|
- Мне кажется, сударь, - начал он с убийственной вежливостью, - что
вы умеете менять платье почти с такой же быстротой, как те итальянские
комедианты, которых кардинал Мазарини выписал из Бергамо и которых он,
без сомнения, показывал вам во время вашего путешествия во Францию.
Мордаунт не отвечал ни слова.
- Только что, - продолжал д'Артаньян, - вы были переодеты, вернее -
одеты в платье убийцы, а теперь...
- А теперь, напротив, я одет как человек, которого собираются убить,
не правда ли? - отвечал Мордаунт своим спокойным и отрывистым голосом.
- О сударь, - возразил д'Артаньян, - как можете вы говорить это, ког-
да вы находитесь в обществе дворян и когда под рукой у вас такая хорошая
шпага?
- Никакая шпага, сударь, не может устоять против четырех шпаг и
стольких же кинжалов, не считая шпаг и кинжалов ваших сообщников, ожида-
ющих у входа.
- Извините, сударь, - продолжал д'Артаньян, - те, которые ждут нас у
входа, вовсе не наши сообщники, а просто слуги. Я хочу восстановить ис-
тину даже в мельчайших подробностях.
Мордаунт отвечал лишь иронической улыбкой, искривившей его губы.
- Но не в этом дело, - продолжал д'Артаньян. - Я возвращаюсь к своему
вопросу. Я имел честь, сударь, задать вам вопрос: почему вы изменили ва-
шу внешность? Маска, кажется, очень шла вам; борода с проседью была чу-
десна, а что касается топора, которым вы нанесли такой замечательный
удар, то я полагаю, что он был бы для вас сейчас тоже кстати. Почему вы
выпустили его из рук?
- Потому что знал о сцепе, разыгравшейся в Армаптьере, и предвидел,
что очутившись в обществе четырех палачей, я встречу четыре топора, нап-
равленных против себя.
- Сударь, - отвечал д'Артаньян, все еще владея собой, хотя чуть за-
метное движение бровей показывало, что он начинает горячиться, - хотя вы
глубоко испорчены и порочны, вы еще молоды, и это заставляет меня оста-
вить без внимания ваши легкомысленные речи. Да, легкомысленные, так как
упоминание об Армантьере не имеет ни малейшего отношения к настоящему
случаю. Действительно, не могли же мы вручить шпагу вашей матушке и
предложить ей сразиться с нами! Но вам, сударь, молодому офицеру, вели-
колепно владеющему, как нам известно, кинжалом и пистолетом и вооружен-
ному такой длинной шпагой всякий имеет право предложить поединок.
- Ага! - отвечал Мордаунт. - Так вы желаете дуэли?
И он поднялся со сверкающим взором, как бы немедленно готовый дать
удовлетворение.
Портос тоже встал, верный своей любви к такого рода приключениям.
- Прошу прощения, - продолжал д'Артаньян с прежним хладнокровием, -
не будем спешить, так как каждый из нас желает, конечно, чтобы все со-
вершилось по правилам. Присядьте же, дорогой Портос, а вы, господин Мор-
даунт, будьте добры сохранять спокойствие. Мы уладим все наилучшим обра-
зом. Будем говорить откровенно: признайтесь, господин Мордаунт, - вам
очень хочется убить кого-нибудь из нас?
- Всех! - отвечал Мордаунт.
Д'Артаньян обернулся к Арамису и сказал ему:
- Не правда ли, дорогой Арамис, какое счастье, что господин Мордаунт
так хорошо владеет французским языком; по крайней мере, между нами не
может возникнуть недоразумений, и мы отлично объяснимся.
Затем, обратившись к Мордаунту, продолжал:
- Любезный господин Мордаунт, я должен сказать вам, что все мои
друзья питают к вам такие же прекрасные чувства, как и вы по отношению к
нам, и тоже были бы счастливы убить вас. Скажу более: они, без сомнения,
убьют вас. Тем не менее мы сделаем это как порядочные люди. И вот вам
лучшее доказательство.
