|
Пробило полночь.
Через пять минут Бернуин постучался в спальню королевы, пробравшись
по потайному ходу кардинала,
Анна Австрийская сама отворила дверь.
Она была уже одета, то есть надела чулки и закуталась в длинный
пеньюар.
- Это вы, Бернуин? - сказала она. - Д'Артаньян здесь?
- Да, ваше величество, он в молельне и ждет, когда ваше величество
будете готовы.
- Я готова. Скажите Ла Порту, чтобы он разбудил и одел короля, а за-
тем пройдите к маршалу Вильруа и предупредите его от моего имени.
Королева прошла в свою молельню, освещенную одной лампой из венеци-
анского стекла. Здесь она увидела д'Артаньяна, который стоя дожидался
ее.
- Это вы? - сказала она.
- Так точно, ваше величество.
- Вы готовы?
- Готов, ваше величество.
- А господин кардинал?
- Он проехал благополучно и дожидается вашего величества в
Кур-ла-Рен.
- Но в какой карете мы поедем?
- Я все предусмотрел. Карета дожидается вашего величества внизу.
- Пройдемте к королю.
Д'Артаньян поклонился и последовал за королевой.
Юный Людовик был уже одет, только еще без башмачков и камзола; он был
удивлен и засыпал вопросами одевавшего его Ла Порта, который отвечал ему
только:
- Ваше величество, так приказала королева.
Постель короля была раскрыта, и видны были простыни, до того изношен-
ные, что кое-где светились дырки.
Это было тоже одно из проявлений скаредности Мазарини.
Королева вошла; д'Артаньян остановился на пороге. Ребенок, заметив
королеву, вырвался из рук Ла Порта и подбежал к ней.
Королева сделала знак д'Артаньяну подойти.
Д'Артаньян повиновался.
- Сын мой, - сказала Анна Австрийская, указывая ему на мушкетера,
стоявшего спокойно с непокрытой головой, - вот господин д'Артаньян, ко-
торый храбр, как один из старинных рыцарей, о которых вы любите слушать
рассказы моих дам. Запомните его имя и всмотритесь в него хорошенько,
чтобы не позабыть его лица, потому что сегодня он окажет нам большую ус-
лугу.
Юный король посмотрел на офицера своими большими гордыми глазами и
повторил:
- Господин д'Артаньян?
- Да, мой сын.
Юный король медленно поднял свою маленькую руку и протянул ее мушке-
теру; тот опустился на одно колено и поцеловал ее.
- Господин д'Артаньян, - повторил Людовик. - Хорошо, ваше величество,
я запомню.
В эту минуту послышался приближавшийся шум.
- Что это такое? - спросила королева.
- Ого! - ответил д'Артаньян, навострив свой чуткий слух и проница-
тельный взгляд. - Это шум восставшего народа.
- Надо бежать, - сказала королева.
- Ваше величество предоставили мне руководить этим делом; надо ос-
таться и узнать, чего хочет народ.
- Господин д'Артаньян!
- Я отвечаю за все.
Ничто не заражает так быстро, как уверенность. Будучи сама полна силы
и мужества, королева хорошо умела ценить эти качества в других.
- Распоряжайтесь, - сказала она, - я полагаюсь на вас.
- Разрешите ли вы, ваше величество, во всем, касающемся этого дела,
отдавать приказания от вашего имени?
- Можете.
- Что им еще надо? - спросил король.
- Мы это сейчас узнаем, ваше величество, - сказал д'Артаньян.
Он поспешно вышел из комнаты.
Шум все возрастал; казалось, он наполнял весь ПалеРояль. Со двора
неслись невнятные крики. Там, очевидно, вопили и негодовали.
Полуодетые король, и королева и Ла Порт стояли на месте не шевелясь,
прислушивались и ожидали, что будет.
Вбежал Коменж, несший в эту ночь дворцовый караул. У него было около
двухсот солдат во дворе и в конюшнях, он мог предоставить их в распоря-
жение королевы.
