В категории материалов: 121
Показано материалов: 81-85 |
Страницы: « 1 2 ... 15 16 17 18 19 ... 24 25 » |
|
- В случае нападения? - переспросил он.
- Да. Я слышал, - продолжал Бюсси, - что местность тут очень лесистая, и не будет ничего удивительного, если мы попадем в какую-нибудь засаду.
- А-а! - сказал принц. - Ты так думаешь?
- Монсеньер знает, что настоящая храбрость не исключает осторожности. Герцог призадумался.
- Я распоряжусь, пусть пришлют полторы сотни, - сказал Бюсси.
И он во второй раз направился к дверям.
- Минутку, - сказал принц.
- Что вам угодно, монсеньер?.
- Как ты думаешь, Бюсси, в Анжере я в безопасности?
- Как вам сказать.., город не располагает сильными укреплениями, однако при хорошей обороне...
- Да, при хорошей, но она может оказаться и плохой. Какой бы ты ни был храбрец, ты всегда будешь находиться только в одном месте.
- Вероятно.
- Если я здесь не в безопасности, а я не в безопасности, раз в этом сомневается Бюсси...
- Я не говорил, что сомневаюсь, монсеньер.
- Хорошо, хорошо. Если я не в безопасности, надо как можно скорей сделать так, чтобы я оказался в безопасности.
- Золотые слова, монсеньер.
- Так вот, я хочу осмотреть крепость и подготовить ее к обороне.
- Вы правы, монсеньер, хорошие укрепления.., знаете ли...
Бюсси запинался, он не ведал страха и с трудом подыскивал слова, призывавшие к осторожности.
- И еще одна мысль.
- Какое урожайное утро, монсеньер!
- Я хочу вызвать сюда барона и его дочь.
- Решительно, монсеньер, сегодня вы в ударе: такие блистательные мысли! Вставайте же и едем осматривать крепость!
Принц позвал слуг. Бюсси воспользовался этим моментом, чтобы удалиться.
В одной из комнат он увидел Одуэна. Тот ему и был нужен.
Бюсси провел лекаря в кабинет герцога, написал короткую записку, вышел в оранжерею, нарвал букет роз, обмотал записку вокруг их стеблей, отправился в конюшню, оседлал Роланда, вручил букет Одуэну и предложил ему сесть в седло.
Потом он вывел всадника за пределы города, как Аман вывел Мардохая, и направил копя на некое подобие тропинки.
- Вот, - сказал он Одуэну, - предоставь Роланду идти самому. В конце этой тропинки ты увидишь лес, в лесу - парк, вокруг парка - стену. В том месте, где Роланд остановится, ты перебросишь через нее этот букет.
«Тот, кого вы ждете, не придет, - сообщала записка, - потому что явился тот, кого не ждали, и еще более опасный, чем когда бы то ни было, ибо он по-прежнему влюблен. Примите устами и сердцем все, что нельзя прочесть в этом письме глазами».
Бюсси отпустил поводья Роланда, и тот поскакал галопом в сторону Меридора.
Молодой человек возвратился в герцогский дворец, где застал принца уже одетым.
Что до Реми, то все дело заняло у него не более получаса. Он мчался, как облако, гонимое ветром, и, следуя приказу своего господина, миновал луга, поля, леса, ручьи, холмы и остановился у полуразрушенной стены, гребень которой густо порос плющом, казалось, соединившим стену с ветвями дубов.
Прибыв на место, Реми поднялся на стременах, снова и надежнее, чем было, привязал записку к букету и с громким «эй!» перебросил букет через стену.
Тихий возглас, раздавшийся по ту сторону стены, убедил его, что послание прибыло по назначению.
Больше Одуэну здесь делать было нечего, так как ответ привозить ему не поручали.
Поэтому он повернул голову коня в ту сторону, откуда они приехали. Роланд, собиравшийся уже приступить к завтраку из желудей, выразил глубокое недовольство таким нарушением привычного распорядка. Тогда Реми всерьез прибегнул к воздействию шпорами и хлыстом.