С этими словами д'Артаньян бросил свою шляпу на ковер, отодвинул стул
к стене, сделал знак своим друзьям последовать его примеру и с чисто
французским изяществом поклонился Мордаунту:
- К вашим услугам, сударь. Если вы ничего не имеете против, то окажи-
те мне честь начать с меня. Не угодно ли? Правда, моя шпага короче ва-
шей, но это пустяки. Надеюсь, что рука поможет шпаге.
- Стой! - вмешался, выступая вперед, Портос. - Я бьюсь первый, и без
рассуждений.
- Позвольте, Портос, - проговорил Арамис.
Атос не промолвил ни слова; он был недвижим, как статуя. Казалось,
даже дыхание его остановилось.
- Господа, - сказал д'Артаньян, - успокойтесь, ваша очередь наступит.
Взгляните на этого господина и прочтите в его глазах, какую ненависть мы
внушаем ему; смотрите, как он вынимает шпагу, как оглядывается кругом,
чтобы какое-нибудь препятствие не помешало ему. Не показывает ли все
это, что господин Мордаунт искусный боец и что вы очень скоро смените
меня, если только я допущу это. Оставайтесь поэтому на своем месте, как
Атос. Рекомендую вам взять с него пример и предоставить мне инициативу.
Кроме того, с господином Мордаунтом у меня есть личные счеты, и поэтому
я первый начну. Я желаю, я хочу этого.
В первый раз д'Артаньян произнес слово "хочу", говоря со своими
друзьями. До сих пор он произносил его только мысленно.
Портос отступил. Арамис взял свою шпагу под мышку. Атос продолжал си-
деть в темном углу комнаты, но не так спокойно, как думал д'Артаньян:
ему сдавило горло, он едва дышал...
- Шевалье, - обратился д'Артаньян к Арамису, - вложите шпагу в ножны;
господин Мордаунт может заподозрить вас в намерениях, каких вы не имее-
те. |
|
Портос хлопнул три раза в ладоши. Появились Атос и Арамис.
Д'Артаньян двинулся прямо на Мордаунта. Наступая на него грудью, он
шаг за шагом заставил его взойти обратно по лестнице, освещенной лампой,
которая позволяла гасконцу следить за руками Мордаунта. Тот, впрочем, и
не пытался убить д'Артаньяна, так как знал, что потом ему придется иметь
дело с его тремя товарищами. Он не сделал поэтому ни одного движения для
защиты, ни одного угрожающего жеста. Отступая к двери, Мордаунт оказался
прижатым к ней и, должно быть, подумал, что тут ему пришел конец. Но он
ошибся: Д'Артаньян протянул руку и отворил дверь. Они оба очутились в
комнате, где десять минут тому назад молодой человек разговаривал с
Кромвелем.
Портос вошел за ним. Он снял лампу, горевшую в передней, и от нее за-
жег вторую лампу, стоявшую в комнате.
Атос и Арамис вошли и заперли за собой двери на ключ.
- Потрудитесь сесть, - обратился Д'Артаньян к молодому англичанину,
придвигая ему стул.
Мордаунт взял стул и сел, бледный, но спокойный. В трех шагах от него
Арамис поставил три стула - для д'Артаньяна, для Портоса и для себя.
Атос поместился в самом дальнем углу комнаты, относясь, по-видимому,
совершенно безучастно к тому, что должно было сейчас произойти.
Портос сел по левую, Арамис по правую руку д'Артаньяна.
Атос казался подавленным. Портос потирал руки с лихорадочным нетерпе-
нием.
Арамис улыбался, кусая себе губы до крови.
Один Д'Артаньян сохранял с виду полную невозмутимость.
- Господин Мордаунт, - сказал он молодому человеку, - мы долго и
тщетно гонялись друг за другом. Давайте же воспользуемся этим счастливым
случаем и побеседуем немного, если вы не имеете ничего против.
