|
-- Да, у ворот остановилась карета. -- Это та самая, которую прислал нам мой брат. -- О, Боже! -- Ну полно, мужайтесь! Миледи не ошиблась: у ворот монастыря раздался звонок. -- Подите в свою комнату, -- сказала она г-же Бонасье, -- у вас, наверное, есть кое-какие драгоценности, которые вам хотелось бы захватить с собою. -- У меня есть его письма, -- ответила г-жа Бонасье. -- Так заберите их и приходите ко мне, мы наскоро поужинаем. Нам, возможно, придется ехать всю ночь -- надо запастись силами. -- Боже мой! -- проговорила г-жа Бонасье, хватаясь за грудь. -- У меня так бьется сердце, я не могу идти... -- Мужайтесь! Говорю вам, мужайтесь! Подумайте, через четверть часа вы спасены. И помните: все, что вы собираетесь делать, вы делаете для него. -- О да, все для него! Вы одним словом вернули мне бодрость. Ступайте, я приду к вам. Миледи поспешно поднялась к себе в комнату, застала там слугу Рошфора и отдала ему необходимые приказания. Он должен был ждать у ворот; если бы вдруг появились мушкетеры, карета должна была умчаться прочь, обогнуть монастырь, направиться в небольшую деревню, расположенную по ту сторону леса, и поджидать там миледи. В таком случае она прошла бы через сад и пешком добралась бы до деревни, -- мы уже говорили, что миледи отлично знала эти края. Если же мушкетеры не появятся, все должно произойти так, как условлено: г-жа Бонасье станет на подножку под тем предлогом, что хочет еще раз проститься с миледи, и та увезет ее. Госпожа Бонасье вошла. Желая развеять все подозрения, какие могли бы у нее возникнуть, миледи в ее присутствии повторила слуге вторую половину своих приказаний. Миледи задала слуге несколько вопросов относительно кареты. Выяснилось, что она запряжена тройкой лошадей, которыми правит почтарь; слуга Рошфора должен был сопровождать карету в качестве форейтора. Напрасно миледи опасалась, что у г-жи Бонасье могут зародиться подозрения: бедняжка была слишком чиста душой, чтобы заподозрить в другой женщине такое коварство; к тому же имя графини Винтер, которое она слышала от настоятельницы, было ей совершенно незнакомо, и она даже не знала, что какая-то женщина принимала столь деятельное и роковое участие в постигших ее бедствиях. -- Как видите, все готово, -- сказала миледи, когда слуга вышел. -- Настоятельница ни о чем не догадывается и думает, что за мной приехали по приказанию кардинала. Этот человек пошел отдать последние распоряжения. Покушайте немножко, выпейте глоток вина, и поедем. -- Да, -- безвольно повторяла г-жа Бонасье, -- поедем. Миледи знаком пригласила ее сесть за стол, налила ей рюмку испанского вина и положила на тарелку грудку цыпленка. -- Смотрите, как все нам благоприятствует! -- заметила она. -- Вот уже темнеет; на рассвете мы приедем в наше убежище, и никто не догадается, где мы... Ну полно, не теряйте бодрости, скушайте что-нибудь... Госпожа Бонасье машинально проглотила два-три кусочка и пригубила вино. -- Да выпейте же, выпейте! Берите пример с меня, -- уговаривала миледи, поднося ко рту свою рюмку. Но в ту самую минуту, когда она готовилась прикоснуться к ней губами, рука ее застыла в воздуха: она услышала отдаленный топот скачущих коней; топот все приближался, и почти тотчас ей послышалось ржание лошади. Этот шум сразу вывел ее из состояния радости, подобно тому как шум грозы будит нас и прерывает пригрезившийся нам чудесный сон. Она побледнела и кинулась к окну, а г-жа Бонасье, дрожа всем телом, встала и оперлась о стул, чтобы не упасть. Ничего еще не было видно, слышался только быстрый, неуклонно приближающийся топот. -- Ах, Боже мой, что это за шум? -- спросила г-жа Бонасье. -- Это едут или наши друзья, или наши враги, -- осветила миледи со свойственным ей ужасающим хладнокровием. -- Стойте