Роланд осознал свое заблуждение и поскакал обратно. Сорок минут спустя он уже пробирался по своей новой конюшне, как только что пробирался в зарослях кустарника, и сам разыскал свое место возле решетки, заваленной сеном, и кормушки, переполненной овсом.
Бюсси вместе с принцем осматривал крепость. Реми подошел к нему, когда он разглядывал подземелье, связанное с потайным ходом.
- Ну, - спросил Бюсси своего посланца, - что ты видел, что слышал, что сделал?
- Стену, возглас, семь лье, - ответил Реми с лаконизмом одного из тех сыновей Спарты, которые позволяли лисице выесть им внутренности во имя вящей славы законов Ликурга.
Глава 19
ВЫВОДОК АНЖУЙЦЕВ
Бюсси удалось так основательно занять своего господина приготовлениями к войне, что в течение двух дней герцог не мог выбрать времени ни для того, чтобы самому отправиться в Меридор, ни для того, чтобы вызвать в Анжер барона.
Тем не менее Франсуа то и дело заговаривал о посещении Меридора.
Но Бюсси тотчас же прикидывался человеком, чрезвычайно занятым самыми неотложными делами: устраивал проверку мушкетов у всей стражи, приказывал снаряжать копей, выкатывать пушки, лафеты, словно ему предстояло завоевать пятую часть света.
Видя это, Реми принимался щипать корпию, приводить в порядок инструменты, изготовлять бальзамы, словно ему предстояло врачевать добрую половину рода человеческого.
Тогда, пред лицом столь грандиозных приготовлений, герцог отступал.
Само собой разумеется, время от времени Бюсси, под предлогом осмотра внешних фортификаций, вскакивал на Роланда и через сорок минут оказывался возле некоей стены, через которую он перебирался все с меньшим трудом, потому что каждый раз, поднимаясь на нее, обрушивал несколько камней и гребень, обваливающийся под его тяжестью, понемногу превращался в пролом.
Что же до Роланда, то не было необходимости указывать ему, куда они едут: Бюсси оставалось только отпустить поводья и закрыть глаза.
«Два дня уже выиграно, - говорил себе Бюсси. - Если еще через два дня мне не улыбнется счастье, я окажусь в грудном положении».
Бюсси не ошибался, рассчитывая на свою счастливую звезду.
На третий день вечером, когда в городские ворота въезжал огромный обоз со съестными припасами, добытыми с помощью поборов, которыми герцог обложил своих радушных и верных анжуйцев, а сам принц, изображая из себя доброго сеньора, отведывал черный солдатский хлеб и с аппетитом ел копченые селедки и сушеную треску, возле других ворот города раздался громкий шум.
Герцог Анжуйский осведомился о причине этого шума, но никто не смог ему ответить.
По доносившимся звукам можно было понять, что там разгоняют рукоятками Протазанов и мушкетными прикладами толпу горожан, привлеченную каким-то новым в любопытным зрелищем. |
|
- Как! - возмутился герцог. - Ты заявляешь, что думал о моих делах всю ночь, и после бессонницы и неустанных размышлений являешься ко мне с предложением отправиться на охоту; ну знаешь ли!
- Вы правы, - согласился Бюсси. - К тому же у пас и своры нет.
- И главного ловчего, - подхватил принц.
- Сказать по чести, охота без него для меня будет только приятнее.
- Нет, я с тобой не согласен, мне его недостает. Герцог произнес это со странным выражением лица, что не ускользнуло от Бюсси.
- Этот достойный человек, - сказал он, - этот ваш друг, как будто бы тоже не приложил руки к вашему спасению?
Герцог улыбнулся.
«Так, - сказал себе Бюсси, - я знаю эту улыбку; улыбка скверная, берегись, граф Монсоро».
- Значит, ты на него сердит? - спросил принц.
- На Монсоро?
- Да.
- А за что мне на него сердиться?
- За то, что он мой друг.
- Напротив, поэтому я его очень жалею.
- Что ты хочешь сказать?