- Что там происходит? - спросила королева у д'Артаньяна, когда тот
вернулся.
- Ваше величество, прошел слух, что королева оставила Пале-Рояль,
увезя с собой короля. Народ хочет убедиться, что это не так, грозя в
противном случае разнести дворец.
- О, это уже слишком! - сказала королева. - Я им покажу, как я уеха-
ла.
Д'Артаньян увидел по выражению лица королевы, что она собирается от-
дать какое-то жестокое приказание. Он подошел к ней и сказал шепотом:
- Ваше величество, вы по-прежнему доверяете мне?
Его слова заставили ее вздрогнуть.
- Да, - сказала она. - Вполне доверяю.
- Согласитесь ли вы, ваше величество, последовать моему совету?
- Говорите.
- Отошлите Коменжа, ваше величество, и прикажите ему запереться со
своей командой в караульной и на конюшнях.
Коменж бросил на д'Артаньяна завистливый взгляд, каким всякий прид-
ворный встречает возвышение нового человека.
- Вы слышали, Коменж? - сказала королева.
Д'Артаньян подошел к нему; со свойственной ему проницательностью он
понял его беспокойный взгляд.
- Извините меня, Коменж, - сказал он. - Мы оба слуги королевы, не
правда ли? Сейчас моя очередь послужить ей, не завидуйте же мне в этом
счастии. |
|
"Вот, черт возьми, славно будет", - подумал он и, подойдя к карете,
посмотрел на гербы на дверцах и на ливрею кучера, сидевшего на козлах.
Осмотреть это ему было тем легче, что кучер спал, держа в руках вожжи.
"Это карета коадъютора, - произнес Д'Артаньян про себя. - Честное
слово, я начинаю думать, что само провидение за нас".
Он тихонько сел в карету и дернул за шелковый шнурок, конец которого
был намотан на мизинец кучера.
- В Пале-Рояль! - сказал он.
Кучер, сразу очнувшись, повез в указанное место, не подозревая, что
приказание было дано ему не его господином. Швейцар во дворце собирался
уже запирать ворота, но, увидев великолепный экипаж, решил, что едет
важная особа, и пропустил карету, которая остановилась у крыльца, Только
тут кучер заметил, что на запятках нет лакеев.
Думая, что коадъютор послал их за чем-нибудь, он соскочил с козел и,
не выпуская вожжей из рук, подошел к дверце.
Д'Артаньян тоже выскочил из экипажа, и в ту минуту, когда испуганный
кучер, не узнавая своего господи и а, попятился назад, он схватил его
левой рукой за ворот, а правой приставил ему пистолет к груди.
- Пикни только, и конец тебе! - сказал д'Артаньян.
По выражению лица говорившего кучер увидал, что попал в западню, и
застыл, разинув рот и вытаращив глаза.
Два мушкетера прохаживались по двору; д'Артаньян окликнул их.
- Белвер, - сказал он одному, - сделайте одолжение, возьмите у этого
молодца вожжи, сядьте на козлы, подвезите карету к потайной лестнице и
подождите меня там; это - по королевскому приказу.
Мушкетер знал, что его лейтенант не станет шутить, когда дело касает-
ся службы; он повиновался, не говоря ни слова, хотя приказание и показа-
лось ему странным.
Затем, обратившись ко второму мушкетеру, д'Артаньян прибавил:
- Дю Верже, помогите мне отвести этого человека в падежное место.
Мушкетер подумал, что лейтенант арестовал какогонибудь переодетого
принца, поклонился и, обнажив саблю, сделал знак, что готов.
Д'Артаньян пошел по лестнице; за ним шел его пленник, а за пленником
мушкетер; они прошли переднюю и вошли в прихожую Мазарини.
Бернуин с нетерпением ожидал известий о своем господине.
- Ну что, сударь? - спросил он.
- Все идет как нельзя лучше, мой милый Бернуин; но вот человек, кото-
рого надо бы спрятать в надежное место...
- Куда именно, сударь?