XXVII
РАЗГОВОР
Мордаунт был захвачен врасплох. Он отступил вверх по лестнице, движи-
мый каким-то странным смутным инстинктом. Первое, что он почувствовал
вполне ясно, было изумление, смешанное с непреодолимым ужасом, какой ов-
ладевает человеком, когда смертельный враг, превосходящий его силой, за-
пускает в него свои когти в тот самый момент, когда он считает этого
врага далеко от себя и занятым другими делами.
Но когда они сели и Мордаунт увидел, что ему дана, неизвестно по ка-
кой причине, отсрочка, - он напряг весь свой ум и собрал все свои силы.
Огонь, блеснувший в глазах д'Артаньяна, не только не вселил в него
робость, но, наоборот, наэлектризовал его еще больше, так как хотя в
этом взгляде и кипела ненависть, это была ненависть открытая. Мордаунт
притаился, готовый воспользоваться малейшим случаем, который мог ему
представиться, чтобы вырваться из западни с помощью силы и хитрости. Так
медведь, застигнутый в своей берлоге, проявляет с виду безучастие, но на
деле зорко следит за каждым движением напавшего на него охотника.
Взгляд Мордаунта быстро скользнул по длинной шпаге, висевшей у него
сбоку; он неторопливо положил левую руку на эфес и передвинул шпагу,
чтобы можно было легко достать ее правой рукой; после этого он сел, сле-
дуя приглашению д'Артаньяна.
Тот ожидал от него каких-нибудь вызывающих слов, чтобы завязать один
из тех беспощадно-насмешливых разговоров, которые он умел так мастерски
поддерживать. Арамис говорил про себя: "Мы услышим сейчас что-нибудь ба-
нальное". Портос кусал усы и ворчал: "Сколько церемоний, черт побери,
чтобы раздавить эту ехидну!" Атос совсем исчез в углу комнаты, неподвиж-
ный и бледный, как мраморное изваяние; и, несмотря на свою неподвиж-
ность, он чувствовал, что лоб его покрывается потом.
Мордаунт не говорил ничего; уверившись, что шпага находится в его
распоряжении, он закинул ногу за ногу и ждал.
Молчание это не могло продолжаться долго; д'Артаньян понимал, что оно
становится смешным, и так как он пригласил Мордаунта сесть, чтобы побе-
седовать, то ре - шил, что ему первому следует заговорить.
|
|
- Если только эта фелука со всем своим снаряжением не пригодится вам
для личных целей.
- О милорд! Милорд! - воскликнул Мордаунт. - Бог отметил вас своим
перстом и одарил взглядом, от которого ничто не может укрыться.
- Вы, кажется, назвали меня милордом? - смеясь, спросил Кромвель. -
Это не беда, когда мы с глазу на глаз, но остерегайтесь, чтобы это слово
не вырвалось у вас перед нашими дураками пуританами.
- Но разве вы, ваша светлость, не будете именоваться так в скором
времени?
- Надеюсь! - отвечал Кромвель. - Но сейчас еще не настало время.
Кромвель поднялся и взял свой плащ.
- Вы уходите, генерал? - спросил Мордаунт.
- Да, - отвечал Кромвель, - я ночевал здесь вчера и третьего дня, а
вам известно, что я не имею обыкновения спать три ночи на одной кровати.
- Итак, ваша светлость, вы предоставляете мне полную свободу на эту
ночь? - осведомился Мордаунт.
- И даже на завтрашний день, если вам будет нужно, - отвечал Кром-
вель. - Со вчерашнего вечера, - прибавил он, улыбаясь, - вы достаточно
поработали для меня, и если вам надо заняться какими-нибудь личными де-
лами, то я считаю своим долгом предоставить вам для этого время.
- Благодарю вас, генерал. Надеюсь, я употреблю его с пользой.
Кромвель утвердительно кивнул головой, затем опять обернулся к Морда-
унту и спросил:
- Вы вооружены?
- Шпага при мне, - отвечал Мордаунт.
- И никто не ожидает вас у дверей?
- Никто.
- Тогда идемте со мною, Мордаунт.
- Благодарю вас, генерал, но длинный путь подземным ходом отнимет у
меня много времени, а после того, что вы мне сказали, я опасаюсь, что
потерял его уже слишком много. Я выйду в другую дверь.