- Что чем выше вы ему позволите взобраться, тем с большей высоты он упадет, когда будет падать.
- Ты, однако, в хорошем настроении, как я вижу, - Я?
- Да, такое ты мне говоришь, только когда ты в хорошем настроении. Как бы то ни было, - продолжал герцог, - я стою на своем: Монсоро может нам очень пригодиться в этих краях.
- Почему?
- Потому, что он имеет здесь владения.
- Он?
- Он или его жена.
Бюсси закусил губу: герцог сводил разговор к тому предмету, от которого Бюсси вчера с таким трудом его отвлек.
- Вы так думаете?
- Разумеется. Меридор в трех лье от Анжера, разве тебе не известно? Ведь это ты привез ко мне старого барона.
Бюсси понял, как важно ему не выдать себя.
- Проклятие! - воскликнул он. - Я привез его к вам, потому что он вцепился в меня, и, чтобы не оставить у него в пальцах добрую половину моего плаща, как это случилось со святым Мартином, я был вынужден привезти его к вам... К тому же моя протекция не очень-то ему помогла.
- Послушай, - сказал герцог, - у меня есть идея.
- Черт! - воскликнул Бюсси, всегда опасавшийся идей принца.
- Да... Монсоро выиграл у тебя первую партию, но я хочу обеспечить тебе выигрыш во второй.
- Что вы под этим подразумеваете, мой принц?
- Все очень просто. Ведь ты меня знаешь, Бюсси?
- Имею это несчастье, мой принц.
- Считаешь ли ты меня человеком, способным получить оскорбление и не отомстить за него?
- Это смотря как.
Герцог скривил рот в еще более злой усмешке, чем в первый раз, покусывая губы и кивая головой.
- Объяснитесь, монсеньер, - сказал Бюсси.
- Ну так вот, главный ловчий украл у меня девицу, которую я любил настолько, что готов был на ней жениться; я, в свою очередь, хочу украсть у него жену, чтобы сделать ее моей возлюбленной, Бюсси попытался тоже улыбнуться, но, несмотря на свое горячее желание преуспеть в этом, смог изобразить на лице только гримасу.
- Украсть жену господина де Монсоро! - пробормотал он.
- Но ведь это легче легкого, как мне кажется, - сказал герцог. - Его жена возвратилась в свое имение; ты мне говорил, что мужа она ненавидит; значит, я без излишней самоуверенности могу рассчитывать, что она предпочтет меня Монсоро, в особенности если я ей пообещаю.., то, что я ей пообещаю.
- А что вы ей пообещаете, монсеньер?
- Освободить ее от мужа.
«Ба! - чуть не воскликнул Бюсси. - Почему же вы этого сразу не сделали?»
Но у него хватило присутствия духа удержаться.
- И вы совершите этот прекрасный поступок? - спросил он.
- Ты увидишь. А пока я все-таки нанесу визит в Меридор.
- Вы осмелитесь?
- А почему бы пет?
- Вы предстанете перед старым бароном, которого вы покинули, после того как пообещали мне...
- У меня есть для него прекрасное оправдание.
- Где, черт побери, сыщете вы такое оправдание?
- Сыщу, не сомневайтесь. Я скажу ему: «Я не расторг этого брака, потому что Монсоро, который знал, что вы один из самых почитаемых деятелей Лиги, а я - со глава, пригрозил выдать нас обоих королю».
- Ага!.. Вы это придумали - про Монсоро, ваше высочество?
- Не совсем, должен признаться, - ответил герцог.
- Тогда я понимаю вас, - сказал Бюсси.
- Понимаешь? - спросил герцог, введенный в заблуждение ответом молодого человека.
- Да.
- Я внушу ему, что, отдав замуж его дочь, я спас ему жизнь, над которой нависла угроза.
- Это великолепно, - сказал Бюсси.
- Не правда ли? Я и сам так думаю. Погляди-ка в окно, Бюсси.
- Зачем?
- Погляди, погляди.
- Я гляжу.
- Какая стоит погода?
- Вынужден сообщить вашему высочеству, что no- года хорошая.