- Куда угодно, только бы окна были с решетками, а двери с замками.
- Это можно, сударь, - сказал Бернуин.
И бедного кучера отвели в комнату с решетчатыми окнами, весьма смахи-
вавшую на тюрьму,
- Теперь, любезный друг, - сказал д'Артаньян, - не угодно ли вам ра-
зоблачиться и передать мне вашу шляпу и плащ?
Кучер, разумеется, не оказал никакого сопротивления. К тому же он был
так поражен всем случившимся, что шатался и заикался, как пьяный. Д'Ар-
таньян передал одежду камердинеру.
- Теперь, дю Верже, - сказал он, - посидите с этим человеком, пока
Бернуин не придет и не откроет дверь; сторожить придется довольно долго,
и это, я знаю, очень скучно, но вы понимаете, - прибавил он важно, - это
по королевскому приказу.
- Слушаю, - ответил мушкетер, видя, что дело серьезное.
- Кстати, - сказал д'Артаньян, - если этот человек попытается бежать
или станет кричать, заколите его.
Мушкетер кивнул головой в знак того, что в точности исполнит приказа-
ние.
Д'Артаньян вышел, уведя с собой Бернуина.
Пробило полночь.
- Проведите меня в молельню королевы, - сказал д'Артаньян. - Доложите
ой, что я там, и положите этот узел вместе с заряженным мушкетом на коз-
лы кареты, ожидающей у потайной лестницы.
Бернуин ввел д'Артаньяна в молельню; тот уселся и принялся размыш-
лять.
В Пале-Рояле все шло своим обычным чередом. В десять часов, как мы
сказали, почти все гости разъехались. Те, которые должны были бежать
вместе с королевой, были предупреждены; им было назначено прибыть между
полуночью и часом ночи в Кур-ла-Рен.
В десять часов Анна Австрийская прошла к королю. Его младшего брата
только что уложили спать, а юный Людовик, в ожидая своей очереди, забав-
лялся, расставляя в боевом порядке оловянных солдатиков - занятие, дос-
тавлявшее ему большое удовольствие. Два пажа играли вместе с ним.
- Ла Порт, - сказала королева, - пора укладывать его величество.
Король стал уверять, что ему еще не хочется спать, и просил у матери
позволения поиграть еще немного, но королева настаивала:
- Разве вы не едете завтра в шесть утра купаться в Конфлан, Луи? Вы
ведь сами, кажется, просили об этом?
- Вы правы, ваше величество, - сказал король, - и я готов удалиться,
если вы соблаговолите поцеловать меня. Ла Порт, дайте свечу шевалье де
Куалену.
Королева приложилась губами к белому гладкому лбу, который царствен-
ный ребенок важно подставил ей.
- Заспите поскорее, Луи, - сказала королева, - потому что вас рано
разбудят.
- Постараюсь, чтобы сделать вам приятное, - сказал юный Людовик, -
хотя мне вовсе не хочется спать.
- Ла Порт, - сказала тихонько Анна Австрийская, - почитайте его вели-
честву какую-нибудь книгу поскучнее, по сами не раздеваетесь.
Король вышел с шевалье де Куаленом, который нес подсвечник. Другого
пажа увели домой. Королева вернулась к себе. Ее придворные дамы - г-жа
де Брежи, г-жа де Бомон, г-жа де Мотвиль и ее сестра Сократила, прозван-
ная так за свою мудрость, только что принесли в гардеробную остатки от
обеда, которыми она обычно ужинала.
Королева отдала приказания, поговорила об обеде, который давал в ее
честь через два дня маркиз Вилькье, указала лиц, которых она хотела ви-
деть в числе приглашенных, назначила на послезавтра поездку в Валь-деГ-
рас, где она собиралась помолиться, и приказала Берингену, своему глав-
ному камердинеру, сопровождать ее туда.
Поужинав с придворными дамами, королева заявила, что очень устала, и
прошла к себе в спальню. Г-жа де Мотвиль, дежурная в этот вечер, после-
довала за нею, чтобы помочь ей раздеться. Королева легла в постель, ми-
лостиво поговорила с г-жой де Мотвиль несколько минут и отпустила ее.