там. Сейчас я вам скажу, кто это. Госпожа Бонасье замерла на месте, безмолвная и бледная, как мраморное изваяние. Топот все усиливался, лошади были уже, вероятно, не дальше как за полтораста шагов от монастыря; если их еще не было видно, то лишь потому, что в этом месте дорога делала изгиб. Однако топот слышался уже так явственно, что можно было бы сосчитать число лошадей по отрывистому цокоту подков. Миледи напряженно всматривалась в даль: было еще достаточно светло, чтобы разглядеть едущих. Вдруг она увидела, как на повороте дороги заблестели обшитые галунами шляпы и заколыхались на ветру перья. Она насчитала сначала двух, потом пять и, наконец, восемь всадников; один из них вырвался на два корпуса вперед. Миледи издала глухой стон: в скачущем впереди всаднике она узнала д'Артаньяна. -- Ах, Боже мой, Боже мой? -- воскликнула г-жа Бонасье. -- Что там такое? -- Это мундиры гвардейцев кардинала, нельзя терять ни минуты! -- крикнула миледи. -- Бежим, бежим! -- Да-да, бежим! -- повторила г-жа Бонасье, но, пригвожденная страхом, не могла сойти с места. Слышно было, как всадники проскакали под окном. -- Идем! Да идем же! -- восклицала миледи, схватив молодую женщину за руку и силясь увлечь ее за собой. -- Через сад мы еще успеем убежать, у меня есть ключ... Поспешим! Еще пять минут -- и будет поздно. Госпожа Бонасье попыталась идти, сделала два шага -- у нее подогнулись колени, и она упала. |
|
-- Это было единственное средство, поймите! Дальше брат решил действовать не силой, а хитростью: он взял бумаги, явился сюда под видом посланца самого кардинала, и через час или два, по приказанию его высокопреосвященства, за мной должна приехать карета. -- Я понимаю: эту карету вам пришлет ваш брат. -- Совершенно верно. Но это еще не все: письмо, которое вы получили, как вы полагаете, от госпожи де Шеврез... -- Ну? -- ...подложное письмо. -- Как так? -- Да, подложное: это западня, устроенная для того, чтобы вы не сопротивлялись, когда за вами приедут. -- Но ведь приедет д'Артаньян! -- Перестаньте заблуждаться: д'Артаньян и его друзья на осаде Ла-Рошели. -- Откуда вы это знаете? -- Мой брат встретил посланцев кардинала, переодетых мушкетерами. Вас вызвали бы к воротам, вы подумали бы, что имеете дело с друзьями, вас похитили бы и отвезли обратно в Париж. -- О, Боже, я теряю голову в этом хаосе преступлений! Я чувствую, что, если так будет продолжаться, -- промолвила г-жа Бонасье, поднося ладони ко лбу, -- я сойду с ума! -- Постойте! -- Что такое? -- Я слышу лошадиный топот... Это уезжает мой брат. Я хочу с ним еще раз проститься, пойдемте. Миледи открыла окно и движением руки подозвала к себе г-жу Бонасье. Молодая женщина подошла. Рошфор галопом мчался под окном. -- До свидания, брат! -- крикнула миледи. Всадник поднял голову, увидел обеих молодых женщин и на всем скаку дружески махнул миледи рукой. -- Славный Жорж! -- сказала она, придавая своему лицу нежное и грустное выражение, и закрыла окно. Она уселась на прежнее место и сделала вид, что погрузилась в глубокие размышления. -- Простите, сударыня, разрешите прервать ваши мысли! -- обратилась к ней г-жа Бонасье. -- Что вы мне посоветуете делать? Боже мой! Вы опытнее меня в житейских делах и научите меня, как мне быть. -- Прежде всего, -- ответила миледи, -- возможно, что я ошибаюсь и д'Артаньян и его друзья в самом деле приедут к вам на помощь. -- Ах, это было бы так хорошо, что даже и не верится! -- воскликнула г-жа Бонасье. -- Такое счастье не для меня! -- В таком случае, вы понимаете, это только вопрос времени, своего рода состязание -- кто приедет первый. Если ваши друзья -- вы спасены, а если приспешники кардинала -- вы погибли. -- О, да-да, погибла безвозвратно! Что же делать? -- Есть, пожалуй, одно