- Тогда вызови конный эскорт, и поедем-ка узнаем, как поживает милейший барон де Меридор.
- Сейчас, монсеньер.
И Бюсси, который в течение четверти часа играл бесконечно смешную роль попавшего в затруднение Маскариля, сделал вид, что уходит, подошел к двери, но тут же вернулся обратно.
- Простите, монсеньер, - сказал он, - но сколько всадников угодно вам взять с собою?
- Ну четверых, пятерых, сколько хочешь.
- В таком случае, раз уж вы предоставляете решать это мне, - сказал Бюсси, - я взял бы сотню.
- Да что ты, сотню! - сказал удивленный принц. - Зачем?
- Для того, чтобы иметь в своем распоряжении хотя бы двадцать пять таких, на которых можно положиться в случае нападения.
Герцог вздрогнул. |
|
- То есть, - сказал Бюсси, - мне не так уж повезло с выполнением обещаний, которые я надавал ему, и потому мне незачем спешить свидеться с ним.
- Разве он не получил того, что желал?
- Что вы имеете в виду?
- Он хотел, чтобы его дочь вышла замуж за графа, - граф женился на ней.
- Не будем больше говорить об этом, монсеньер, - сказал Бюсси.
И повернулся к принцу спиной.
В эту минуту вошли новые дворяне; герцог направился к ним, Бюсси остался в одиночестве.
Слова принца заставили его глубоко задуматься.
Каковы могли быть действительные намерения Франсуа по отношению к барону де Меридор?
Были ли они такими, как изложил их принц? В самом ли деле старый барон был нужен ему только как уважаемый и могущественный сеньор, способный оказать поддержку его делу, или же хитроумные планы принца являлись всего лишь средством приблизиться к Диане?
Бюсси рассмотрел положение принца со всех сторон;
Франсуа находится в ссоре с братом, покинул Лувр, стоит во главе мятежа в провинции.
Бюсси положил на весы насущные интересы принца и его любовную прихоть.
Последняя весила значительно меньше первых.
Молодой человек готов был простить герцогу все его остальные грехи, только бы он отказался от этой прихоти.
Всю ночь Бюсси пировал с его королевским высочеством и анжуйскими дворянами и сначала ухаживал за анжуйскими дамами, а потом, когда позвали скрипачей, принялся обучать этих дам новейшим танцам.
Само собой разумеется, он привел в восторг дам и в отчаяние их супругов, а когда кое-кто из последних стал поглядывать на Бюсси не так, как ему хотелось бы, ваш герой покрутил раз десять свой ус и спросил у двух-трех ревнивцев, не окажут ли они ему честь прогуляться с ним при лунном свете на лужайке.
Но репутация Бюсси была хорошо известна анжуйцам еще до его появления в Анжере, и поэтому на его любезные приглашения никто не откликнулся.
Глава 18
ДИПЛОМАТИЯ ГОСПОДИНА ДЕ БЮССИ
Выйдя из герцогского дворца, Бюсси увидел у порога открытую, честную и улыбающуюся физиономию человека, которого он полагал в восьмидесяти лье от себя.
- А! - воскликнул Бюсси с чувством живейшей радости. - Это ты, Реми!
- Боже мой, конечно я, монсеньер.
- А я собирался написать, чтобы ты сюда приехал.
- Правда?
- Честное слово.
- Тогда чудесно: я боялся, что вы меня будете бранить.
- За что же?
- Да за то, что я явился без разрешения. Но посудите сами: до меня дошли слухи, что монсеньер герцог Анжуйский бежал из Лувра и отправился в свою провинцию; я вспомнил, что вы находитесь поблизости от Анжера, подумал, что предстоит гражданская война, шпаги будут в работе и на телесной оболочке одного моего ближнего появится немало дыр. И, поелику я люблю этого своего ближнего, как самого себя и даже больше, чем самого себя, я и приехал сюда.
- Ты прекрасно поступил, Реми. По чести, мне тебя не хватало.