В это самое мгновение д'Артаньян въезжал в ПалеРояль в карете ко-
адъютора.
Минуту спустя кареты придворных дам выехали из дворца, и ворота за
ними замкнулись. |
|
- Откиньтесь, монсеньер, - сказал д'Артаньян.
Мазарини так запрятался между двумя приятелями, что совершенно исчез,
скрытый ими.
- Кто идет? - с нетерпением повторил тот же голос.
Д'Артаньян увидел, что лошадей схватили под уздцы. Он наполовину вы-
сунулся из кареты.
- Эй, Планше! - сказал он.
Начальник подошел. Это был действительно Планше; д'Артаньян узнал го-
лос своего бывшего лакея.
- Как, сударь, - сказал Планше, - это вы?
- Да, я, любезный друг. Портос ранен ударом шпаги, и я везу его в его
загородный дом в Сен-Клу.
- Неужели? - сказал Планше.
- Портос, - продолжал д'Артаньян, - если вы можете еще говорить, мой
дорогой Портос, скажите хоть словечко нашему доброму Планше.
- Планше, мой друг, - сказал Портос страдающим голосом, - мне очень
плохо; если встретишь врача, будь добр, пришли его ко мне.
- Боже мой, какое несчастье! - воскликнул Планше. - Как же это случи-
лось?
- Я тебе после расскажу, - сказал Мушкетон.
Портос сильно застонал.
- Вели пропустить нас, Планше, - шепнул ему д'Артаньян, - иначе мы не
довезем его живым: у него задеты легкие, мой друг.
Планше покачал головой, как бы желая сказать: "В таком случае дело
плохо!"
Затем обратился к своим людям:
- Пропустите, это друзья.
Карета тронулась, и Мазарини, затаивший дыхание, вздохнул свободно.
- Разбойники! - прошептал он.
Около заставы Сент-Оноре им попался третий отряд; он состоял из людей
подозрительной наружности, похожих скорее всего на бандитов, это была
команда нищего с паперти св. Евстафия.
- Готовься, Портос! - сказал д'Артаньян.
Портос протянул руку к пистолетам.
- Что такое? - спросил Мазарини.
- Монсеньер, - сказал д'Артаньян, - мы, кажется, сделали в дурную
компанию.
К дверце подошел человек, вооруженный косой.
- Кто идет? - спросил этот человек.
- Эй, любезный, - сказал д'Артаньян, - разве ты не узнаешь карету
принца?
- Принца или не принца, все равно, отворяйте! - сказал человек. - Мы
стережем ворота и не пропускаем никого, не узнав, кто едет.
- Что делать? - спросил Портос.
- Надо проехать, черт возьми! - сказал д'Артаньян.
- Но как это сделать? - спросил Мазарини.
- Или они расступятся, или мы их переедем. Кучер, гони!
Кучер взмахнул кнутом.
- Ни шагу дальше, - сказал тот же человек, имевший вид начальника, -
а то я перережу ноги вашим лошадям.
- Жаль, черт возьми! - сказал Портос. - Эти лошади обошлись мне по
сто пистолей каждая.
- Я заплачу вам по двести, - сказал Мазарини.
- Да, но, перерезав им ноги, они перережут нам глотку.
- С этой стороны тоже кто-то лезет, - сказал Портос. - Убить его, что
ли?
- Да, кулаком, если можете; стрелять будем только в самом крайнем
случае.
- Могу, - сказал Портос.
- Так отворяйте, - сказал д'Артаньян человеку с косой, беря один из
своих пистолетов за дуло и готовясь ударить врага рукояткой.
Тот подошел.
Пока он приближался, д'Артаньян, чтобы ему легче было нанести удар,
высунулся наполовину из дверцы, и глаза его встретились с глазами нище-
го, освещенного светом фонаря.