- Хорошо, ступайте, - проговорил Кромвель.
С этими словами он нажал кнопку. Отворилась дверь, так искусно скры-
тая под обивкой, что самый опытный глаз ее не заметил бы.
Приведенная в движение стальной пружиной, дверь сама закрылась за со-
бой.
Это был один из тех потайных ходов, которые, как сообщает нам исто-
рия, были во всех негласных обиталищах Кромвеля.
Потайной ход этот пролегал под пустынной улицей и приводил в грот в
саду при доме, находившемся на расстоянии ста шагов от того дома, из ко-
торого только что вышел будущий протектор Англии.
Приведенный нами разговор подходил к концу, когда Гримо сквозь щель
неплотно задернутой занавески увидал двух человек, в которых узнал по
очереди Кромвеля и Мордаунта.
Мы уже видели, какое впечатление произвело на друзей это открытие.
Д'Артаньян первый пришел в себя.
- Мордаунт? - воскликнул он. - О, само небо предает его в наши руки.
- Да, - подтвердил Портос. - Выломаем дверь и нападем на него.
- Напротив, - возразил Д'Артаньян, - не будем ничего ломать, не будем
шуметь. Шум может привлечь народ. Если он находится здесь, как уверяет
Гримо, со своим достойным начальником, то где-нибудь поблизости должен
находиться отряд солдат. Эй, Гримо! Подойди сюда, да держись покрепче на
ногах.
Гримо подошел. Как только он пришел в себя, страх вернулся к нему;
он, однако, овладел собой.
- Хорошо, - сказал Д'Артаньян. - Теперь влезай снова на балкон и ска-
жи нам, один ли сейчас Мордаунт, готовится ли он выйти или лечь спать.
Если он не один, мы подождем. Если он выходит, мы схватим его в дверях.
Если он остается, мы влезем в окно. Это вызовет меньше шума, чем если мы
станем ломать дверь.
Гримо стал молча взбираться на балкон.
- Стерегите другую дверь, Атос и Арамис, пока мы с Портосом будем
здесь.
Оба друга повиновались.
- Ну что, Гримо? - спросил д'Артаньян.
- Он один, - отвечал Гримо.
- Ты уверен в этом?
- Уверен.
- Но мы не видели, чтобы его собеседник вышел.
- Может быть, он вышел в другую дверь?
- Что он делает?
- Надевает плащ и перчатки.
- К нам, сюда! - тихо позвал Д'Артаньян.
Портос схватился за кинжал и, забывшись, вытащил его из ножен.
- Оставь в покое свой кинжал, друг Портос, - заметил ему Д'Артаньян.
- Его не придется пускать в ход. Мордаунт в наших руках, и мы будем су-
дить его по всем правилам. Мы подробно и начисто объяснимся и разыграем
сцену вроде той, что была в Армантьере. Но только будем надеяться, что
после него не останется потомка и что, покончив с ним, мы разом со всем
покончим.
- Тише, - проговорил Гримо, - он сейчас выйдет. Он идет к лампе. Он
тушит ее. Потушил, я больше ничего не вижу.
- В таком случае скорей спускайся!
Гримо ловко спрыгнул в рыхлый снег, благодаря чему шума от его прыжка
не было слышно.
- Поди предупреди Атоса и Арамиса, чтобы они стали с обеих сторон
своей двери, как мы с Портосом стоим здесь. Если они задержат его, пусть
хлопнут в ладоши; мы тоже хлопнем, если он достанется нам.
Гримо удалился.
- Портос, Портос, - сказал Д'Артаньян, - спрячьтесь куда-нибудь, пле-
чи у вас очень уж широкие, мой друг; нужно, чтоб он их не заметил, когда
будет выходить.
- Ах, если бы он вышел через эту дверь!
- Тише! - проговорил Д'Артаньян.
Портос так прижался к стене, словно хотел войти в нее. Д'Артаньян
сделал то же.