- Как поживает Гертруда, монсеньер? Бюсси улыбнулся.
- Обещаю тебе справиться об этом у Дианы, как только увижу ее, - ответил он.
- А я, в благодарность за это, тотчас, как увижу Гертруду, уж будьте спокойны, в свою очередь, расспрошу у нее о госпоже де Монсоро.
- Ты славный товарищ; а как ты разыскал меня?
- Велика трудность, черт возьми! Я расспросил, как пройти к герцогскому дворцу, и ждал вас у дверей, но сначала отвел свою лошадь в конюшни принца, где, прости меня боже, признал вашего коня.
- Да, принц загнал своего, и я одолжил ему Роланда, а так как у него пет другого коня, он оставил себе этого.
- Узнаю вас, это вы - принц, а принц - ваш слуга.
- Не спеши возносить меня так высоко, Реми, ты еще увидишь, где обитает мое высочество.
И с этими словами он ввел Одуэна в свой домишко у крепостной стены.
- Клянусь честью, - сказал Бюсси, - дворец - перед тобой. Устраивайся, где хочешь и как сможешь.
- Это будет нетрудно сделать, как вы знаете, мне много места не нужно, могу и стоя спать, коли понадобится: я достаточно устал для этого.
Друзья, ибо Бюсси обращался с Одуэном скорее как с другом, чем как со слугой, разошлись, и Бюсси, испытывая двойное удовлетворение оттого, что он снова находится возле Дианы и Реми, в одно мгновение погрузился в сон.
Правда, герцог, дабы спать спокойно, попросил прекратить стрельбу из пушки и мушкетов, что до колоколов, то они замолкли сами собой, так как звонари натерли себе волдыри на ладонях.
Бюсси поднялся чуть свет и поспешил в замок, распорядившись передать Реми, чтобы и он туда пришел.
Граф хотел быть у постели его высочества в тот момент, когда принц откроет глаза, и, если удастся, прочесть его мысли по выражению лица, обычно весьма красноречивому у пробуждающегося человека.
Герцог проснулся, но было похоже, что он, как его брат Генрих, надевал на ночь маску.
Напрасно Бюсси встал так рано!
У молодого человека был подготовлен целый список дел, одно важнее другого.
Сначала прогулка за стенами города с целью изучения городских укреплений.
Затем смотр горожанам и их вооружению.
Посещение арсенала и заказ различных боевых припасов.
Тщательное изучение выплачиваемых провинцией податей, дабы осчастливить добрых и верных вассалов принца небольшим дополнительным налогом, предназначенным для внутреннего украшения его сундуков.
И, наконец, корреспонденция, Но Бюсси знал наперед, что ему не следует слишком полагаться на этот последний пункт; герцог Анжуйский старался писать поменьше, с недавних пор он придерживался поговорки: «Написанное пером не вырубишь топором».
Итак, вооруженный до зубов против дурных мыслей, которые могли прийти в голову герцогу, Бюсси увидел, что тот открыл глаза, но, как мы уже сказали, не смог ничего прочесть в этих глазах.
- А-а! - сказал герцог. - Ты уже здесь!
- Разумеется, монсеньер: я не спал всю ночь, меня преследовали мысли о делах вашего высочества. Чем мы займемся нынче утром? Постойте, а не отправиться ли нам на охоту?
«Превосходно! - сказал себе Бюсси. - Вот еще одно занятие, о котором я позабыл». |
|
- Слышали и спрашивали себя, что случилось. - Разве этим утром вы не заметили, проезжая по городу, некоторых перемен?
- Что-то вроде необычного волнения, вы это имеете в виду?
- Да.
- Я как раз собирался вал спросить, чем оно вызвано.
- Оно вызвано тем, дорогой друг, что вчера сюда прибыл его высочество герцог Анжуйский.
Сен-Люк так и подскочил на стуле, словно ему объявили о появлении дьявола.
- Герцог в Анжере? Говорили, что он под арестом в Лувре.
- Именно потому, что он был под арестом в Лувре, он и находится сейчас в Анжере. Он ухитрился бежать через окно и приехал сюда искать убежища.