Должно быть, нищий узнал мушкетера, потому что страшно побледнел;
должно быть, и д'Артаньян узнал его, потому что волосы его встали дыбом.
- Д'Артаньян! - воскликнул нищий, отступая. - Д'Артаньян! Пропустите
их.
Вероятно, д'Артаньян ответил бы ему, но в эту минуту послышался тяже-
лый удар, точно кто обухом хватил по голове быка: это Портос прихлопнул
подошедшего к нему человека.
Д'Артаньян обернулся и увидел несчастного, лежавшего в четырех шагах
от них.
- Теперь гони что есть духу! - крикнул он кучеру. - Гони, гони!
Кучер полоснул коней кнутом, благородные животные рванулись. Послыша-
лись крики сбиваемых с ног людей. Затем карета подскочила два раза, -
под нее попал человек: колеса проехали по чему-то круглому и подавшемуся
под ними.
Все затаили дыхание. Карета пролетела через заставу.
- В Кур-ла-Рен! - крикнул Д'Артаньян кучеру.
Потом, обратившись к Мазарини, сказал:
- Ну, монсеньер, можете прочесть пять раз "Отче наш" и шесть раз "Бо-
городицу", чтобы поблагодарить бога за ваше избавление; вы спасены, вы
свободны.
Мазарини только простонал в ответ: он не верил в такое чудо.
Через пять минут карета остановилась. Они приехали в Кур-ла-Рен.
- Довольны ли вы, монсеньер, своим конвоем? - спросил мушкетер.
- Я в восхищении, господа, - сказал Мазарини, отваживаясь высунуть
голову из кареты. - Теперь сделайте то же для королевы.
- Это будет гораздо легче, - сказал Д'Артаньян, выскочив из кареты. -
Дю Валлон, поручаю вам его преосвященство.
- Будьте покойны, - сказал Портос, протягивая Руку.
Д'Артаньян взял руку Портоса и пожал ее.
- Ай! - вскричал Портос.
Д'Артаньян с изумлением посмотрел на своего друга.
- Что с вами?
- Я, кажется, вывихнул себе кисть, - ответил Портос.
- Черт возьми, вы всегда колотите как сослепу.
- Еще бы: ведь мой противник уже навел на меня дуло пистолета. А вы,
как вы разделались с вашим?
- О, я имел дело не с человеком, - сказал д'Артаньян.
- Ас кем же?
- С призраком.
- Ну и что же?
- Ну, я заговорил его.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, д'Артаньян взял с передней
скамьи пистолеты, засунул их - себе за пояс, завернулся в плащ и, не же-
лая возвращаться той же дорогой, направился к заставе Ришелье.
VIII
КАРЕТА КОАДЪЮТОРА
Вместо того чтобы возвращаться через заставу СентОноре, д'Артаньян,
располагая временем, сделал круг и вернулся в Париж через заставу Ри-
шелье.
У ворот к нему подошли, чтобы узнать, кто он. Увидя по его шляпе с
перьями и обшитому галунами плащу, что он офицер мушкетеров, его окружи-
ли, требуя, чтобы он кричал: "Долой Мазарини!" Сначала это его лишь
слегка встревожило; но когда он понял, чего от него хотят, он закричал
таким громким голосом, что самые требовательные остались довольны.
Он шел по улице Ришелье, раздумывая о том, как увезти королеву, пото-
му что нечего было и думать везти ее в карете с государственным гербом.
Вдруг у ворот дома г-жи де Гемене он заметил экипаж.
Его озарила счастливая мысль. |
|
- Вы отвечаете мне за успех?
- Я не отвечаю ни за что; я сделаю все, что смогу.
- Все, что сможете?
- Да.
- Ну хорошо, я вам вверяюсь.
"Великое счастье!" - подумал д'Артаньян.
- Итак, в половине десятого вы будете здесь?
- Я застану ваше преосвященство готовым?
- Разумеется, я буду готов.
- Итак, решено. Теперь не угодно ли вам, монсеньер, чтобы я повидался
с королевой?
- Зачем?