средство, очень простое и вполне естественное... -- Какое, скажите? -- Ждать, укрывшись где-нибудь в окрестностях, и сначала удостовериться, кто эти люди, которые приедут за вами. -- Но где ждать? -- Ну, это легко придумать. Я сама остановлюсь в нескольких лье отсюда и буду скрываться там, пока ко мне не приедет брат. Сделаем так: я увезу вас с собой, мы спрячемся и будем ждать вместе. -- Но меня не выпустят отсюда, я здесь на положении пленницы. -- Здесь думают, что я уезжаю по приказанию кардинала, и уверены, что вы вовсе не склонны сопровождать меня. -- Ну? -- Ну вот, карета подана, вы прощаетесь со мной, вы становитесь на подножку, желая в последний раз обнять меня. Слуга моего брата, которого он пришлет за мной, будет обо всем предупрежден -- он подаст знак почтарю, и мы умчимся вскачь. -- Но д'Артаньян? Что, если приедет д'Артаньян? -- Мы это узнаем. -- Каким образом? -- Да ничего не может быть легче! Мы пошлем обратно в Бетюн слугу моего брата, на которого, повторяю, мы вполне можем положиться. Он переоденется и поселится против монастыря. Если приедут посланцы кардинала, он не двинется с места, а если д'Артаньян и его друзья -- он проводит их к нам. -- А разве он их знает? -- Конечно, знает! Ведь он не раз видел д'Артаньяна у меня в доме. -- Да-да, вы правы... Итак, все улаживается, все складывается как нельзя лучше... Но не будем уезжать далеко отсюда. -- Самое большее за семь-восемь лье. Мы остановимся в укромном месте у самой границы и при первой тревоге уедем из Франции. -- А до тех пор что делать? -- Ждать. -- А если они приедут? -- Карета моего брата приедет раньше. -- Но что, если меня не будет с вами, когда за вами явятся, -- например, если в это время я буду обедать или ужинать? -- Сделайте одну вещь. -- Какую? -- Скажите добрейшей настоятельнице, что вы просите у нее позволения обедать и ужинать вместе со мной, чтобы нам как можно меньше расставаться друг с другом. -- Позволит ли она? -- А почему бы нет? -- Отлично! Таким образом, мы ни на минуту не будем расставаться! -- Ступайте же к ней и попросите ее об этом. У меня какая-то тяжесть в голове, я пойду прогуляться по саду. -- Идите. А где я вас найду? -- Здесь, через час. -- Здесь, через час... Ах, благодарю вас, вы так добры! -- Как же мне не принимать в вас участия! Если бы даже вы не были сами по себе такой красивой и очаровательной, вы ведь подруга одного из моих лучших друзей! -- Милый д'Артаньян, как он будет вам благодарен! -- Надеюсь. Ну вот, мы обо всем условились. Пойдемте вниз. -- Вы идете в сад? -- Да. -- Пройдите по этому коридору и спуститесь по маленькой лестнице -- она выведет вас прямо в сад. -- Отлично! Благодарю вас. Молодые женщины обменялись приветливой улыбкой и разошлись. Миледи сказала правду -- она действительно ощущала какую-то тяжесть в голове: неясные еще замыслы хаотично теснились в ее уме. Ей надо было уединиться, чтобы разобраться в своих мыслях. Она смутно представляла себе дальнейшие события, и ей нужны были тишина и покой, чтобы придать своим неясным намерениям определенную форму, чтобы составить план действий. Прежде всего нужно было как можно скорее похитить г-жу Бонасье, укрыть ее в надежном месте и, если понадобится, держать там заложницей. Миледи начинала страшиться исхода этой отчаянной борьбы, в которую ее враги вкладывали столько же упорства, сколько она вкладывала ожесточения. К тому же она чувствовала, как иные люди чувствуют надвигающуюся грозу, что исход этот близок и неминуемо будет ужасен. Итак, главное для нее, как мы уже сказали, было захватить г-жу Бонасье в свои руки. Г-жа Бонасье была для д'Артаньяна все; ее жизнь, жизнь любимой женщины, была для него дороже собственной. Если бы счастье изменило миледи и ее постигла неудача, она могла