- Ну а дальше? - спросил Сен-Люк.
- А дальше, дорогой друг, - ответил Бюсси, - вот для вас прекрасная возможность отомстить его величеству за все, чем он вам досадил. У принца уже есть своя партия, у него будут войска, и мы затеем тут небольшую, но славную гражданскую войну.
- О! - воскликнул Сен-Люк.
- Я рассчитываю, что вы поработаете шпагой вместе со мной.
- Против короля? - спросил Сен-Люк с внезапным холодком в голосе.
- Я не говорю, что именно против короля, - сказал Бюсси, - я говорю: против тех, кто обнажит шпагу против нас.
- Дорогой Бюсси, - сказал Сен-Люк, - я приехал в Анжу подышать свежим воздухом, но не для того, чтобы сражаться против его величества.
- Однако позвольте мне все же представить вас монсеньеру.
- Ни к чему, дорогой Бюсси. Мне не нравится Анжер, и я собирался в ближайшее время отсюда уехать. Это мрачный, скучный город, камни здесь мягкие, как сыр, а сыр твердый, словно камень.
- Дорогой Сен-Люк, вы мне окажете большую услугу, согласившись выполнить мою просьбу. Герцог поинтересовался, зачем я здесь; не имея возможности сказать ему правду, так как он сам был влюблен в Диану и ничего не добился, я его убедил, что приехал сюда с целью привлечь на его сторону всех дворян округа. Я даже прибавил, что этим утром у меня свидание с одним из них.
- Ну и что же? Вы скажете, что виделись с этим дворянином и он просит шесть месяцев на размышление.
- Позвольте вам заметить, дорогой Сен-Люк, - ваша логика хромает не меньше моей.
- Послушайте, в этом мире я дорожу только своей женой, а вы - только вашей возлюбленной, условимся же об одном: что бы ни случилось - я защищаю Диану, что бы ни случилось - вы защищаете госпожу де Сен-Люк. Соглашение по делам любви - это мне подходит, но никаких политических соглашений. Только так мы с вами можем договориться.
- Я вижу, мне придется уступить вам, Сен-Люк, - сказал Бюсси, - потому что сейчас преимущество на вашей стороне; я нуждаюсь в вас, а вы, вы можете обойтись и без меня.
- Ничего подобного, напротив, это я прошу вашего покровительства.
- Как вас понять?
- Представьте себе, что анжуйцы, а мятежники будут называться анжуйцами, явятся в Меридор, чтобы осадить его и разграбить.
- А! Черт возьми! Вы правы, - сказал Бюсси, - вы не хотите, чтобы обитатели замка пострадали от последствий взятия его штурмом.
Друзья расхохотались, и так как над городом прогремел пушечный выстрел и слуга Бюсси пришел с известием, что принц уже трижды справлялся о его господине, они вновь поклялись в своем внеполитическом союзе и расстались, весьма довольные друг другом.
Бюсси помчался в герцогский замок, куда уже стекались дворяне со всех концов провинции. Весть о появлении герцога Анжуйского распространилась, словно эхо от пушечного выстрела, и все города и деревни на три-четыре лье вокруг Анжера были взбудоражены этой новостью.
Молодой человек поспешил организовать официальный прием, обед, торжественные речи. Он полагал, что, пока принц будет принимать посетителей, обедать и в особенности выступать с речами, сам он улучит хотя бы минутку, чтобы повидаться с Дианой. После того как он на несколько часов обеспечил герцога всякими занятиями, Бюсси возвратился к себе, вскочил на коня и галопом поскакал по дороге, ведущей к Меридору.
Предоставленный самому себе, герцог произнес великолепные речи и произвел большое впечатление своим рассказом о Лиге. Он осторожно обходил все относящееся к его связи с Гизами и изображал себя несчастным принцем, который за доверие, оказанное ему парижанами, подвергся гонениям со стороны короля.
Во время ответных речей и целования руки герцог Анжуйский делал смотр своим дворянам, тщательно запоминая тех, кто уже явился, и, с еще большим тщанием, тех, кто пока отсутствовал.