На лестнице явственно послышались шаги Мордаунта. Скрипнуло маленькое
слуховое окошко, которого никто не заметил. Мордаунт выглянул, но благо-
даря принятым нашими друзьями мерам не увидал никого. Он всунул ключ в
замочную скважину, дверь отворилась, и Мордаунт появился на пороге.
В то же мгновенье он очутился лицом к лицу с д'Артаньяном.
Он хотел было захлопнуть дверь, но Портос успел схватить ручку двери
и распахнул ее настежь. |
|
- Я полагал, что ваша светлость смотрите на смерть Карла Первого как
на несчастье, необходимое для блага Англии.
- Совершенно верно, - отвечал Кромвель, - я и теперь держусь того же
мнения. Но, по-моему, было только необходимо, чтобы он умер; и было бы
лучше, если бы он умер не на эшафоте.
- Почему так, ваша светлость?
Кромвель улыбнулся.
- Извините, - поправился Мордаунт, - но вы знаете, генерал, что я но-
вичок в политике и при удобном случае рад воспользоваться наставлениями
моего учителя.
- Потому что тогда говорили бы, что я осудил его во имя правосудия, а
дал ему бежать из сострадания.
- Ну а если бы он действительно убежал?
- Это было невозможно.
- Невозможно?
- Да, я принял все меры.
- А вашей светлости известно, кто эти четыре человека, замышлявшие
спасти короля?
- Четверо французов, из которых двух прислала королева Генриетта к
мужу, а двух - Мазарини ко мне.
- Не думаете ли вы, генерал, что Мазарини поручил им сделать это?
- Это возможно, но теперь он отречется от них.
- Вы думаете?
- Я вполне уверен.
- Почему?
- Потому что они не достигли цели.
- Ваша светлость, вы отдали мне двух из этих французов, когда они бы-
ли виновны только в том, что защищали Карла Первого. Теперь они виновны
в заговоре против Англии: отдайте мне всех четырех.
- Извольте, - отвечал Кромвель.
Мордаунт поклонился с злобной торжествующей улыбкой.
- Но, - продолжал Кромвель, видя, что Мордаунт готовится благодарить
его, - возвратимся к этому несчастному Карлу. Были крики в толпе?
- Почти нет, а если были, то только: "Да здравствует Кромвель!"
- Где вы стояли?
Мордаунт смотрел с минуту на генерала, стараясь прочесть в его гла-
зах, спрашивает ли он серьезно, или ему все известно.
Но пламенный взгляд Мордаунта не мог проникнуть в темную глубину взо-
ра Кромвеля.
- Я стоял на таком месте, откуда все видел и слышал, - уклончиво от-
вечал Мордаунт.
Теперь Кромвель, в свою очередь, в упор посмотрел на Мордаунта, кото-
рый старался быть непроницаемым. Поглядев на него несколько секунд,
Кромвель равнодушно отвернулся.
- Кажется, - сказал он, - палач-любитель превосходно выполнил свою
обязанность. Удар, мне говорили, был мастерской.
Мордаунт припомнил слова Кромвеля, будто тот не знает никаких подроб-
ностей, и теперь убедился, что генерал присутствовал на казни, укрывшись
за какой-либо занавесью или ставней одного из соседних домов.
- Да, - так же бесстрастно и спокойно отвечал Мордаунт, - одного уда-
ра оказалось достаточно.
- Может быть, это был профессиональный палач? - сказал Кромвель.
- Вы так думаете, генерал?
- Почему бы нет?
- Этот человек не был похож на палача.
- А кто ж другой, кроме палача, взялся бы за такое грязное дело? -
спросил Кромвель.
- Возможно, - возразил Мордаунт, - что это был какой-нибудь личный
враг короля Карла, давший слово отомстить ему и выполнивший свой обет.
Быть может, это был дворянин, имевший важные причины ненавидеть павшего
короля; зная, что королю хотят помочь бежать, он стал на его пути, с
маской на лице и с топором в руке, - не для того, чтобы заменить палача,
но чтобы исполнить волю судьбы.
- Возможно и это! - согласился Кромвель.