бы, имея г-жу Бонасье заложницей, вступить в переговоры и, несомненно, добилась бы выгодных условий. Эту задачу она уже разрешила: г-жа Бонасье готова была доверчиво сопровождать ее; а если они обе укроются в Армантьере, миледи легко будет убедить г-жу Бонасье, что д'Артаньян не приезжал в Бетюн. Самое большее через полмесяца вернется Рошфор, а за эти полмесяца миледи придумает, как ей отомстить четырем друзьям. Скучать ей, благодарение Богу, не придется -- ей предстоит самое приятное времяпрепровождение, какое только могут доставить обстоятельства женщине с ее характером: довести до совершенства замысел своей мести. Размышляя, миледи в то же время окидывала взглядом сад и старалась запомнить его расположение. Она действовала, как искусный полководец, который предусматривает сразу и победу и поражение и готовится -- смотря по тому, как будет протекать битва, -- либо идти вперед, либо отступать. Через час она услышала, что кто-то зовет ее ласковым голосом. Это была г-жа Бонасье. Добрая настоятельница, конечно, изъявила полное согласие, и для начала молодые женщины отправились вместе ужинать. Когда они вошли во двор, до них донесся стук подъезжавшей кареты. Миледи прислушалась. -- Вы слышите? -- спросила она. |
|
- Нет! -- Он надежен? -- Вполне. Он человек испытанный. -- Отдайте его мне. Никто его не знает, я его оставлю в том месте, откуда уеду, и он проводит вас туда, где я буду. -- Так вы говорите, что будете ждать меня в Армантьере? -- Да, в Армантьере. -- Напишите мне это название на клочке бумаги, а то я боюсь, что забуду. Ведь в названии города нет ничего порочащего, не так ли? -- Как знать... Ну, так и быть, я готова набросить тень на свое доброе имя! -- согласилась миледи и написала название на листке бумаги. -- Хорошо, -- сказал Рошфор, взял листок из рук миледи, сложил его и засунул за подкладку своей шляпы. -- Впрочем, будьте спокойны: если даже я потеряю эту бумагу, то поступлю, как делают дети -- всю дорогу буду твердить это название. Ну, как будто все? -- Кажется, да. -- Вспомним хорошенько: Бекингэм убит или тяжело ранен... ваш разговор с кардиналом подслушан четырьмя мушкетерами... лорд Винтер был предупрежден о вашем приезде в Портсмут... д'Артаньяна и Атоса в Бастилию... Арамис -- любовник госпожи де Шеврез... Портос -- фат... госпожа Бонасье найдена... послать вам как можно скорее коляску... предоставить моего лакея в ваше распоряжение... изобразить вас жертвой кардинала, чтобы у настоятельницы не возникло никаких подозрений... Армантьер на берегу Лиса. Так? -- Право, у вас чудесная память, любезный шевалье! Кстати, прибавьте еще кое-что. -- Что же? -- Я видела славный лес, который, по-видимому, прилегает к монастырскому саду. Скажите настоятельнице, что мне позволено гулять в этом лесу. Как знать... может быть, мне понадобится уйти с заднего крыльца. -- Вы обо всем позаботились! -- А вы забыли еще одно... -- Что же еще? -- Спросить меня, не нужно ли мне денег. -- Да, правда. Сколько вам дать? -- Все золото, какое у вас найдется. -- У меня около пятисот пистолей. -- И у меня столько же. Имея тысячу пистолей, можно выйти из любого положения. Выкладывайте все, что у вас в карманах. -- Извольте. -- Хорошо. Когда вы едете? -- Через час. Я только наскоро пообедаю, а тем временем кто-нибудь сходит за почтовой лошадью. -- Отлично! Прощайте, шевалье! -- Прощайте, графиня! -- Засвидетельствуйте мое почтение кардиналу. -- А вы -- мое почтение сатане. Миледи и Рошфор обменялись улыбками и рассталась. Час спустя Рошфор галопом умчался обратно; пять часов спустя он проехал через Аррас. Наши читатели уже знают, каким образом д'Артаньян узнал его и как эта встреча, возбудив опасения четырех мушкетеров, заставила их еще поспешнее продолжать свой путь.