Когда Бюсси возвратился, было четыре часа пополудни. Он соскочил с коня и предстал перед герцогом, весь в поту и пыли.
- А! Мой славный Бюсси, - сказал герцог, - ты, кажется, не теряешь времени даром.
- Как видите, монсеньер.
- Тебе жарко?
- Я очень гнал.
- Смотри не заболей, ты, должно быть, еще не совсем поправился.
- Ничего со мной не случится.
- Где ты был?
- Тут по соседству. Ваше высочество довольны? Было много пароду?
- Да, Бюсси, я, в общем, удовлетворен, но кое-кто не явился.
- Кто же?
- Твой протеже.
- Мой протеже?
- Да, барон де Меридор.
- А! - сказал Бюсси, изменившись в лице.
- Но тем не менее не следует пренебрегать им, хотя он и пренебрегает мной. Барон пользуется в Анжу влиянием.
- Вы думаете?
- Я уверен. Он представитель Лиги в Анжере. Его выбрал господин де Гиз, а господа де Гизы, как правило, хорошо выбирают себе людей. Надо, чтобы он приехал, Бюсси.
- Но если он все же не приедет, монсеньер?
- Если он не приедет ко мне, я сделаю первый шаг и сам отправлюсь к нему.
- В Меридор?
- А почему бы и нет?
Бюсси не смог удержать испепеляющей молнии ревности, сверкнувшей в его глазах.
- В самом деле, почему бы и нет? Вы принц, вам все дозволено.
- Ах, вот что! Так ты думаешь, что он до сих пор на меня сердится?
- Не знаю. Откуда мне знать?
- Ты с ним не виделся?
- Нет.
- Однако, когда ты вел переговоры со знатью провинции, ты мог бы иметь дело и с ним.
- Не преминул бы, если бы до этого он не имел дела со мной.
- То есть? |
|
- Я ее и не искал.
- А кто же тогда?
- Никто. Мне указали, где она.
- Кто указал?
- Король Наваррский.
- Ах, так король Наваррский знает о лестнице! Вот уж никогда бы не поверил. Но, как бы то ни было, вы здесь, монсеньер, живой и невредимый. Мы с вами запалим Анжер, а с ним вместе запылает и Ангумуа и Беарн: это будет премилый пожарчик.
- Но ты говорил о свидании? - сказал герцог.
- А! Дьявол! Правда, я и позабыл за интересным разговором. Прощайте, монсеньер.
- Ты берешь своего коня?
- Проклятие! Если он нужен монсеньеру, ваше высочество может оставить его себе, у меня есть еще один. - В таком случае я принимаю его, потом сочтемся.
- Хорошо, монсеньер, и дай бог, чтобы не я остался в долгу перед вами.
- Почему?
- Потому, что я не люблю того, кому вы обычно поручаете подбивать ваши счета.
- Бюсси!
- Вы правы, монсеньер, мы договорились, что не будем больше к этому возвращаться.
Принц, который чувствовал, как нужен ему Бюсси, протянул молодому человеку руку.
Бюсси дал ему свою, но при этом покачал головой.
Они расстались.
Глава 17
ДИПЛОМАТИЯ ГОСПОДИНА ДЕ СЕН-ЛЮКА
Бюсси вернулся домой пешком, среди непроглядной ночи, но вместо Сен-Люка, которого рассчитывал там увидеть, нашел только письмо, сообщавшее, что его друг приедет на следующий день.
И в самом деле, около шести часов утра Сен-Люк, в сопровождении доезжачего, выехал из Меридора и поскакал к Анжеру.
Он оказался у крепостной стены как раз к открытию ворот и, не обратив внимания на необычное волнение, которым были охвачены просыпающиеся горожане, добрался до хижины Бюсси.
Друзья сердечно обнялись.
- Снизойдите до моей бедной лачуги, дорогой Сен-Люк. В Анжере я расположился по-походному.
- Да, - заметил Сен-Люк, - по обыкновению победителей: прямо на поле боя, как говорится.