- Я желал бы получить приказание из собственных уст ее величества.
- Она поручила мне передать его вам.
- Но она могла забыть что-нибудь.
- Вы непременно хотите ее видеть?
- Это необходимо, монсеньер.
Мазарини колебался с минуту. Д'Артаньян стоял на своем.
- Ну хорошо, - сказал Мазарини, - я проведу вас к ней, но ни слова о
нашем разговоре.
- Все останется между нами, монсеньер, - сказал
Д'Артаньян.
- Вы клянетесь молчать?
- Я никогда не клянусь. Я говорю "да" или "нет" и держу свое слово
как дворянин.
- Я вижу, мне придется слепо на вас положиться.
- Это будет самое лучшее, поверьте мне, монсеньер.
- Идемте, - сказал Мазарини.
Мазарини ввел д'Артаньяна в молельню королевы, затем велел ему обож-
дать.
Д'Артаньян ждал недолго. Через пять минут вошла королева в парадном
туалете. В этом наряде ей едва можно было дать тридцать пять лет; она
все еще была очень красива.
- Это вы, Д'Артаньян! - сказала она с любезной улыбкой. - Благодарю
вас, что вы настояли на свидании со мной.
- Простите меня, ваше величество, - сказал д'Артаньян, - но я хотел
получить приказание из ваших собственных уст.
- Вы знаете, в чем дело?
- Да, ваше величество.
- Вы принимаете поручение, которое я на вас возлагаю?
- Принимаю с благодарностью.
- Хорошо, будьте здесь в полночь.
- Слушаю, ваше величество.
- Д'Артаньян, - сказала королева, - я слишком хорошо знаю ваше беско-
рыстие, чтобы говорить вам сейчас о моей благодарности, но, клянусь вам,
я не забуду эту вторую услугу, как забыла первою.
- Ваше величество вольны помнить или забывать, я не понимаю, о чем
угодно говорить вашему величеству.
И д'Артаньян поклонился.
- Ступайте, - сказала королева с очаровательнейшей улыбкой, - ступай-
те и возвращайтесь в полночь.
Движением руки она отпустила д'Артаньяна, и он удалился; но, выходя,
он бросил взгляд на портьеру, из-за которой появилась королева, и из-под
нижнего края драпировки заметил кончик бархатного башмака.
"Отлично, - подумал он, - Мазарини подслушивал, не выдам ли я его.
Право, этот итальянский паяц не стоит того, чтобы ему служил честный че-
ловек".
Несмотря на это, д'Артаньян точно явился на свиданье; в половине де-
сятого он вошел в приемную.
Бернуин ожидал его и ввел в кабинет.
Он нашел кардинала переодетым для поездки верхом. Он был очень красив
в этом костюме, который носил, как мы уже говорили, с большим изящест-
вом.
Однако он был очень бледен, и его пробирала дрожь.
- Вы один? - спросил Мазарини.
- Да, ваше преосвященство.
- А добрейший дю Валлон? Разве он не доставит нам удовольствия быть
нашим спутником?
- Конечно, монсеньер, он ожидает нас в своей карете.
- Где?
- У калитки дворцового сада.
- Так мы поедем в его карете?
- Да, монсеньер.
- И без других провожатых, кроме вас двоих?
- Разве этого мало? Даже одного из нас было бы достаточно.
- Право, дорогой д'Артаньян, ваше хладнокровие меня просто пугает.
- Я думал, напротив, что оно должно вас ободрить.
- А Бернуина разве мы не возьмем с собой?
- Для него нет места, он догонит ваше преосвященство.
- Нечего делать, - сказал Мазарини, - приходится вас во всем слу-
шаться.
- Монсеньер, еще есть время одуматься, - сказал д'Артаньян. - Это це-
ликом во власти вашего преосвященства.
- Нет, нет, едем, - сказал Мазарини.
И оба спустились по потайной лестнице; Мазарини опирался на д'Ар-
таньяна, и д'Артаньян чувствовал, как дрожала рука кардинала.