XXXIII. ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ
Как только Рошфор вышел, г-жа Бонасье вернулась в комнату и увидела, что миледи радостно улыбается. -- Ну вот, то, чего вы опасались, случилось, -- заговорила молодая женщина, -- сегодня вечером или завтра кардинал пришлет за вами. -- Кто вам это сказал, дитя мое? -- спросила миледи. -- Я об этом слышала из уст самого гонца. -- Подойдите и сядьте тут возле меня, -- предложила миледи. -- Извольте. -- Подождите, я посмотрю, не подслушивает ли нас кто-нибудь. -- К чему все эти предосторожности? -- Вы сейчас узнаете. Миледи встала, подошла к двери, открыла ее, выглянула в коридор, потом опять уселась рядом с г-жой Бонасье и спросила: -- Значит, он хорошо сыграл свою роль? -- Кто это? -- Тот, кто представился настоятельнице как посланный кардинала. -- Так он только играл роль? -- Да, дитя мое. -- Так, значит, этот человек не... -- Этот человек, -- сказала миледи, понизив голос, -- мой брат. -- Ваш брат? -- вскричала г-жа Бонасье. -- Вы одна знаете эту тайну, дитя мое. Если вы ее доверите кому бы то ни было, я погибла, а возможно, и вы тоже. -- Ах, Боже мой! -- Слушайте, вот что произошло. Мой брат, который спешил сюда ко мне на помощь, с тем чтобы, если понадобится, силой освободить меня, встретил гонца, посланного за мной кардиналом, и поехал за ним следом. Добравшись до пустынного и уединенного места, он выхватил шпагу и, угрожая гонцу, потребовал, чтобы тот отдал ему бумаги, которые он вез. Гонец вздумал обороняться, и брат убил его. -- Ах!.. -- содрогнулась г-жа Бонасье. |
|
-- Это вы приехали из Булони? -- обратилась она к миледи. -- Да, я, -- ответила миледи, пытаясь вернуть себе хладнокровие. -- Кто меня спрашивает? -- Какой-то человек, который не хочет назвать себя, но говорит, что прибыл по поручению кардинала. -- И желает меня видеть? -- Он желает видеть даму, приехавшую из Булони. -- В таком случае, пожалуйста, пригласите его сюда, сударыня. -- Ах, Боже мой, Боже мой! -- ужаснулась г-жа Бонасье. -- Уж не привез ли он какое-нибудь плохое известие? -- Боюсь, что да. -- Я оставлю вас с этим незнакомцем, но, как только он уедет, я, если позволите, вернусь к вам. -- Конечно, прошу вас. Настоятельница и г-жа Бонасье вышли. Миледи осталась одна и устремила глаза на дверь; минуту спустя раздался звон шпор, гулко отдававшийся на лестнице, затем шаги приблизились, дверь распахнулась, и на пороге появился человек. Миледи радостно вскрикнула: этот человек был граф де Рошфор, душой и телом преданный кардиналу.