- Что вы этим хотите сказать, дорогой друг?
- Что у моей жены нет от меня тайн, так же как у меня - от нее, мой дорогой Бюсси, и что она мне все рассказала. У нас с ней полная общность не только на имущество. Примите мои поздравления, мой учитель во всем, и раз вы за мной послали, позвольте дать вам один совет.
- Дайте.
- Поскорее избавьтесь от этого гнусного Монсоро, Никто при дворе не знает, в каких вы отношениях с его женой. Сейчас самый подходящий момент. Не надо упрекать его. Когда, позже, вы женитесь на вдове, ни одна душа не заподозрит, что вы сделали ее вдовой, чтобы на ней жениться.
- Есть только одно препятствие к осуществлению этого прекрасного замысла, который пришел мне в голову прежде всего, так же как и вам.
- Вот видите, а какое?
- Дело в том, что я поклялся Диане щадить жизнь ее мужа, до тех пор, разумеется, пока он не нападет на меня сам.
- Вы сделали ошибку.
- Я!
- - Вы сделали очень крупную ошибку.
- Почему же?
- Потому, что не следует давать подобные клятвы. Какого дьявола! Если вы не поторопитесь, если не опередите его, уж поверьте мне, Монсоро - да он хитер, как лисица, - раскроет вашу тайну, а если он ее раскроет, этот человек, в котором благородства ни на грош, он убьет вас.
- Случится, как будет угодно богу, - сказал, улыбаясь, Бюсси, - но кроме того, что я нарушу клятву, которую дал Диане, если убью ее мужа...
- Ее мужа!.. Вы прекрасно знаете, что он ей но муж.
- Да, но от этого он не перестает называться мужем. Повторяю, кроме того, что я нарушу мою клятву, меня еще забросают камнями, друг мой, и тот, кого сегодня все считают чудовищем, на своем смертном ложе покажется им ангелом, которого я уложил в гроб.
- Поэтому я и не советовал бы вам убивать его своей рукой.
- Наемные убийцы! Ах, Сен-Люк, скверный же совет вы мне даете.
- Полноте! Кто вам говорит об убийцах?
- Тогда о чем же идет речь?
- Ни о чем, милый друг. Об одной мысли, которая У меня мелькнула, но еще не созрела достаточно, для того чтобы поделиться ею с вами. Я не больше вашего люблю этого Монсоро, хотя не имею тех же основания ненавидеть его; поговорим-ка о жене, вместо того чтобы говорить о муже.
Бюсси улыбнулся.
- Вы верный друг, Сен-Люк, - сказал он, - можете рассчитывать и на мою дружбу. Вам уже известно, дружба моя состоит из трех вещей: моего кошелька, моей шпаги и моей жизни.
- Благодарю, - сказал Сен-Люк, - я принимаю ее, но при условии, что расплачусь с вами тем же.
- А теперь, что хотели вы сказать мне о Диане?
- Я хотел спросить вас, не собираетесь ли вы заглянуть с визитом в Меридор?
- Дорогой друг, благодарю вас за настойчивость, но вы знаете о моих сомнениях на этот счет.
- Я знаю все. В Меридоре вы рискуете встретиться с Монсоро, хотя он пока в восьмидесяти лье от нас; вы рискуете пожать ему руку, а это нелегко - пожимать руку человеку, которого хотелось бы задушить; и, наконец, вы рискуете увидеть, как он обнимает Диану, а это еще тяжелей: глядеть, как обнимают женщину, которую ты любишь.
- А! - воскликнул в ярости Бюсси. - Как хорошо вы понимаете, почему я не показываюсь в Меридоре! А теперь, дорогой друг...
- Вы меня выпроваживаете, - сказал Сен-Люк, неверно понявший намерение Бюсси.
- Отнюдь нет, напротив, - возразил тот, - я прошу вас остаться, потому что настал мой черед задавать вопросы.
- Сделайте милость.
- Разве вы не слышали этой ночью колокольный звон и выстрелы? |
|