- А если это было так, - продолжал Мордаунт, - то неужели вы осудили
бы его поступок, ваша светлость?
- Я не судья в этом деле, - отвечал Кромвель, - пусть рассудит бог.
- Но если бы вы знали этого дворянина?
- Я его не знаю и не желаю знать, - сказал Кромвель. - Не все ли мне
равно, тот ли это сделал или другой. Раз Карл был осужден, то голову ему
отсек не человек, а топор.
- И все же, не будь этого человека, - продолжал настаивать Мордаунт,
- король был бы спасен.
Кромвель улыбнулся.
- Без сомнения, - сказал Мордаунт. - Вы же сами сказали, что его хо-
тели увезти.
- Его увезли бы в Гринвич. Там он сел бы со своими четырьмя спасите-
лями на фелуку. Но на фелуке было четверо моих людей и пять бочек с по-
рохом, принадлежащих английскому народу. В море эти четыре человека пе-
ресели бы в шлюпку, а дальше... вы уже достаточно искусны в политике,
чтобы угадать остальное.
- Понимаю. В море они все взлетели бы на воздух.
- Вот именно. Взрыв сделал бы то, чего не захотел сделать топор. Ко-
роль Карл исчез бы без следа. Стали бы говорить, что он избегнул земного
правосудия, но что его постигла божья кара. Мы оказались бы только, его
судьями, а палачом его - сам бог. Вот этого-то и лишил меня ваш замаски-
рованный дворянин, Мордаунт. Вы видите теперь, что я имею основание го-
ворить: я не хочу знать его. Ибо, сказать по правде, несмотря на его
лучшие намерения, я не очень благодарен ему за его услугу.
- Генерал, - отвечал Мордаунт, - я, как всегда, смиренно преклоняюсь
пред вами. Вы глубокий мыслитель, и ваш план со взрывом фелуки бесподо-
бен.
- И нелеп, - оборвал его Кромвель, - так как он оказался бесполезным.
В политике только те планы бесподобны, которые дают плод. Всякая неудав-
шаяся мысль тем самым становится грубой и бесплодной. Поэтому вы, Морда-
унт, сейчас же отправляйтесь в Гринвич, - закончип Кромвель, вставая, -
разыщите хозяина фелуки "Молния" и покажите ему белый платок с четырьмя
завязанными по углам узлами, - это условный знак. Прикажите людям сойти
на берег, а порох вернуть в арсенал, если только...
- Если только... - повторил Мордаунт, лицо которого засияло злобной
радостью от слов Кромвеля. |
|
Оставив своих друзей, д'Артаньян подошел к шотландцу; тот узнал его,
и д'Артаньян подозвал остальных.
- Ну что? - спросил Атос по-английски.
- Никто не выходил, - отвечал брат камердинера.
- Вы, Портос и Арамис, останьтесь с этим человеком, а мы с д'Ар-
таньяном пойдем искать Гримо.
Гримо не уступал шотландцу в ловкости: он запрятался в дупло ивы и
сидел в нем, как в сторожке. Д'Артаньян подумал сначала то же, что поду-
мал о первом часовом, именно - что человек в маске вышел и Гримо после-
довал за ним.
Вдруг из дупла высунулась голова, и раздался свист.
- О! - проговорил Атос.
- Я, - ответил Гримо.
Два друга подошли к иве.
- Ну что, - спросил д'Артаньян, - выходил кто-нибудь?
- Нот, - отвечал Гримо. - Но кое-кто вошел.
- А нет ли - в доме еще кого-нибудь, кроме этих двоих? - сказал д'Ар-
таньян.
- Можно посмотреть, - подал совет Гримо, указывая на окно, сквозь
ставни которого виднелась полоска света.
- Ты прав, - сказал д'Артаньян. - Позовем друзей.
Они завернули за угол, чтобы позвать Портоса и Арамиса.
Те поспешно подошли.
- Вы что-нибудь видели? - спросили они.
- Нет, но сейчас увидим, - отвечал д'Артаньян, указывая на Гримо, ко-
торый успел в это время, цепляясь за выступ стены, подняться футов на
пять от земли.