XXXII. ДВЕ РАЗНОВИДНОСТИ ДЕМОНОВ
-- А! -- воскликнули одновременно миледи и Рошфор. -- Это вы! -- Да, я. -- И откуда? -- спросила миледи. -- Из-под Ла-Рошели. А вы? -- Из Англии. -- Бекингэм? -- Умер или опасно ранен. Когда я уезжала, ничего не добившись от него, один фанатик его убил. -- А! -- усмехнулся Рошфор. -- Вот счастливая случайность! Она очень обрадует его высокопреосвященство. Известили вы его? -- Я написала ему из Булони. Но каким образом вы здесь? -- Его высокопреосвященство беспокоится и послал меня отыскать вас. -- Я только вчера приехала. -- А что вы делали со вчерашнего дня? -- Я не теряла даром времени. -- О, в этом я не сомневаюсь! -- Знаете, кого я здесь встретила? -- Нет! -- Отгадайте! -- Как я могу отгадать? -- Ту молодую женщину, которую королева освободила из тюрьмы. -- Любовницу этого мальчишки д'Артаньяна? -- Да, госпожу Бонасье, местопребывание которой было неизвестно кардиналу. -- Ну, вот еще одна счастливая случайность, под пару той, -- заметил Рошфор. -- Положительно, господину кардиналу везет! -- Можете представить мое удивление, -- продолжала миледи, -- когда я очутилась лицом к лицу с этой женщиной! -- Она вас знает? -- Нет! -- Значит, вы для нее чужая? Миледи улыбнулась: -- Я ее лучший друг! -- Клянусь честью, только вы, милая графиня, можете творить такие чудеса! -- И счастье мое, что мне удалось стать ее другом, шевалье: знаете ли вы, что здесь происходит? -- Нет! -- Завтра или послезавтра за ней приедут с приказом королевы. -- Вот как! Кто же это? -- Д'Артаньян и его друзья. -- Право, они дождутся того, что мы будем вынуждены засадить их в Бастилию. -- Почему же они до сих пор на свободе? -- Ничего не поделаешь! Господин кардинал питает к этим людям какую-то непонятную для меня слабость. -- В самом деле? -- Да. -- Ну, так скажите ему следующее, Рошфор: скажите ему, что наш разговор в гостинице "Красная голубятня" был подслушан этой четверкой; скажите ему, что после его отъезда один из них явился ко мне и силой отнял у меня охранный лист, который кардинал дал мне; скажите ему, что они предупредили лорда Винтера о моем приезде в Англию; что и на этот раз они едва не помешали исполнить данное мне поручение, как уже помешали в деле с подвесками; скажите ему, что из этих четырех человек следует опасаться только двоих: д'Артаньяна и Атоса; скажите ему, что третий, Арамис, -- любовник госпожи де Шеврез; его надо оставить в живых, тайна его нам известна, и он может быть нам полезен; а что касается четвертого, Портоса, то это дурак, фат и простофиля, и не стоит даже обращать на него внимание. -- Но все четверо теперь, должно быть, на осаде Ла-Рошели? -- Я сама так думала, но письмо, которое госпожа Бонасье получила от супруги коннетабля и имела неосторожность показать мне, заставляет меня предположить, что все четверо, напротив, сейчас в дороге и явятся сюда, чтобы увезти ее. -- Черт возьми! Что же делать? -- Что приказал вам кардинал относительно меня? -- Получить ваши донесения, письменные или словесные, и вернуться на почтовых; а когда он будет осведомлен обо всем, что вы сделали, он решит, как вам дальше поступить. -- Так я должна остаться здесь? -- Здесь или где-нибудь поблизости. -- Вы не можете увезти меня с собой? -- Нет, мне дано точное приказание. В окрестностях лагеря вас могут узнать, а ваше присутствие, сами понимаете, будет бросать тень на его высокопреосвященство. -- Ну что ж, придется мне ждать здесь или где-нибудь поблизости. -- Только скажите мне заранее, где вы будете ожидать известий от кардинала, чтобы я всегда знал, где вас найти. -- Послушайте, я, вероятно, не смогу остаться здесь... -- Почему? -- Вы забываете, что с минуты на минуту сюда могут приехать мои враги. -- Это правда. Но в таком случае эта юная особа улизнет от его высокопреосвященства? -- Ну нет! -- ответила миледи с присущей только ей улыбкой. -- Вы забываете, что я ее лучший друг. -- Да, это правда! Итак, я могу сказать кардиналу относительно этой женщины... -- ...