Они прошли через двор Пале-Рояля, где еще стояло несколько карет за-
поздавших гостей, вошли в сад и достигли калитки.
Мазарини хотел отомкнуть ее своим ключом, но рука его дрожала так
сильно, что он никак не мог попасть в замочную скважину.
- Позвольте мне, - сказал д'Артаньян.
Мазарини дал ему ключ; д'Артаньян отпер и положил ключ себе в карман;
он рассчитывал воспользоваться им на обратном пути.
Подножка была опущена, дверца открыта; Мушкетон стоял у дверцы. Пор-
тос сидел внутри кареты.
- Входите, монсеньер, - сказал д'Артаньян.
Мазарини не заставил просить себя дважды и быстро вскочил в карету.
Д'Артаньян вошел вслед за ним. Мушкетон захлопнул дверцу и, кряхтя,
взгромоздился на запятки. Он пробовал отвертеться от этой поездки под
предлогом своей раны, которая еще давала себя чувствовать, но д'Артаньян
сказал ему:
- Оставайтесь, если хотите, мой дорогой Мустон, но предупреждаю вас,
что Париж запылает этой ночью.
Мушкетон не расспрашивал больше и заявил, что готов последовать за
своим господином и за д'Артаньяном хоть на край света.
Карета поехала спокойной рысью, не внушавшей ни малейшего подозрения,
что ее седоки очень спешат. Кардинал отер себе лоб носовым платком и ог-
ляделся.
Слева от него сидел Портос, справа д'Артаньян. Каждый охранял свою
дверцу и служил кардиналу защитой.
На переднем сиденье, против них, лежали две пары пистолетов: одна пе-
ред Портосом, другая перед д'Артаньяном. Кроме того, у обоих друзей было
по шпаге.
В ста шагах от Пале-Рояля карету остановил патруль.
- Кто едет? - спросил начальник.
- Мазарини! - с хохотом ответил д'Артаньян.
Волосы стали дыбом на голове кардинала.
Шутка пришлась горожанам по вкусу; видя карету без гербов и конвоя,
они никогда бы не поверили в возможность такой смелости.
- Счастливого пути! - крикнули они.
Карету пропустили.
- Что скажете, монсеньер, о моем ответе? - спросил д'Артаньян.
- Вы умный человек! - воскликнул Мазарини.
- Да, конечно, - сказал Портос, - я понимаю...
На середине улицы Пти-Шан второй патруль остановил карету.
- Кто идет? - крикнул начальник. |
|
- Если ваше преосвященство переоденетесь, тогда будет легче.
- А! - промолвил Мазарини, вздохнув свободнее.
- Но вам придется сделать то, что, как вы недавно говорили, вы сдела-
ли бы на нашем месте.
- Что такое?
- Кричать: "Долой Мазарини!"
- Я буду кричать.
- По-французски, на чистом французском языке, монсеньер. Остерегай-
тесь плохого произношения. В Сицилии убили шесть тысяч анжуйцев за то,
что они плохо говорили по-итальянски. Смотрите, чтобы французы не отпла-
тили вам за сицилийскую вечерню.
- Я постараюсь.
- На улице много вооруженных людей, - продолжал Д'Артаньян, - уверены
ли вы, что никто не знает о намерении королевы?
Мазарини задумался.
- Для изменника, монсеньер, ваше предложение было бы как нельзя более
на руку; все можно было бы объяснить случайным нападением.
Мазарини вздрогнул; но он рассудил, что человек, собирающийся пре-
дать, не станет предупреждать об этом.
- Потому-то, - живо ответил он, - я и доверяюсь не первому встречно-
му, а избрал себе в проводники именно вас.
- Так вы не едете вместе с королевой?
- Нет, - сказал Мазарини.
- Значит, позже.
- Нет, - снова ответил Мазарини.
- А! - сказал д'Артаньян, начиная понимать.
