. Что же касается того, племянник я вам или нет, - вы, пожа-
луй, призадумаетесь, прежде чем отрицать это теперь, когда я узнал
кое-что, чего не знал год назад. |
|