Все четверо подошли. Гримо продолжал взбираться с ловкостью кошки.
Наконец ему удалось ухватиться за один из крюков, к которым прикрепляют-
ся ставни, когда они открыты; ногой он оперся на резной карниз, который
показался ему достаточно надежной точкой опоры, так как он сделал
друзьям знак, что достиг цели. Затем он приник глазом к щели ставни.
- Ну что? - спросил д'Артаньян.
Гримо показал два оттопыренных пальца.
- Говори, - сказал Атос, - твоих знаков не видно. Сколько их?
Гримо изогнулся неестественным образом.
- Двое, - прошептал он. - Один сидит ко мне лицом, другой спиной.
- Хорошо. Узнаешь ты того, кто сидит к тебе лицом?
- Мне показалось, что я узнал его, и я не ошибся: маленький толстый
человек.
- Да кто же это? - спросили шепотом четверо друзей.
- Генерал Оливер Кромвель.
Друзья переглянулись.
- Ну а другой? - спросил Атос.
- Худощавый и стройный.
- Это палач, - в один голос сказали д'Артаньян и Арамис.
- Я вижу только его спину, - продолжал Гримо. - Но погодите, он вста-
ет, поворачивается к окну; и если только он снял маску, я сейчас уви-
жу... Ах!
С этим восклицанием Гримо, словно пораженный в сердце, выпустил же-
лезный крюк и с глухим стоном упал вниз. Портос подхватил его на руки.
- Ты видел его? - спросили разом четыре друга.
- Да! - ответил Гримо, у которого волосы встали дыбом и пот выступил
на лбу.
- Худого стройного человека? - спросил д'Артаньян.
- Да.
- Словом, палача? - спросил Арамис.
- Да.
- Так кто же он? - спросил Портос.
- Он... он... - бормотал Гримо, бледный как смерть, хватая дрожащими
руками своего господина.
- Кто же он наконец?
- Мордаунт!.. - пролепетал Гримо.
Д'Артаньян, Портос и Арамис испустили радостный крик.
Атос отступил назад и провел рукой по лбу.
- Судьба! - прошептал он.
XXVI
ДОМ КРОМВЕЛЯ
Человек, которого д'Артаньян, еще не зная его, выследил после казни
короля, был действительно Мордаунт.
Войдя в дом, он снял маску, отвязал бороду с проседью, которую прице-
пил, чтобы его не узнали, поднялся по лестнице, отворил дверь и вошел в
комнату, освещенную лампой и обитую материей темного цвета. В комнате за
письменным столом сидел человек и писал.
То был Кромвель.
Как известно, у Кромвеля было в Лондоне два или три таких убежища,
неизвестных даже его друзьям, исключая самых близких. Мордаунт, как мы
уже говорили, был из их числа.
Когда он вошел, Кромвель поднял голову.
- Это вы, Мордаунт? - обратился он к нему. - Как поздно.
- Генерал, - отвечал Мордаунт, - я хотел видеть церемонию до конца и
потому задержался...
- Я не думал, что вы так любопытны, - заметил Кромвель.
- Я всегда с любопытством слежу за падением каждого врага вашей свет-
лости, а этот был не из малых. Но вы сами, генерал, разве не были в
Уайт-Холле?
- Нет, - ответил Кромвель.
Наступила минута молчания.
- Известны вам подробности? - спросил Мордаунт.
- Никаких. Я здесь с утра. Знаю только, что был заговор с целью осво-
бодить короля.
- А! Вы знали об этом? - спросил Мордаунт.
- Пустяки! Четыре человека, переодетые рабочим, собирались освободить
короля из тюрьмы и отвезти его в Гринвич, где его ожидало судно.
- И, зная все это, ваша светлость оставались здесь, вдали от Сити, в
полном покое и бездействии?
- В покое - да, - отвечал Кромвель, - но кто вам сказал, что в без-
действии?
- Но ведь заговор мог удаться.
- Я очень желал этого. |
|