что он может быть покоен. -- И это все? -- Он поймет, что это означает. -- Он догадается. А что же мне теперь делать? -- Немедленно ехать обратно. По-моему, известия, которые вы доставите кардиналу, стоят того, чтобы поспешить. -- Моя коляска сломалась, когда я въезжал в Лилье. -- Чудесно! -- Как так -- чудесно? -- Да так, ваша коляска нужна мне. -- А как же я, в таком случае, доберусь? -- Верхом. Скачите во весь опор. -- Хорошо вам это говорить! А каково мне будет проскакать сто восемьдесят лье? -- Пустяки! -- Ну, так и быть. А дальше? -- Дальше: когда вы будете проезжать через Лилье, вы пошлете мне коляску и прикажете вашему слуге, чтобы он был в моем распоряжении. -- Хорошо. -- У вас, конечно, есть с собой какой-нибудь приказ кардинала? -- У меня есть письменное полномочие действовать по своему усмотрению. -- Вы предъявите его настоятельнице и скажете, что сегодня или завтра за мной приедут и что мне велено отправиться с тем лицом, которое явится от вашего имени. -- Отлично! -- Не забудьте резко отзываться обо мне в разговоре с настоятельницей. -- Зачем это? -- Я жертва кардинала. Мне необходимо внушить доверие этой дурочке Бонасье. -- Совершенно справедливо! А теперь, пожалуйста, потрудитесь составить донесение обо всем, что произошло. -- Я ведь вам рассказала то, что случилось. У вас хорошая память: повторите все, что я вам говорила, а бумага может потеряться. -- Вы правы. Только бы мне знать, где потом найти вас, чтобы не рыскать напрасно по окрестностям... -- Верно. Подождите-ка... -- Дать вам карту? -- О, я прекрасно знаю эти места! -- Вы? А когда же вы бывали здесь? -- Я здесь воспитывалась. -- Вот как? -- Как видите, иногда и то обстоятельство, что вы где-то получили воспитание, может на что-нибудь пригодиться. -- Итак, где вы меня будете ждать? -- Дайте минутку подумать... Да вот где: в Армантьере. -- А что это такое -- Армантьер? -- Небольшой городок на реке Лис. Мне стоит только переправиться через реку, и я буду в чужом государстве. -- Превосходно! Но, разумеется, вы переправитесь только в случае опасности? -- Разумеется. -- А если это случится, как я узнаю, где вы? -- Вам не нужен ваш лакей? |
|
-- Вы не понимаете, что господин д'Артаньян поверял мне, как другу, свои сердечные тайны? -- В самом деле? -- Вы не понимаете, что мне известно все: ваше похищение из домика в Сен-Клу, его отчаяние, отчаяние его друзей и их безуспешные поиски. И как же мне не удивляться, когда я вдруг неожиданно встречаюсь с вами? Ведь мы так часто беседовали с ним о вас! Ведь он вас любит всей душой и заставил меня полюбить вас заочно. Ах, милая Констанция, наконец-то я нашла вас, наконец-то я вас вижу! И миледи протянула г-же Бонасье руки, и г-жа Бонасье, убежденная ее словами, видела теперь в этой женщине, которую она за минуту до того считала соперницей, своего искреннего и преданного друга. -- О, простите меня! Простите! -- воскликнула она и склонилась на плечо к миледи. -- Я так люблю его! Обе женщины с минуту держали друг друга в объятиях. Если бы силы миледи равнялись ее ненависти, г-жа Бонасье, конечно, нашла бы в объятиях миледи смерть. Но, не