- Да, у меня свои планы: уезжая вместе с королевой, я только увеличи-
ваю опасность ее положения; если я уеду после королевы, ее отъезд угро-
жает мне большими опасностями. К тому же, когда королевская семья очу-
тится вне опасности, обо мне могут позабыть: великие мира сего неблаго-
дарны.
- Это правда, - сказал д'Артаньян, невольно бросая взгляд на алмаз
королевы, блестевший на руке Мазарини.
Мазарини заметил этот взгляд и тихонько повернул свой перстень алма-
зом вниз.
- И я хочу, - прибавил Мазарини с тонкой улыбкой, - помешать им быть
неблагодарными в отношении меня.
- Закон христианского милосердия, - сказал д'Артаньян, - предписывает
нам не вводить ближнего в соблазн.
- Вот именно потому я и хочу уехать раньше их, - добавил Мазарини.
Д'Артаньян улыбнулся: он слишком хорошо знал итальянское лукавство.
Мазарини заметил его улыбку и воспользовался моментом.
- Итак, вы начнете с того, что поможете мне выбраться из Парижа, не
так ли, дорогой д'Артаньян?
- Трудная задача, монсеньер! - сказал д'Артаньян, принимая свой преж-
ний серьезный вид.
- Но, - сказал Мазарини, внимательно следя за каждым движением лица
д'Артаньяна, - вы не делали таких оговорок, когда дело шло о короле и
королеве.
- Король и королева - мои повелители, монсеньер, - ответил мушкетер.
- Моя жизнь принадлежит им. Если они ее требуют, мне нечего возразить.
"Это правда, - пробормотал Мазарини. - Твоя жизнь мне не принадлежит,
и мне следует купить ее у тебя, не так ли?"
И с глубоким вздохом он начал поворачивать перстень алмазом наружу.
Д'Артаньян улыбнулся.
Эти два человека сходились в одном - в лукавстве. Если бы они так же
сходились в мужестве, один под руководством другого совершил бы великие
дела.
- Вы, конечно, понимаете, - сказал Мазарини, - что если я требую от
вас этой услуги, то собираюсь и - отблагодарить за нее.
- Только собираетесь, ваше преосвященство? - спросил д'Артаньян.
- Смотрите, любезный д'Артаньян, - сказал Мазарини, снимая перстень с
пальца, - вот алмаз, который был когда-то вашим. Справедливость требует,
чтобы я его вам вернул: возьмите его, умоляю.
Д'Артаньян не заставил Мазарини повторять; он взял перстень, посмот-
рел, прежний ли в нем камень, и, убедившись в чистоте его воды, надел
его себе на палец с несказанным удовольствием.
- Я очень дорожил им, - сказал Мазарини, провожая камень взглядом, -
но все равно, я отдаю его вам с большой радостью.
- А я, монсеньер, принимаю его с не меньшей радостью. Теперь погово-
рим о ваших делах. Вы хотите уехать раньше всех?
- Да, хотел бы.
- В котором часу?
- В десять.
- А королева, когда она поедет?
- В полночь.
- Тогда это возможно: сначала я вывезу вас, а затем, когда вы будете
вне города, вернусь за королевой.
- Превосходно. Но как же мне выбраться из Парижа?
- Предоставьте это мне.
- Даю вам полную власть, возьмите конвой, какой найдете нужным.
Д'Артаньян покачал головой.
- Мне кажется, это самое надежное средство, - сказал Мазарини.
- Для вас, монсеньер, но не для королевы.
Мазарини прикусил губы.
- Тогда как же мы поступим? - спросил он.
- Предоставьте это мне, монсеньер.
- Гм! - сказал Мазарини.
- Предоставьте мне все решать и устраивать...
- Однако же...
- Или ищите себе другого, - прибавил Д'Артаньян, поворачиваясь к нему
спиной.
"Эге, - сказал Мазарини про себя, - он, кажется, собирается улизнуть
с перстнем".
И он позвал его назад.
- Д'Артаньян, дорогой мой Д'Артаньян! - сказал он ласковым голосом.
- Что прикажете, монсеньер? |
|