будучи в состоянии задушить ее, миледи ей улыбнулась и воскликнула: -- Милая моя красавица, дорогая моя малютка, как я счастлива, что вижу вас! Дайте мне на вас наглядеться! И, говоря это, она пожирала ее глазами. -- Да-да, конечно, это вы! По всему тому, что он говорил мне, я сейчас узнаю вас, отлично узнаю! Бедная молодая женщина и не подозревала жестоких замыслов, которые таились за этим ясным лбом, за этими блестящими глазами, в которых она читала только участие и жалость. -- Значит, вам известно, сколько я выстрадала, если он рассказывал вам о моих страданиях, -- сказала г-жа Бонасье. -- Но страдать ради него -- блаженство! Миледи машинально повторила: -- Да, блаженство. Она думала о другом. -- И к тому же мои мучения скоро кончатся, -- продолжала г-жа Бонасье. -- Завтра или, быть может, сегодня вечером я его опять увижу, и грустное прошлое будет забыто. -- Сегодня вечером? Завтра? -- переспросила миледи, которую эти слова вывели из задумчивости. -- Что вы хотите этим сказать? Вы ждете от него какого-нибудь известия? -- Я жду его самого. -- Его самого? Д'Артаньян будет здесь? -- Да, будет. -- Но это невозможно! Он на осаде Ла-Рошели, вместе с кардиналом. Он вернется только после взятия города. -- Вы так думаете? Но разве есть на свете что-нибудь невозможное для моего д'Артаньяна, для этого благородного и честного кавалера! -- Я не могу вам поверить! -- Ну так прочтите сами! -- предложила от избытка горделивой радости несчастная молодая женщина и протянула миледи письмо. "Почерк госпожи де Шеврез! -- отметила про себя миледи. -- А, я так и знала, что они поддерживают сношения с этим лагерем! " И она жадно прочитала следующие строки: "Милое дитя, будьте наготове. Наш друг вскоре навестит вас, и навестит только затем, чтобы вызволить вас из тюрьмы, где вам пришлось укрыться ради вашей безопасности. Приготовьтесь же к отъезду и никогда не отчаивайтесь в нашей помощи. Наш очаровательный гасконец недавно выказал себя, как всегда, человеком храбрым и преданным; передайте ему, что где-то очень ему признательны за предостережение". -- Да-да, -- сказала миледи, -- в письме все ясно сказано. Известно вам, что это за предостережение? -- Нет. Но я догадываюсь, что он, должно быть, предупредил королеву о каких-нибудь новых кознях кардинала. -- Да, наверное, это так! -- сказала миледи, возвращая г-же Бонасье письмо и в задумчивости снова опуская голову. В эту минуту послышался топот скачущей лошади. -- Ах! -- вскричала г-жа Бонасье, бросаясь к окну. -- Уж не он ли это? Миледи, окаменев от удивления, осталась в постели: на нее сразу свалилось столько неожиданностей, что она впервые в жизни растерялась. -- Он! Он! -- прошептала она. -- Неужели это он? И она продолжала лежать в постели, устремив неподвижный взор в пространство. -- Увы, нет, -- вздохнула г-жа Бонасье. -- Это какой-то незнакомый человек... Однако он, кажется, едет к нам... Да, он замедляет бег коня... останавливается у ворот... звонит... Миледи вскочила с постели. -- Вы вполне уверены, что это не он? -- спросила она. -- Да, вполне. -- Вы, может быть, не разглядели? -- Ах, стоит мне только увидеть перо его шляпы, кончик плаща, и я его тотчас узнаю! Миледи продолжала одеваться. -- Все равно. Вы говорите, этот человек идет сюда? -- Да, он уже вошел. -- Это или к вам, или ко мне. -- Ах, Боже мой, какой у вас взволнованный вид! -- Да, признаюсь, я не так доверчива, как вы, я всего опасаюсь... -- Тише! -- остановила ее г-жа Бонасье. -- Сюда идут! В самом деле, дверь открылась, и вошла настоятельница. |
|